Путь к Софии - Стефан Дичев

— Да, да... чудесно.

— Скажи «спокойной ночи» доктору и пойдем, — нетерпеливо произнесла мадам Леге.

Они попрощались. Климент направился в столовую, и прежние страх и боль снова завладели им. Что, если полиция все же доберется до источника сведений? Что, если в записной книжке Дяко найдут какой-нибудь знак, который наведет их на верный след? Что, если они с Андреа уже на подозрении и за ними следят?

Проходя мимо музыкантов, он через открытую дверь заметил в столовой Андреа и ускорил шаги. Но появление в этот момент в салоне двух военных заставило его оцепенеть от ужаса. Это были Сен-Клер и капитан Амир — те, которые так внезапно и таинственно увезли доктора Грина. Оба направлялись прямо к нему.

«Узнали», — пронзило мозг Климента.

— Здравствуйте, доктор! — сказал с улыбкой Сен-Клер, подавая ему руку. — Ну, как, веселитесь?

— Да, конечно, — ответил Климент, чувствуя, что у него подкашиваются ноги.

И он почему-то обратил внимание на то, как непривычно выглядел Сен-Клер в этом турецком мундире, и особенно в феске.

— Шакир-паша и генерал Бейкер здесь?

— Да, были здесь. Полагаю, они еще не уехали.

— Тогда найдите их, Амир, и скажите, что я их жду на улице. Сами оставайтесь здесь, а мы тотчас же уедем, — сказал Сен-Клер. — И осторожно, капитан, без лишнего шума!

Он попрощался с Климентом и вышел. Теперь было ясно — они пришли не за ним. Ударом ножа Дяко оборвал не только свою жизнь, но и те нити, что вели к его соучастникам.

То, что оба генерала так поспешно покинули прием, удивило всех. Но об этом скоро позабыли бы в праздничной сутолоке, если бы Фред Барнаби не сказал миссис Джексон и еще кое-кому из своих знакомых, что паши получили приказ немедленно отправиться на фронт.

Приказ? На фронт? Почему так внезапно? — стали допытываться корреспонденты. Барнаби, от которого генерал Бейкер ничего не скрыл, рассказал, что получено тревожное сообщение: колонна генерала Дандевиля из отряда Гурко захватила Этрополе. Те, кто знал, где находится Этрополе, не могли этому поверить. Ведь все время считалось, что линия фронта проходила где-то далеко. А до Этрополе рукой подать, сразу же за горной цепью, даже в ее отрогах, как можно было увидеть на карте, принесенной любезным хозяином. В салоне только и было разговору, что о сражениях и осадах. Многие дамы и корреспонденты даже выражали опасение, что русские могут завтра же перейти через Балканы и тогда им будет открыта дорога на Софию. Припоминали летний набег того самого Гурко, когда он почти достиг Адрианополя...

Капитан Амир, адъютант коменданта, который шепотом сообщил генералам о взятии Этрополе и о приказе командующего немедленно выехать вместе с ним на фронт, недоумевал, как все это вдруг стало известно гостям. Сначала он пытался было делать вид, что и сам удивлен, а потом махнул рукой: раз его начальники не умеют хранить тайну, зачем ему притворяться!

— Да, это так, — отбросив всякую осторожность, заявил он дамам, среди которых была и Неда (эта молодая гяурка давно ему приглянулась). — Что ж, тем хуже для этого простака Гурко, — добавил он. — Обжегся под Эски-Зааром, а не поумнел! Аллах свидетель, его безрассудство будет дорого ему стоить! Ведь он и тогда сам полез в капкан. А уж теперь маршал Мехмед Али не даст ему выбраться оттуда!

Амир говорил холодно, презрительно улыбаясь одними глазами. Хотя чин его был невысок, он производил неотразимое впечатление на дам своей яркой внешностью. Миссис Джексон поддержала точку зрения Амира. Она сразу узнала в нем того, кто привлек ее внимание в мечети, и старалась встретиться с ним взглядом. Капитан, однако, смотрел только на Неду. Почувствовав это, она поспешила уйти и разыскать Леге. Консул в это время, желая разрядить атмосферу, отдавал распоряжение музыкантам играть вальсы, играть громко, непрерывно.

И вот пара за парой закружились в танце. Прошло немного времени, и уже никто, казалось, в этом большом зале не думал о войне. И все же война давала о себе знать. Это сказывалось в чересчур бурном темпе вальса, в легкомысленном настроении, незаметно охватившем гостей, в неудержимом желании танцевать наперекор всему, что было и что еще могло произойти и о чем теперь никто не хотел думать.

