Заклинание для хамелеона - Пирс Энтони

– Но почему она не выйдет замуж?

– Она – Волшебница, и хорошая притом. Она обладает способностями, о которых ты не слыхал и которых не видел. Ей требуется мужчина, которого она могла бы уважать – человек, который обладает более сильной магией, чем она. Во всем Ксанфе только я обладаю большей магией... но я из другого поколения, слишком стар для нее, даже если бы и испытывал какой-то интерес к женитьбе. И, конечно, мы не совместимы, так как наши таланты противоположны, Я имею дело с правдой, она – с иллюзией. Я знаю слишком много, она воображает слишком много. Поэтому она ищет среди меньших талантов, убеждая себя, что все как-нибудь уладится. – он покачал головой. – Это действительно плохо. При стареющем короле, при отсутствии наследника и альтернативном требовании, чтобы корона переходила только к настоящему Волшебнику, вполне возможно, что трон станет предметом ее махинаций. Не каждый молодой человек относится честно и лояльно к Ксанфу.

Бинк похолодел. Хамфри знал о предложении Ирис... об их встрече. Волшебник не только отвечал на вопросы за гонорар, он наблюдал за всем, что происходило в Ксанфе. Но, кажется, вмешиваться не собирался, просто наблюдал. Может быть, он исследовал прошлое отдельных просителей, пока морская лошадь, дверь и мантикора задерживали их, чтобы к тому времени, когда они к нему прорвутся, Хамфри был готов. Может быть, он запасался информацией на случай, когда кто-то придет спросить «Какая самая большая опасность грозит Ксанфу?», он смог бы получить свой гонорар, ответив на такой вопрос.

– Если Король умрет, вы примете корону? – спросил Бинк. – Как вы говорили, она должна перейти к сильному Волшебнику, и для пользы Ксанфа...

– Ты поставил вопрос, почти такой же трудный, как и тот, что привел тебя сюда, – вздохнул Волшебник. – У меня есть определенная доля патриотизма, но я также провожу политику невмешательства в естественный ход событий. В концепции обезьяньей лапы существует некоторый смысл, магия имеет свою цену. Я полагаю, что если не будет совсем уж никакой альтернативы, я приму корону – но сперва я старательно поищу какого-нибудь хорошего Волшебника, согласного взвалить на себя эту ношу. Целое поколение у нас не появлялся большой талант, – он задумчиво уставился на Бинка. – С тобой, похоже, ассоциируется магия такого калибра... но мы не овладеем ею, если не определим, в чем ее суть. Поэтому я сомневаюсь, что ты – наследник трона.

Бинк взорвался недоверчивым, смущенным смехом.

– Я? Вы оскорбляете трон.

– Нет. В тебе есть качества, делающие честь трону – если бы ты только имел идентифицируемую и контролируемую магию. Волшебница, должно быть, выбрала лучше, чем знала или надеялась. Но, очевидно, существует контрмагия, которая воспрепятствовала тебе... хотя я не уверен, что источник этой контрмагии может тоже стать хорошим Королем. Это странное дело, очень интригующее.

Бинку понравилось замечание о том, что, будучи потенциальным Волшебником, он мог бы стать Королем и править Ксанфом. Странно, но эта мысль быстро его остудила. Глубоко внутри он знал, что у него отсутствуют качества, необходимые для этого, несмотря на замечание Хамфри. Вопрос заключался не в магии, а в стиле жизни и амбициях. Он никогда не смог бы приговорить человека к смерти или ссылке, каким бы оправданным ни был такой приговор, или вести армию в битву, или провести весь день, решая дела граждан. Великая ответственность скоро придавила бы его своей тяжестью.

– Вы правы. Ни один разумный человек не захочет быть Королем. Все, что надо мне – это жениться на Сабрине и жить своей жизнью.

– Ты очень разумный парень. Оставайся ночевать, а утром я покажу тебе прямую дорогу домой, защищенную от опасностей.

– Отпугивающую никельпедов? – с надеждой в голосе спросил Бинк, вспоминая овраги, которые перепрыгивала Чери-кентавр.

– Точно. Все же ты должен будешь сохранять осторожность, никакая дорога не безопасна для глупого человека. Тебе хватит двух дней пешком.

Бинк остался на ночь. Он обнаружил, что ему нравится замок и его обитатели, даже мантикора стала полюбезней с тех пор, как Волшебник поручился за Бинка.

– Я, конечно, не съела бы тебя, хотя должна признаться, что испытывала соблазн момент-другой, когда ты лягнул меня в... хвост, – созналась она Бинку. – Это моя работа – отпугивать тех, кто несерьезен в своих намерениях. Видишь, я не сижу в клетке, – она толкнула и внутренние ворота распахнулись. – Мой год почти закончился. Мне даже немного жаль, что это так.

