Стихотворения (1942–1969) - Юлия Друнина

1968

ТАШКЕНТ

Когда           взлетали к небу                                      городаИ дымом уносились ввысь                                            деревни,Издалека,                 величественный,                                             древний,Сиял Ташкент,                         как добрая звезда.Да он и вправду                            доброй был звездойИ самым щедрым городом                                            на светеВеликой               опаленные                                  бедой,К нему стекались                              женщины                                               и дети.Забудут ли                   когда-нибудь                                           они,Согретые тобою,                             о минувшем? —Твои         незатемненные огниИ скромное                    твое великодушье?Да,      скромное,                       неброское.                                         ПоройКак будто виноватое немножко:Мол, я обычный город,                                       не герой,Мне не грозят                        обстрелы и бомбежки.Я не Москва,                      не Минск,                                       не Ленинград,Я — тыловик,                        хоть в том не виноват…И вдруг              в Ташкент                                нагрянула беда:Страшнее бомб                           подземных гроз раскаты!Здесь фронт,                      передний край,                                                здесь все солдаты.Теперь в тылу                        другие города.…Вновь              люди выбегают за порог,Полы и стены оживают снова,Опять           земля уходит из-под ног —В прямом,                  не переносном смысле слова.Моя земля!                   Что сделалось с тобою?Ведь другом                      ты была на поле боя!Ты помнишь,                       как, отчаянно бранясь,Мы падали,                    спасаясь от налета,Коль в пыль —                           так в пыль,                                              а если в грязь —Так в грязь:В твоих объятьях                              замирала рота.Земля,           пехоты верная броня,Как храбро                    защищала ты меня!А ведь была                     изранена сама,Истерзана траншеями,                                      устала…Так что ж,                 земля,                            теперь с тобою стало?Качаются                 деревья и дома,И ты опять                    уходишь из-под ног…Но знает город —                               он не одинок:Трубят фанфары звонкие                                           ветров,Летят          листвы зеленые знамена.В Ташкент!                   В Ташкент!                                      К нему со всех концовКак в дни войны,                             приходят эшелоныТеперь            они на выручку спешат —Здесь          и Москва,                           и Минск,                                          и Ленинград.Спокоен,                и трагичен,                                   и велик,Антенны душ                        на мужество настроив,Сражается                  наш город-фронтовик —Собрат             военных городов-героев!

1968

ФУТБОЛ

Не скрывают здесь счастья и гнева,И едва ли кого удивит,Если будет свистеть королеваИ подпрыгивать архимандрит.

Раньше в матч я, признаться, бывало,Выключала приемник, ворча:«Жаль, что страсти такого накалаРазгорелись вокруг… мяча!»

Но, попав в Лужники случайно,«Заболела» я в тот же день,С уваженьем постигнув тайну,Украшающую людей:

В сердце взрослого человекаСкрыт ребячий волшебный мир,А футбол — это детство века,Это рыцарский наш турнир.

Здесь прекрасны законы чести,Здесь красив благородный бой,Каждый рад быть в опасном местеКаждый жертвовать рад собой.

Здесь сопернику крепко рукуПобежденный с улыбкой жмет —В том товарищества наукаИ достоинства высший взлет!

…Всплески флагов. Свисток арбитра.И трибун штормовой прибой.Это — лучшая в мире битваИ гуманнейший в мире бой.

О, как были бы мы спокойны,Как прекрасна была бы жизнь,Если б все на планете войныНа футбольных полях велись!

1968

ПИСЬМО К МИССИС ЭНН СМИТ

Не обращаюсь                         к знаменитым людям —Общаться с ними                              мне не довелось.Давайте с вами,                           миссис Смит, обсудимНа нашем —                       скромном —                                              уровне                                                           вопрос.Вы помните                     пустой полночный город,Уснувшего Арбата                                 тишину,Дробь наших каблучков                                          и наши спорыПро все на свете —                                  даже про луну?..Сейчас             года и океан                                  меж намиИ черный дым                         неправедной войны.Однако             на волну воспоминанийСвои сердца                     настроить мы вольны…

…В раковине                       крошечной эстрады,С головой,                   откинутой назад,Дочь республиканца                                   из ГренадыЗапевала                марш интербригад.В раковине                    крошечной эстрады,В русском парке                             у Москвы-рекиХуденькой москвичке                                      из ГренадыПодпевали                    мертвые полки.За ее         покатыми плечамиПроходили                    в боевом строюРусские,               французы,                                 англичане —Рыцари всех стран,                                 что защищалиГорькую                Испанию мою.Да, мою,               поскольку в пятом классеЯ бежала защищать                                  Мадрид —Я   и рыжий конопатый Вася,Что потом                  под Ельней                                      был зарыт.Нас       домой с милицией вернули…Шли года.                  Была я на войне.Но болит                невынутою пулейТо воспоминание во мне…Энн,        была я бесконечно рада,Что       приемной дочери Москвы —Худенькой смуглянке из Гренады —Долго           аплодировали вы.

