Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейства 1939-1945 - Бизли Патрик

Хотя число действующих в море подводных лодок немцев оставалось все еще относительно небольшим, оно начинало угрожающе расти: 65 — в июле, 88 — в октябре, 91 — в январе 1942 г. Правда, в районах патрулирования постоянно находилась только какая-то часть из них, чаще всего не больше трети. Хорошо, что главное командование немецких ВМС, оставляя без внимания все жалобы Деница, вынуждало его отвлекать значительную часть подчиненных ему скромных сил флота на выполнение, как он считал, менее необходимых задач на Балтике и в норвежских водах в войне против русских, а также в Средиземном море для оказания помощи Роммелю и итальянцам в их боях в Западной Сахаре. К декабрю через Гибралтарский пролив прошло не меньше восемнадцати подводных лодок. Этот театр военных действий все время оставался кровоточащей раной для Деница, как когда-то Пиренейский полуостров — для Наполеона.

К тому времени ресурсы англичан возросли как в количественном, так и в качественном отношении. Это обстоятельство несколько затрудняет точное определение оценки эффективности нового источника информации, которым пользовалась группа, осуществлявшая поиск подводных лодок. В мае и июне ежемесячные общие потери торгового судоходства Англии в Атлантике превысили 300 000 тонн. В июле и августе, то есть к тому времени, когда Уинн прочно занял свое место, они снизились до 100 000 тонн. В сентябре и октябре они снова возросли, превысив 150 000 тонн, когда немецкие подводные лодки, поддерживаемые хорошо поставленной разведкой с воздуха, стали нападать на наши конвои, проходившие Гибралтарским проливом. Конвоям было труднее уклоняться от этих атак. В ноябре и декабре потери снизились до 50 000 тонн. В январе 1942 г. они опять подскочили, составив 276 000 тонн, что объяснялось главным образом распространением боевых действий на прибрежные воды США, где после вступления американцев в войну немецкие подводные лодки в течение двух месяцев пожинали плоды второго «die glückliche Zeit». Деятельность секции поиска и слежения за лодками, безусловно, была одним из основных факторов, обеспечивших более успешные действия Англии в битве за Атлантику во второй половине 1941 г.

Чтобы справиться с обработкой расшифрованной информации, которая теперь стала потоком поступать в ОРЦ, в его штатах был произведен ряд изменений. Несколько прежних сотрудников получили другие назначения. В сентябре 1940 г. Деннинг пришел к выводу, что ему потребуются дополнительные сотрудники. С этой целью направили письмо на имя управляющего делами Адмиралтейства с просьбой о выделении для ОРЦ трех лейтенантов административно-хозяйственной службы «выше средних способностей». Ответ управляющего прозвучал угрожающе: ОРЦ получит трех свободных от работы сотрудников из наличного состава. Но на деле все оказалось гораздо удачнее: лейтенанты Клементс, Фенлей и Гаррисон оказывали Деннингу на протяжении последующих двух с половиной лет большую помощь. Они превратились в специалистов по протраленным немцами фарватерам и по порядку прохода по ним судов. Гаррисон следил за норвежским побережьем, Клементс — за Балтикой, Каттегатом и Скагерраком, Фенлей — за Гельголандской бухтой, Ла-Маншем и Бискайским заливом. Чтобы точно установить, где немцы протралили свои фарватеры, требовались терпеливые и кропотливые изыскания. Помогли документы, захваченные на «Гедании» и «U-110». В них содержалась богатейшая информация. Большим подспорьем являлись также аналитические данные, подготовленные морским отделом БП, где непосредственное влияние текущих операций так сильно не ощущалось. Тесное сотрудничество этих двух учреждений позволило англичанам начиная с 1941 г. получать почти одновременно с немцами и довольно точно обобщать сведения о протраленных фарватерах, о местонахождении и движении по ним патрульных судов, конвоев и крупных военных кораблей немцев. Эти данные имели неоценимое значение при разработке операций по нападению на прибрежные конвои, от которых в большой степени зависело снабжение немецких войск на оккупированных территориях. Береговое командование и командование бомбардировочной авиации, как и английские ВМС, во многом полагались на Деннинга и его аппарат. Выдаваемая ими точная информация использовалась при минировании фарватеров английской авиацией и флотом, которое велось все более интенсивно. Оно приводило не только к уничтожению многих германских судов, но и вынуждало немцев отвлекать все больше сил на траление мин. Радиограммы, поступавшие минным тральщикам, а от них на берег после расшифровки, снабжали нас дополнительной развединформацией.