– Какой вопрос привел сюда тебя? – немного настороженно поинтересовался Бинк, стараясь не показывать слишком очевидно, что он готов к бегству. На открытом пространстве против мантикоры у него шансов не было.

– Я спросила, есть ли у меня душа, – серьезно ответило чудовище.

И вновь Бинку пришлось контролировать свою реакцию. Год службы за философский вопрос?

– Что он тебе ответил?

– Только те, кто обладает душой, озабочены этим вопросом.

– Но... но тогда тебе не нужно было спрашивать. Ты ни за что заплатила год.

– Нет. Я заплатила год не зря. Обладание душой означает, что я никогда не умру. Мое тело может исчезнуть, но произойдет мое новое возрождение, а если нет, то останется моя тень, чтобы завершить неоконченные дела. Или я буду жить в раю или в аду. Мое будущее гарантировано, я не окажусь в забвении. Нет более важного вопроса или ответа. И все же, этот ответ должен быть в соответствующей форме. Простое «да» или «нет» не удовлетворило бы меня. Такой ответ мог быть слепой догадкой или просто мнением Волшебника. Детальный технический трактат только запутал бы вопрос. Хамфри сформулировал ответ так, что правда стала самоочевидной. Теперь у меня никогда не возникнет сомнений.

На Бинка это произвело впечатление. Имело смысл рассматривать дело таким образом. Хамфри продал хороший товар. Он был честным Волшебником. Он показал и мантикоре, и самому Бинку нечто жизненно важное в природе жизни в Ксанфе. Если самые жуткие чудовища имели душу со всем остальным, что отсюда вытекает, кто может заклеймить их, как зло?

Глава 7

Изгнание

Дорожка была широкой и чистой, без какой-либо угрожающей магии. Только одно место встревожило Бинка – участок с небольшими словно от червей, дырами в стволах деревьев и окружающих скалах. Дыры, просверленные прямо насквозь с одной стороны на другую. Здесь были вихляки?

Но он успокоил себя. Конечно, вихляки побывали здесь давно, угроза уже была устранена. Но все равно, место, где они кишели, производило ужасное впечатление, так как маленькие летающие черви магически просверливали все, что попадалось им на пути, включая людей и животных. Дерево могло выдержать несколько аккуратных дырочек, но живое существо могло насмерть истечь кровью, если не погибало сразу при повреждении жизненно важного внутреннего органа. Сама мысль об этом заставила Бинка поморщиться. Он надеялся, что вихляки больше никогда не появятся в Ксанфе, гарантий в этом, правда, не было. Ни в чем, в чем была замешана магия, не существовало определенности.

Он зашагал быстрее, нервничая при виде старых шрамов от вихляков. Через полчаса Бинк подошел к Провалу – и там точно, как сказал Добрый Волшебник, оказался невероятный мост. Бинк убедился в его материальности, бросив пригоршню земли и наблюдая за ее падением в глубину: она обогнула одно место. Знай он об этом на пути сюда... но, конечно, именно в этом состояла суть информации. Без нее человек подвергался большим затруднениям. Кто бы мог подумать, что через Провал существует невидимый мост?

И все равно, долгий обход нельзя считать полной потерей. Он участвовал в слушании дела о насилии, помог тени, был свидетелем потрясающих иллюзий, спас солдата Кромби и узнал намного больше о земле Ксанф. Он не хотел бы повторить все это снова, но опыт пошел ему на пользу.

Бинк ступил на мост. Существовало одно условие. Волшебник предупредил о нем Бинка – раз ты ступил на мост, нельзя оборачиваться, иначе мост дематериализуется, уронив тебя в бездну. Это была дорога в одну сторону, существуя только перед идущим. Поэтому Бинк решительно зашагал вперед, хотя под ним разверзлась чудовищная пропасть. Только его рука на невидимом поручне внушала хоть какую-то уверенность.

Он рискнул взглянуть вниз. В этом месте дно Провала было очень узким – скорее расселина, чем долина. Пройти здесь дракон не смог бы. Но не видно было и никакой возможности вскарабкаться по вертикальной скале. Если падение не убьет живое существо, голод и холод сделают это. Если, конечно, оно не преодолеет узкое место и не попадет в лучшее, где дракон сразу займется им.

Бинк перешел Провал. Для этого потребовалось лишь наличие информации о невидимом мосте и уверенность в себе. Ступив на безопасную землю, Бинк оглянулся назад. Конечно, никаких признаков моста и никакого сколько-нибудь заметного подхода к нему. Он не хотел бы рисковать еще одним переходом.