«Самый полный STOP!!!» - Железнов Валерий

Челноки

Союз развалился и в новой России не нашлось достаточно денег на науку. Многие научные конторы прекратили своё существование, а оставшиеся перешли на самофинансирование. Наша контора хоть и осталась государственной, но тоже еле волочила ноги от финансового голода. И чтобы совсем не загнуться, было принято решение отдать один из пароходов в аренду под коммерцию. А тогда как раз набирала силу турецкая эпопея. Челноки везли из Турции всё подряд. Много научных судов было тогда приспособлено под перевозку челноков и их товаров. По всему Чёрному морю шныряли большие и малые суда, гружённые турецким ширпотребом. И для нашего научного лайнера нашёлся временный хозяин. Бизнесмен из Сибири взял его в аренду. Кое-как перевели научно-исследовательское судно под пассажирский класс и немного расчистили помещения от научного оборудования. Пароход довольно большой, может брать на борт до сотни пассажиров и трюма вместительные. Базой назначили город-курорт на южном берегу Крыма. А Украина уже стала независимой и, выходит, мы базировались на территории иностранного государства. Об удобствах экипажа, конечно, никто не думал. Выгнали всех из своих кают и загнали в низы, а многие просто перебрались в лаборатории или другие подсобные помещения. Я, например, перебрался в гидрографическую лабораторию. Там было просторно, но не было никаких удобств, и даже кровать пришлось мастерить из ящиков. Вообще-то я неплохо устроился впоследствии. Обжился, а за сданную каюту получал по 50 долларов в рейс. Там, кроме основной зарплаты, каждый зарабатывал, как мог. На погрузке товаров, на оказании разного рода услуг пассажирам. Обслуга естественно не стеснялась брать и даже выпрашивать чаевые. Кое-кто возил свой товар и сбывал его барыгам на городском рынке. Но в основном приходилось вкалывать до изнеможения. Кроме основной работы и несения вахт, приходилось работать на погрузке в трюмах так, что на сон оставалось 3 - 4 часа. Платили, правда неплохо, и вместе с основной зарплатой получалась весьма приличная сумма. По тем временам, конечно. Отдохнуть удавалось только если выпадала длительная стоянка в Крыму. Экипаж менялся через шесть месяцев, но были и такие, кто выдерживал год и больше. Я попал туда с осени, когда в Крыму мёртвый сезон. Туристов нет, прибылей нет, наступает унылая и нищая зима, когда человек со ста долларами в кармане кажется миллионером и в городе для него открыты все двери. А тут мы со своей внушительной зарплатой. И каждый жаждет отдохнуть после ломовой работы. И уж как отдыхали! Редко, но метко. И чего только не было. Обменяв доллары на местные «фантики», отрывались в кабаках с туго набитыми карманами. И это не метафора. Ведь обменный курс был такой, что купоны тугими пачками приходилось распихивать по карманам. В кошелёк не помещались. А цены зимой сильно снижались. Вот мы и куролесили от души. А чего же не оттянуться? Великолепные массандровские вина продавались за гроши. Фруктов горы, закуска дешёвая. Именно тогда я попробовал и понял вкус настоящих вин. До этого я, оказывается, пил просто бурду. А тут прямо с завода покупали коллекционные вина. Да что там дорогие вина. Кто бы мог подумать, что простой портвейн «Кавказ», который мы курсантами хлебали в раздевалке мореходки, оказался не просто борматухой, а очень вкусным и ароматным напитком. Всяко было. И благородную Массандру закусывали копчёной скумбрией с горячим батоном, и турецких устриц запивали «Абсолютом».

Но наши невинные попойки не шли ни в какое сравнение с пьяными вакханалиями наших пассажиров. Такие иногда попадались хамы, просто караул кричи. Денег у них, видите ли, полные карманы и значит все нормы приличия им по-фигу. Перед Стамбулом они вели себя ещё более-менее спокойно. А после погрузки купленного товара в трюма, начинали изгаляться. Нажирались как свиньи в судовом баре, блевали где попало, устраивали безобразные дебоши, приставали и оскорбляли обслугу. Один такой разгулялся не на шутку. А одна пассажирка сделала ему замечание. Ему, естественно, ударило в голову, и он, расставив пальцы рогульками, наехал на тётку.

- Ты чё буровишь, корова! Да ты хоть знаешь на кого вякаешь? Я Сёма! Меня пол-Ростова знает. У меня товара две фуры загружено. Так что ты закрой пасть, а не то, я тя щас урою!