Специалисты секции поиска подводных лодок находились в менее благоприятном положении, чем Деннинг. Помощников Уинна можно было пересчитать по пальцам. На них лежала обязанность по самым последним данным наносить на карту-планшет не только позиции немецких подводных лодок в Атлантике, но и местонахождение, и маршруты английских военных кораблей, а также конвоев и даже судов, следовавших в одиночном порядке. Работы у них было невпроворот, поскольку радиограммы с сообщениями об атакованных судах, об обнаруженных кораблях противника и их координатах, засеченных радиопеленгаторными станциями, поступали, как по конвейеру, ежечасно и ежеминутно. Кроме того, шел непрерывный поток вопросов из оперативного и планового управлений и управления по торговому судоходству Адмиралтейства, от Берегового командования, штабов в Оттаве, на Ньюфаундленде, в Исландии, Фритауне, Гибралтаре и Кейптауне. Положение было примерно таким, как в 1916 г., когда все внимание Комнаты 40 было приковано к самым неотложным делам. Уинну приходилось самому и обрабатывать и подшивать в досье бесконечное множество расшифрованных радиограмм. Это делалось как по соображениям секретности, так и ввиду недостатка рабочих рук. У него не было ни машинистки со знанием стенографии, ни специального сотрудника по ведению секретного делопроизводства. По мере того как работа поисковой секции усложнялась и становилась все более важной, почувствовалась необходимость направить в феврале, 1941 г. ее сотрудника, хорошо знавшего специфику дела в штаб командующего обороной Западных подходов к Англии[48]. Выбор пал на капитан-лейтенанта Дерека Кроссе. Он был направлен офицером штаба по конвойной службе в Ливерпуль. Это серьезно ослабило и без того малочисленный штат секции Уинна, хотя она имела теперь при командующем Западным ВМО своего хорошо подготовленного и достаточно опытного сотрудника. Замену Уинн получил только в декабре 1941 г., когда к нему перевели автора этой книги из группы Деннинга, занимавшейся рейдерами, а к Деннингу пришел очень талантливый молодой офицер младший лейтенант Хатчинсон из добровольческого запаса ВМС (RNVR). Уинн потерял еще одного опытного коллегу, лейтенанта Фостера, тоже числившегося в RNVR. В 1918 г. он служил в Комнате 40. Фостера послали во Фритаун создавать в миниатюре секцию поиска и слежения за подводными лодками. В последующие полгода положение со штатами продолжало оставаться тяжелым.

Поступавшая расшифрованная радиоинформация выдвигала другую проблему, требовавшую безотлагательного решения: как обеспечить ознакомление с ней тех, кто без нее не мог обходиться. Напрашивался вначале такой ответ: не выпускать тексты расшифрованных немецких радиограмм из стен ОРЦ. Из Блечли-Парк эти документы направлялись в том виде, в каком они были получены, в телетайпную комнату ОРЦ, где круглосуточно дежурила бригада «телепринцесс». Там эти документы внимательно просматривал один из дежурных офицеров Деннинга, после чего с них, если требовалось, снимались копии, и «засекреченная девица» разносила их по соответствующим секциям, в обязанность которых входило давать оценку этим материалам и решать, что с ними делать дальше. Иногда они направлялись для ознакомления соответствующим лицам в Главном морском штабе, командующим флотом метрополии и заморских военно-морских станций, главам Берегового командования и командований бомбардировочной и истребительной авиации. Рассылка производилась по строго ограниченному списку, во главе которого, разумеется, значилась фамилия первого морского лорда Дадли Паунда. В числе этих немногих избранных лиц первого лорда Адмиралтейства Александера не было, очевидно, по согласованию с премьер-министром. Он не имел допуска к ОРЦ и его секретам. На многих документах разведцентра ставился гриф «Не показывать первому лорду», и, когда ему случалось посещать ту часть Адмиралтейства, где размещался ОРЦ, главная карта-планшет обстановки тщательно маскировалась, с тем чтобы не нарушить его спокойствия [49].