До мазохизма... (СИ) - Гутовская Ирина

— Да. Сейчас заеду в одно место, заберу твои новые документы и сразу выезжаю.

— Документы настоящие? — до сих пор не верится, что всё закончилось, уступая место будущему, где есть счастье — простое и понятное.

— Настоящие, — как-то странно прозвучал его голос, с извиняющейся интонацией. — Маш, я должен кое-что рассказать…

— О чём ты? — значит, не показалось.

— Теперь ты будешь носить мою фамилию.

— В смысле твою? Мы же обсуждали, что я стану Полонской, как моя бабушка. Ты же обещал…

«А если я Юнусова, то получается…».

— Прости, что сразу не посвятил во все планы. По закону мы с тобой муж и жена, свидетельство о браке тоже будет.

— Вот как… — уже сообразила. Эта новость не вызывает протеста, тем более всё к этому и шло, но ведь мог сказать.

— Ты расстроилась?

— Нет, просто неожиданно.

— Я бы женился на тебе в любом случае, решил немного ускорить события. Как вернусь, устроим праздник… — опять подозрительная заминка в голосе.

— Что ещё мне надо знать? — вспомнила, как Руслан говорил о каких-то условиях, поставленных отцом.

— Хочешь свадьбу по всем нашим традициям? — вместо ответа задал встречный вопрос.

— Не знаю… — мне вообще это не нужно, лишь бы любимый мужчина был рядом. А в его предложении, кажется, кроется вся суть.

— Подумай, времени у тебя достаточно.

— Я должна стать мусульманкой?

— Необязательно… — говорит неуверенно.

— Но желательно, — отчётливо уловила нотки сомнений.

— Маша, как приеду — всё решим, никто тебя заставлять не станет, если чего-то не захочешь.

— Хорошо, — если выбрала этот путь — пойду до конца. — Я люблю тебя.

— М-м… Маленькая моя, и я тебя люблю. Ты делаешь меня бесконечно счастливым.

19.2

Руслан

Внимательно оглядел комнату… Вроде бы ничего не забыл. Пора выдвигаться. Я больше не нужен: всё, что должен был сделать — сделал, о своём отъезде сообщу позже, когда Константин проспится и сможет адекватно соображать. Хотя уверен, он не раз ещё позвонит, напомнит о себе, и наверняка будет уговаривать вернуться.

Закинув лямку сумки на плечо, я вышел.

И тут увидел, как за углом скрылась Евгения — личная помощница Константина. Она временно работает на дому, почти ежедневно приезжая, выполняя все распоряжения и контролируя обстановку дистанционно, пока начальник не в состоянии находиться в офисе, опять же — через неё с ним связываются остальные сотрудники, согласовывая график.

«И какого хрена ей надо? Неужели, подслушивала? Что, спрашивается, вынюхивала?» — я поспешил вслед за ней.

Эта девушка никогда мне не нравилась. Как профессионал своего дела она, бесспорно, достойна уважения. Пожалуй, тот самый случай, когда её можно назвать незаменимой: умная, образованная, исполнительная, ответственная, не задаёт глупых вопросов, успевает везде, словно не спит вовсе, работая в режиме «нон-стоп», двадцать четыре часа в сутки или имеет несколько пар рук. По сути, даже больше, чем секретарь-референт, скорее — негласный заместитель. А вот как личность она вызывает неоднозначное мнение: тихая, немногословная, неприметная, тенью следует, не выделяясь, при этом всегда «под боком», если внезапно нужна своему боссу. И, конечно, в курсе происходящего вокруг. Одним словом — удобная. Во всех смыслах.

Именно такие люди настораживают: вроде особых подозрений нет, но вот какие мысли роются в голове — тайна, покрытая мраком, и чего ждать — неизвестно.

«А если она специально подслушивала и что-то поняла из разговора?» — только этого не хватало…

Догнав её, окликнул:

— Женя?

Девушка обернулась, резко останавливаясь, а я чуть не налетел на неё и не сбил с ног. Она успела отскочить назад. Посмотрела невозмутимо, прямым взглядом, глаза в глаза, и какие-то явные эмоции на лице не отражаются.

