Мятежница и менталист - Эль Бланк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тебе повезло, что телепаты тебя не опередили.
— Сама пескоход угнала или помог кто?
— Сама. Надеяться мне не на кого. Ты настолько в меня не веришь?
Вопрос Карен проигнорировал, сразу перешел к делу, которое его больше всего интересовало.
— Может, эта поездка тебя отрезвила и ты передумала становиться мятежницей? Мы были на эмоциях, повздорили. Для таких импульсивных людей, как мы, это нормально. У нас с тобой много общего, Карина.
— Кара, — непререкаемо припечатала я. — Карина осталась в прошлом.
— Ну как скажешь, — удивился, но не стал спорить собеседник. — Не передумала?
— А тебе какая разница, все равно же отказал?
— Отчего тогда такое упорство в имени?
— Твоя база и твой отряд единственные мятежники на Марсе? Уникальные и неповторимые? Других нет?
— Я думал, ты к федералам рванула… — нахмурился Карен пытаясь состыковать разрозненные и противоречивые факты.
— Попала бы к федералам, значит, быть мятежницей не судьба.
— А тут значит судьба?
— На все твоя воля. Я тут не начальник. Ты можешь запереть меня, шантажировать, угрожать, пытать, вынуждая сделать этот дурацкий репортаж, но я не тот человек который легко сдается и кто способен простить, после подобного. Если уж решишься на такой сценарий, то сразу убей, иначе я убью тебя.
Карен ошалел, задумался. Не ждал от меня такого поведения и слов. Наверное, полагал, что я вернусь в слезах и стану молить о пощаде и прощении.
— Не ожидал от журналистки такой решительности и безрассудства, — растерянно озвучил свои соображения собеседник.
— Значит, ты плохо разбираешься в людях, — не снижая напора, который, похоже, служил мне хорошей защитой, припечатала я. — И как ты с такими задатками стал лидером и управляешь большим количеством людей?
Думала, он обидится, все же грубовато фраза прозвучала. Но собеседник лишь отмахнулся:
— Нормально разбираюсь, когда припечет. Просто сейчас не особо стараюсь. Зачем напрягаться? Вот когда я создавал базу с нуля, тогда да, выкладывался по полной, — доверительно признался Карен. — Постепенно дела Сопротивления наладил, стало скучно, и все вот такие мелочи перестали казаться столь уж важными. И без моего контроля все работает. Приходится реагировать лишь на экстремальные ситуации, а в остальное время можно расслабиться. Пусть все идет своим чередом.
Говорил он теперь совсем не так, как раньше, когда от меня ему был нужен только репортаж. В голосе лидера мятежников чувствовалась искренность, без прикрас и желания казаться лучше. Похоже, сейчас ему требуется совсем иное — понимание и сочувствие, возможность выговориться.
И пусть я продолжала злиться на этого рыжего, злость была какой-то неполноценной, неправильной, неуместной и бессмысленной. Если до этого я продолжала стоять у двери, то теперь, оценив возникшее доверие, без спроса прошла к столу и села напротив Карена.
На мое самоуправство он не отреагировал, похоже, отметив для себя лишь факт того, что я сделала. Куда эмоциональней отреагировал, когда я раскритиковала:
— Расслабились твои соратники донельзя. Пропустили меня через пост караула — ни документов не спросили, ни транспорт недосмотрели. И на базе постоянно отпускали в мой адрес пошлые намеки.
— Сам знаю! Дебилы одни! — ругнулся Карен.
— Можно подумать, им заняться больше нечем, — продолжила я, разделяя его негодование. — Понимаю, было бы мирное время, но вы же в конфликте с федералами. В любой момент на вас могут напасть, а маскировка гарантий не дает. Может, ты и в идее разочаровался, хотел бросить? Просто некому было передать свое дело?
— Передать реально некому, — согласился Карен. — Что касается “надоело”…
Он задумался, скорее всего сомневаясь, можно ли говорить правду едва знакомой девице-беглянке или разумнее будет информацию придержать. В итоге поделился откровениями — намеком, не прямым текстом, но все же.
— Когда идея завязана на деньгах, тут уже не до собственных желаний. Реализовать ее без поддержки со стороны нереально. Поначалу я действительно работал на голом энтузиазме, пытаясь организовать протестное движение, мечтал сделать этот мир лучше, правильнее. Потом понял, что без финансовых вливаний нихрена не выйдет. Потом вдруг “пожертвования” получил, меня поддержали, радовался как идиот. А потом… когда по уши в этом дерьме увяз, понял, что нужен спонсорам лишь как прикрытие. Я оказался привлекательной фигурой лидера, а мои база и соратники — ширмой для провокаций. А все потому, что мои убеждения идеалиста удачно совпали с чьими-то прагматичными планами. И мои действия оказались кому-то выгодны. Так что, жив я, пока моя идея полезна и востребована. Не будет выгоды — нас всех пустят в расход. Соскочить нереально. Приходится старательно притворяться, что я в любой момент готов вести мятежников бой.
Карен взлохматил рыжие вихры, поморщился, испытующе взглянул на меня и подмигнул, намекая, что он реалист и подобное использование считает естественным, закономерным итогом. И, усмехнувшись, укорил в срыве стратегических планов:
— А ты пожалела для меня репортаж… Он бы стал шикарным отвлекающим маневром. Спонсор, увидев, что я стараюсь посеять смуту в умах общественности и вношу посильный вклад в наше общее дело, увеличил бы финансирование. Хоть на время перестал бы надоедать с претензиями, давить и требовать иной бурной деятельности. Он ориентирован на реальные результаты. А если перестанет платить, мы все тут сдохнем от голода или излучения… — Он вздохнул и махнул рукой. — Впрочем, если будет, то сдохнем от рук федералов. Все чаще ловлю себя на мысли, что путь тупиковый. Меньшинство не сможет победить большинство. Так что зря ты Кари… — он чуть не назвал меня прежним именем, но спохватился и исправился: — Зря ты Кара в это влезла и так рвешься в наши ряды. Я посчитал тебя бесперспективной для интересов Сопротивления, теперь вижу, что ты достойнее многих. Вот только для чего тебе лишние проблемы? Тебе настолько импонирует идея справедливости?
В свете сказанного, я в идеях и идеалах уже начала сомневаться, но любопытство быстро взяло верх над разумностью. Спонсор? Финансы? Это кто так скрытно все проворачивает?! Кто такой ушлый, что решил действовать через разжигание вражды? И зачем? Хотел кого-то сместить и занять его место? Заработать? Дестабилизировать ситуацию на Марсе? Продвинуть свои идеи в противовес идеологии повстанцев?
Версий было много, вот только на этот раз нарываться и напрямую требовать принять меня в ряды мятежников, чтобы иметь возможность выяснить
