Проклятие Синей Розы (СИ) - Ерова Мария

Так или иначе, глаза девочки, изображённой в старинном медальоне, были отдельным произведением искусства.

Розабэль. Её звали Розабэль. Но с чего Гаспар решил, что она - это Лаура? Он сказал, Розабэль была его возлюбленной… Тогда сколько ему должно быть сейчас лет, если девушка умерла и переродилась в другом теле?

В её теле…

Лет сорок уж точно! Но он едва тянул на двадцать с хвостиком, и эта несостыковка, ранее не удостоенная её вниманием, вдруг раскрыла глаза девушке.

Она – не несчастная сводная сестра месье Бертрана! Не Розабэль…

Лаура поднялась из остывшей ванночки, потянулась за полотенцем. Мари оставила её некоторое время назад, сославшись как всегда на то, что ей пора уходить. Девушка была не против. В конце концов, она привыкла принимать ванну в одиночестве, и присутствие постороннего ребёнка её несколько смущало.

Да и нужно было поразмышлять на тему старинного найденного ей медальона.

…Взглянув на свою грязную изодранную одежду, она вдруг поняла, что совсем не хочет одевать её на чистое тело. Джинсы восстановлению совсем не подлежали, а от футболки пахло так, что Лаура поразилась, как месье Бертран ещё мог стоять рядом, не задыхаясь…

Лучше уж те платья, что дожидались её в гардеробе нового обиталища. По крайней мере, они были чистыми. Хотя, наверное, крайне неудобными.

До комнаты, выделенной ей в качестве спальни, Лаура добралась в одном полотенце, очень надеясь, что на её пути в данный момент не встретится ни одна живая душа. Особенно, месье Бертран – мало ли что он может подумать.

Но ей повезло.

Вбежав в свою опочивальню, Лаура сразу же захлопнула дверь – увы, задвижку, поломанную французом, никто ещё не починил, но девушка знала, что он не войдёт без стука, и была спокойна.

Гардероб встретил её всё той же пёстрой красотой платьев, что и в прошлый раз. Пошвыряв их, Лаура нашла более или менее повседневное, на старинный лад светлое платье, без лишних рюшек и воланов, с допустимым декольте и пояском, что завязывался сзади, выгодно подчёркивая тонкую талию. К сожалению, все платья, находившиеся здесь, были длинными, доходящими до пола, и с этим надо было просто смириться.

В своём рюкзачке Лаура нашла расчёску и наконец-то причесала свои волнистые тёмные волосы, что пока ещё были влажными, но вскоре они приобретут объём и раскинуться по спине пышной волной. Слава богу, там же девушка отыскала свою маленькую походную косметичку – сегодня ей не грозило быть грязной растрёпанной замарашкой. Странно, что в обществе Хейдена она никогда не задумывалась, как выглядит. С ним было всё гораздо проще…

Когда она показалась в обеденном зале, хозяин поместья даже приподнялся из-за стола, пожирая её глазами. Лауре было одновременно приятна такая реакция, и всё-таки она смущалась под этим обожающим её взглядом, ведь француз ошибался. И, если он действительно когда-то любил свою Розабэль, и хотел всеми силами её вернуть, то здесь его ждало разочарование.

Её звали Лаура Клабан, и никак более. А то чувство дежавю, что преследовало её в самом начале, было просто  последствием стресса, не более. Ничего она не знала о жизни Розабэль Уэйнрайт. Никогда раньше она не бывала в этом странном поместье…

- Comme vous êtes belle, ma magnifique rose[7] - прошептал едва слышно француз, продолжая рассматривать наряд девушки и её саму.

Лаура смущённо улыбнулась.

- Увы, я совершенно не знаю французский… - призналась она, опустив глаза.

- Да, конечно… - в ответ улыбнулся месье Бертран совей потрясающей улыбкой. – Я выразил тебе своё восхищение… моё сердце… моя роза…

Кажется, пришло время расставить все точки над «i».

- Гаспар, я как раз хотела поговорить с тобой об этом… - неуверенно, как можно более мягко, начала она, и тут же запнулась.  – Я не… твоя Розабэль. Я просто не могу быть ей! Подумай сам, ты молод, и я тоже. Судя по твоим словам, Розабэль умерла уже взрослой, и она никак не могла возродиться в моём теле… Мы примерно ровесницы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Странный смешок француза, его улыбка, поза, жест слегка озадачили девушку, и она замолчала.