Мы шли в отель                            сквозь весь уснувший город.Вы помните                      московскую весну,Дробь наших каблучков                                          и наши спорыПро жизнь и смерть,                                   про мир                                                  и про войну?И был, конечно,                            разговор о детях.Узнала я,                что Джон у вас —                                               добряк.Готов           отдать он нищим                                         все на светеИ обожает                   кошек и собак.Шутили вы.                     И только на прощанииВдруг бросили:                           «Забыть мы                                                не должны —Мятеж,             когда-то вспыхнувший                                                     в Испании,Стал первой искрой                                  мировой войны…»Прошли года.                        И многое — меж нами.Но, может,                   вы услышите меня?Поговорим.                     Конечно, о Вьетнаме —Испании                сегодняшнего дня.

Когда           над полями рисаТревожно                  гремят тамтамы(Вот так же                      у нас по селамВ войну              грохотал набат),Детей           затолкав в укрытье,Не прячутся с ними                                  мамы —На пост свой,                        схватив винтовки,Привычно                  они спешат.Пикируют                   бомбовозы,А женщины —                           как тростинки.На тоненькую                         фигуркуПикирует                  самолет!Еще не бывало                          в миреТрагичнее                   поединка:Прищурившись,                             из винтовкиТростинка                  по асу                              бьет!Все стихнет.                      Живые                                   мертвыхБез слез               и без слов                                 оплачутИ, стиснув до боли зубы,Вернутся в поля                             опять.До следующей бомбежки…А как поступить                             иначе?Нельзя             малышам без риса,Нельзя             урожай не снять…

Вы помните                     пустой полночный                                                     город,Застенчивую                       русскую весну,Дробь наших каблучков                                          и наши спорыПро все на свете —                                  даже про луну?Да,       мы по-разному                                 о многом судим,Совсем по-разному                                  глядим на жизнь,Но вот в одном                           как будто бы                                                  сошлисьВсегда            людьми                          должны остаться                                                        люди…Однако                ас,                     не ведающий жалости, —Ваш добрый,                       ваш                              сентиментальный Джон…Эх, миссис Смит,                              скажите мне,                                                     пожалуйста,Как это              в зверя превратился он?

Ему повезет,                      быть может:Он      к матери возвратится,Увешанный орденами,Лишь          ногу чуть волоча.Но вам обнимать                              не сына —Расчетливого                        убийцу —Убийцу              детей и женщин,Холодного                    палача.От этой              проклятой мыслиВам        некуда                    будет деться,И будете вы                     МетатьсяИ всхлипывать                          по ночам.Украли у Джона                             совесть,Украли у Джона                             сердце,Когда           посылали                            парняКарателем                   во Вьетнам.А если             частица сердцаОсталась                еще у сына,То Джону,                   как говорится                                           в России у нас, —«Труба».Припомните,                       Энн,                               про парня,Бомбившего Хиросиму…Но,      может быть,                           ждет другаяИ Джона,                и вас судьба…

Пират           пошел                       в последнюю дорогу —В пике.            Смертельное.                                   В пасть дьяволу.                                                                Ко дну.Не только женщины-тростинки,                                                       слава богу,Оберегают                   гордую страну!Зароется               горящим носом                                          в поле —Чужое поле —                          сбитый бомбовоз.Ваш Джон…                      Он заслужил                                            такую долю.И что за черт                       его сюда                                      занес!Что потерял                     ваш отпрыск                                           во Вьетнаме —Юнец,           что не дожил                                  до двадцати?..И вспомнит Джон в последний миг                                                             о маме,Что, может быть,                             могла его спасти…

Миссис Смит!                        Может,                                     есть еще времяМатеринское слово                                  сказать?В русской сказке                             цеплялась за стремя,Стремя сына-разбойника,                                            мать.Да,      эпоха теперь                            не такая,Но еще беспощадней                                    война —Гибнут люди,                        звенят,                                    не смолкая,Опустевшие                      их стремена.Гибнут парни                        в стране незнакомой,Заработав презренье —                                         не честь…Может, Джон ваш                               пока еще дома,Может,             время у вас                                 еще есть?На Руси,               уцепившись за стремя,Не пускала разбойничать                                           мать…Миссис Смит,                        может, есть еще времяМатеринское слово сказать?

1968