Тётка встала и ушла без слов из бара, а этот мордоворот продолжал бахвалиться в кругу своих собутыльников. А когда пришли из Стамбула, и началась выгрузка, тётку эту встречали несколько крепких серьёзных ребят в спортивных костюмах и кожаных куртках. Они выволокли Сёму к трапу, поставили на карачки, и заставили громко, на весь причал, извиняться за оскорбления, нанесённые в пьяном виде женщине. А как потом выяснилось, он ещё заплатил ей моральный ущерб, оплатил работу этих самых ребят и больше на нашем пароходе не ходил. Были, конечно, и приличные пассажиры. Не все же толстосумы - хамы. Некоторые ездили с нами не первый раз и с ними даже завязывались дружеские отношения. По сути, они ведь тоже были на работе, челночным бизнесом зарабатывали себе на хлеб с маслом, ну и на чёрную икру тоже.

Ездил с нами часто один мужик. Мы его звали Гоша. Он был из Грузии, но не любил когда его называли грузином.

- Я нэ грузын, я кахэтинэц, нэ путай дарагой! И делал забавный жест правой рукой. Поднимал вверх кулак с вытянутым указательным пальцем и вворачивал его вверх, как будто пытался проткнуть воображаемый воздушный шарик. Отличный человек. Честный и благородный. Бизнесом он занялся от безысходности. Когда Грузия стала независимым государством, там тоже началось что-то невообразимое. Предприятия закрывались, и жители теряли работу. А кушать хотелось, так же как и прежде. И вот Гоша, человек с высшим университетским образованием, человек уважаемый, казалось бы, состоявшийся в жизни, вынужден был влачить жалкое существование. А люди они гордые. Им такая жизнь - позор. Жить с позором, хуже смерти. Опять же семья, четверо детей. А в городе работу не найти. Да и как интеллигентный человек гуманитарной профессии многого он просто не умел делать. Вот он и решился. Занял под большие проценты денег и поехал челноком в Турцию. Сначала таскал тюки на горбине, но потихоньку приподнялся. Хотя был период, когда казалось, что выкарабкаться из долговой ямы не удастся. Не сразу наладился бизнес, и кредиторы наезжали крепко. Но Гоша решил, что пусть лучше убьют, чем такая жизнь. Без отдыха метался через границу, жил впроголодь. Но ему повезло, потихоньку раскрутился. Теперь он был опытный купец и загружал товар фурами. Обеспечил достойную жизнь своей семье. Но вращение в грязной атмосфере бизнеса не отравило его благородную душу. И хоть дела его шли в гору, он негодовал по поводу развала Союза. «Зачем всё это было сделано? Ведь мы так чудесно жили. Да и не только мы. Весь Кавказ жил мирно и богато. Работали, уважали друг друга. А теперь как паршивые шакалы перегрызлись. Вместо чести и совести везде грязные доллары. Это они меня сделали таким. Правители наши, да и ваши тоже! Им, видите ли, независимости захотелось, да её и так хватало! А зачем мне теперь такая независимость? Я, интеллигентный человек, вынужден заниматься нелюбимым делом. Я иногда сам себя ненавижу. Но я мужчина, и должен кормить свою семью, вырастить детей. Я не могу позволить им жить в нищете» - изливал он мне душу.

Вот такая ситуация, довольно банальная, и, к сожалению, типичная на руинах бывшей империи. Что тут можно возразить? Ничего.

А вообще-то разные люди встречались. И простые граждане силой обстоятельств попавшие в этот бизнес, и сознательно закоренелые торгаши ради прибылей готовые на любую подлость, и просто бандиты, одуревшие от шальных денег как от наркотика. И вот что скажу. Хороших людей больше, но плохие заметней, и они пятнают своей грязью всех остальных.

А грязи хватало. Морские власти порта брали мзду со всех челночных судов. Менты обирали транспорт с товаром на суше. А таможня и пограничники обдирали челноков на границе. Меня как-то поразили глаза таможенника, когда он пересчитывал мои доллары. Они требовали предъявить для пересчёта ту сумму валюты, которая указана в декларации. Не знаю зачем. Неужели я им принесу больше или меньше. Сколько написал, столько и принесу. И, тем не менее, каждый раз они пересчитывали купюры. А в глазах горел азарт и алчность. Им удовольствие доставляло пересчитывание чужих денег, но огорчало то, что это не их деньги. Постоянно обыскивали каюты, хотя даже в России этого уже давно почти не делали. И всё время присматривались к чему бы придраться, за что бы снять мзду. У боцмана, например, в кармане куртки нашли двадцать долларов, не указанные в декларации и раздули такой скандал, что чуть не посадили за решётку. Еле отмазали. А эти злосчастные двадцать долларов пришлось сдать на хранение в таможню до возвращения из рейса. Вот такой дурдом.

А дурости тоже хватало. Перед Новым Годом нас решено было не трогать, и мы должны были стоять у причала две недели. Вот здорово! Я срочно выписал к себе жену. А что, пусть отдохнёт в зимнем Крыму. Тихо, уютно и не дорого. А заодно потом скатается со мной в Стамбул.