- Я сказала что-то смешное? – после вопросила она, нахмурившись.

- Нет, что ты… Эта ситуация оказалась слишком смешной. Вернее, она совсем не смешная, и весьма печальная… Видишь ли, мне не столько лет, сколько кажется. И это одно из составляющих моего проклятия. Я не старею. И мне не двадцать, и даже не сорок… Намного больше.

Лаура, вначале замерев с открытым ртом, потом вдруг нервно рассмеялась.

- Может, ты хочешь ещё сказать, что бессмертен?!

Смех девушки оборвался, наткнувшись на ледяной взгляд хозяина поместья Уэйнрайт. Он не шутил. Он действительно верил в это…

Но взгляд его красивых синих глаз не был безумен.

И Лауре вновь стало не по себе от этого человека, этих стен, этой обстановки.

- Этого не может быть. – сквозь зубы процедила она, пересытившись этой фантастической сказкой. – Люди не могут жить вечно. Никто. Никогда.

- Люди не могут. – легко согласился Гаспар, сверкая раззадоренным блеском в глазах. – Но кто тебе сказал, что я – человек?

Глава сороковая. Шейла.

Хейден истуканом стоял у заслона Чёртовой пустоши, положив на него обе ладони, и, не мигая смотрел вперёд. Со стороны могло показаться, что он спокоен. Но агрессия сжигала его изнутри, каждую клеточку его изменяющегося тела.

Оборотень, так?

Он не верил в них. Никогда. Хейден помнил, как Лаура затащила его в кинотеатр, на премьеру очередной части «Сумерек». О, боги! Как он смеялся! Просто до слез. За  это его и выставила охрана, прямо посреди сеанса показа. За это Лаура дулась на него целую неделю…

Люди-волки были так смешны в его представлении. Нелепы. Да просто невозможны! Противоестественны…

Как люди в здравом  смысле могли придумать такое?

Только вот, похоже, это оказалось не выдумкой. Зря он не верил в древние мифы и предания. Да ещё смеялся над верой приёмной матери и сводной сестры в призраков.

Верь он во все такое, то ни за что не позволил бы Лауре ехать в это проклятое место! Он бы запер её в доме, заковал в кандалы, да что угодно! Лишь бы она не добралась досюда, и всё осталось как прежде!

Но что сделано, то сделано.

Любимая исчезла за этим заслоном, а сам он превратился в раба обстоятельств. Полдела – связать свою жизнь с дурнушкой Марисоль, а вот превратится в животное, безмозглое, которое и может, что полагаться только на инстинкты.

- Не трудись, не пробьёшь. – голос, раздавшийся сзади, напугал его до чёртиков. Хейд узнал его сразу, шарахнулся в сторону, хоть и не престало молодому сильному парню так реагировать на древнюю старушонку.

Но он помнил, чем чуть не закончилась их прошлая встреча.

- Шейла… - вспомнил Хейд имя бабули своей нареченной. Да уж, стоили они друг друга, это точно.

Ведьма смотрела косо, враждебно, но пока попыток как-то навредить будущему супругу своей внучки не предпринимала.

- Боишься меня? – хмыкнув, выдавила она. – Правильно делаешь, Охотник.

Слово «охотник» Шейла произносила с особой брезгливостью, словно желая подчеркнуть, насколько гадко оно звучит для неё самой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ты не тронешь меня, больше не получится. – как можно более спокойно парировал Хейден. – В прошлый раз ты действовала неожиданно, но теперь я всегда буду начеку!

Старуха, выслушав его всё с той же отвратительной миной, возмущённо буркнула:

- Дурак. Я бы могла убить тебя прямо сейчас. Но высшие законы запрещают мне это сделать. – прожёвывая каждое слово, произнесла она. – И если бы не дурочка Марисоль, связавшая вашу кровь, я давно бы поквиталась с тобой за всё… Но эта нечистокровная попутала все мои планы. Увы, если она не родит ребёнка, наш род прекратит своё существование. Потому что мы единственные, кто остался жив после того страшного нападения…