Зато на скуле заметен замазанный огромный синяк. Константин теперь на ней отрабатывает все свои неудачи и промахи, вымещая злость за разрушенную жизнь, а ещё трахает её до полуобморочного состояния. Потом выгоняет. Неоднократно видел, как она выходила из его спальни, пошатываясь из стороны в сторону, еле держась на ногах. Да и кричит истошно каждый раз, как безумная — нельзя не услышать…

«И что за болезненная преданность этому подонку? Или любит его? Поэтому терпит все унижения?» — и этим Женя может быть опасна для нас с Машей… хотя… не факт… Наоборот, ей выгодна смерть жены начальника, если имеет виды на него.

— Руслан Алиевич, вы что-то хотели? — как всегда, она вежлива и учтива, голос звучит уверенно.

«Хорошая актриса? Или, действительно, ни при чём?».

Но я-то знаю точно: за образом «невинной овечки» и «серой мыши» прячется далеко не простушка. Такие, как Женя, всегда начеку — это откровенно сейчас напрягает и раздражает, если допустить, что «грела уши». И хоть за девушкой не замечалось чего-то странного, стоящего пристального внимания, всё равно не доверяю ей, особенно на фоне близких отношений с Константином.

«Надо кого-нибудь из надёжных ребят, кто не выдаст, приставить понаблюдать за ней, добыть информацию» — да, именно так.

Я больше не могу торчать здесь, с ума схожу от разъедающей тоски, даже на день-два задержаться — подобно погибели, ведь меня ждёт моя нежная девочка. Любит! — эта мысль греет душу, лаская живущего внутри собственника. Мечтаю, как зацелую при встрече всю-всю: от красивого лица до кончиков пальцев на миниатюрных ступнях.

— Нет, ничего не хотел, — тоже «держу лицо», не показывая своего истинного желания — схватить девушку за горло, прижать к стене и выбить всю правду, если таковая имеется. Только этим поступком сделаю хуже, поэтому терплю. Как же тогда понять, слышала ли она разговор? — Собираюсь уезжать…

— Да, я уже заметила, — Женя посмотрела изучающим взглядом. — Константину Дмитриевичу что-нибудь передать?

— Это и передай. Он в курсе, мы обсуждали с ним мой уход. Просто напомни ему. Нет времени ждать, когда проснётся.

— Хорошо. Это всё? — скромно улыбнулась.

«Ну, прям сама милота» — хотя моя интуиция твердит, девушка насквозь пропитана фальшью, и определённо преследует свои цели. Это нужно обязательно выяснить. Проверить для собственного успокоения. Не удивлюсь, что её намеренно подсунули Константину. И одно дело, если это происки конкурентов, тогда мне глубоко плевать, как он будет выбираться из дерьма. А если нет? И если это как-то может коснуться Маши, навредить, даже в тех обстоятельствах, когда для всех она официально мертва…

«Почему вдруг все проблемы разом навалились? Или придумываю то, чего нет?» — мозг уже кипит от обилия вопросов.

— Зачем ты ходила в спальное крыло дома? — решил прямо спросить и посмотреть за реакцией. Не то что бы ей запрещено здесь появляться, но ведь начальник спит в гостиной, значит — нечего тут делать. И вообще, сегодня у неё выходной. На работу никто не вызывал.

— Всего лишь плед взяла. Вот, — так и есть: в руках держит свёрток. В целом, ведёт себя спокойно, не дёргается и не нервничает. — Константин Дмитриевич замёрзнет…

«Надо же, какая забота» — продолжит в том же духе, и станет очередной женщиной, которую он не оценит и уничтожит, если уже сейчас приносит себя в жертву. И ведь добровольно подписывается на это, приобретая билет в персональный ад. Сомневаюсь, что она сможет изменить неисправимого садиста — синяки нагляднее всяких слов. Дура…

Впрочем, меня это не касается. Как знать, какова её реальная роль, я могу ошибаться.

— Счастливо оставаться, — прошёл мимо неё, направляясь к выходу.

Внезапно за спиной послышались торопливые шаги, а потом и голос прозвучал:

— Руслан Алиевич! — Женя подбежала. Смотрит как-то странно. С благоговейным восторгом, что ли? Глаза взволнованно бегают, а губы растянулись в улыбке.

— Да? — я нахмурился, не понимая, чего хочет.

— Спасибо, — неожиданно произносит она, ещё больше удивляя своим поведением.

— За что? — и даже смутился.

— Вы всегда были добры ко мне. Заступались, когда Константина Дмитриевича заносило, могли его быстро успокоить, — вроде искренне говорит, хотя мою бдительность не усыпить сладкими речами.