Филипп Задгорский тоже не думал о войне. В первую минуту новость его поразила. Этрополе! Всего два месяца назад он ездил туда по торговым делам отца. Фронт был далеко, все казалось таким устойчивым. Он, разумеется, не поверил басне Амира о заранее подстроенной ловушке, в которую попал наивный генерал Гурко. Филиппу было ясно, что по каким-то соображениям русские внезапно устремились к горным проходам. Но по каким? Что бы ни говорили корреспонденты, Филипп думал, что осажденный Плевен будет держаться, пока Россия не поймет бесплодность своей кампании или пока англичане не убедят западные правительства, что пришло наконец время сказать царю, как это было в Крымскую войну: «Довольно! Возвращайся назад!»

Что касается Филиппа, то он считал, что это время давно прошло. И вдруг — как снег на голову — это известие о потере Этрополе, которое опрокинуло все его прогнозы, вызвало сомнения и даже страх.

И все же Филипп отвлекся от этих невеселых размышлений. Другая тревога неожиданно сжала его сердце. Весь вечер он чувствовал, что блестящий генерал Бейкер полностью завладел вниманием Маргарет. Он не завидовал ему и не злился на него, но глубоко страдал, хотя все время сохранял на лице вымученную улыбку. И вот нежданно-негаданно англичанин уехал не только с приема, но и из Софии. Теперь между Филиппом и Маргарет уже не стоял высокопоставленный соперник. Теперь пришел его час! Филипп первый пригласил ее на вальс. Он держал ее в своих объятиях, окрыленный и счастливый. Он танцевал ловко, с увлечением, смешил остроумными шутками и вообще был привлекательней, чем всегда. Но после первого вальса развеселившаяся и возбужденная Маргарет пошла танцевать с капитаном Амиром. Они вертелись в толпе танцующих на одном месте, турок крепко прижимал ее к себе, и выражение его лица, по мнению Филиппа, должно было оскорблять Маргарет. Однако она не выглядела оскорбленной. Самым странным было то, что они за весь танец не обменялись ни словом. «Откуда этот Амир взялся? — спрашивал он себя, кипя от негодования и ненависти. — Черт бы его побрал! Ведь его же не было! И что она нашла в этом дикаре?»

Филипп, правда, хорошо знал, что капитан Амир — один из немногих образованных местных турок. Он окончил Константинопольскую офицерскую школу, где обучение велось на французском языке, умел держаться в обществе. И хотя шлифовка не всегда могла скрыть порывистость и страстность его дикой натуры, был для дам самым интересным мужчиной на приеме.

— Вы не устали? — спросил Филипп, едва сдерживая себя, как только миссис Джексон остановилась со своим кавалером неподалеку от него.

Она бросила на него такой удивленный отсутствующий взгляд, что он растерялся и пробормотал:

— Я хотел предложить вам пройти выпить лимонаду...

Маргарет подняла глаза на Амира.

— Пойдемте? — спросила она его.

В эту минуту музыканты, выполняя распоряжение Леге, не успев отдохнуть, заиграли снова.

— Опять музыка, — сказал Амир, — прошу вас и на этот вальс...

— Хорошо, — тотчас согласилась Маргарет и подала ему руку. Филипп остался стоять как пришибленный.

— Почему ты не танцуешь? — раздался рядом голос сестры.

И мимо него в объятиях раскрасневшегося Леге пронеслась Неда. А через минуту и другие пары закружились, засверкали, зашелестели туалетами. Но он ничего не слышал и не видел, кроме огненных волос Маргарет, ее лица, ее длинной белой шеи и другого лица, склонившегося над нею, смуглого, ненавистного, которое вдруг откуда-то появилось, чтобы смутить его душу и отравить ему весь вечер.

А в это время другой гость, Андреа, стоял почти рядом с Филиппом и тоже не отрывал глаз от танцующих. «Пляшите, пляшите, — иронически повторял он про себя, вскидывая черные брови. — А братушки, может, уже и через Балканы перемахнули!»

— Ах, кого я вижу! Господин молодой путешественник!

Андреа обернулся. Это была мадам Леге. Уложив Сесиль спать, она спускалась с верхнего этажа, придерживая рукой свое длинное черное платье.

— Почему вы не танцуете? — с притворной строгостью спросила она, сойдя с последней ступеньки и кокетливо подняв на него выцветшие глаза.

— Не с кем!

— Как не с кем?

Она окинула взглядом зал. Все молодые женщины танцевали, и только леди Стренгфорд и мисс Пейдж с Филаретовой стояли неподалеку от дверей, беседуя с доктором Грином и еще с кем-то из врачей.

— Вас опередили! — сказала она.

— Да, меня опередили! — подтвердил он.

Смешно, что о нем заботятся. И кто? Если б хоть какая помоложе!

— Пойдемте со мной! — воскликнула мадам Леге, и он не успел опомниться, как она, подхватив его под руку, куда-то повела.