Виновата тайна - Наталья Корсакова

Запиликал домофон. Ленка покосилась на часы. Кого это принесло на вечер глядя?

– Кто тям? – тоненько поинтересовалась она, копируя голосок галчонка из мультика.

Где-то внизу шёпотом попросили прощения. Ленка повесила трубку, радуясь, что отбилась от незваных гостей. Но домофон опять затренькал.

– Кто тям? – пискливо повторила Ленка.

– Э, простите, – пропел знакомый до боли бархатный голос, – а Леночку можно?

– Кто тям? – опять прочирикала Ленка.

– Леночка! – наполнился радостью узнавания голос отца. – Открой, пожалуйста. Это я.

– Мамы нет, – сказала Ленка нормальным голосом.

– Я знаю. Ты же не оставишь меня на улице дожидаться?

Ей очень хотелось сказать, что непременно оставит, но сдержалась и надавила на кнопку открывания замка.

Отец появился в лёгком облаке терпких мужских духов и с чувством восхищения собой поставил на пол объёмный пакет с продуктами.

– Здравствуй, Леночка. Как я рад тебя видеть.

– Не могу сказать того же. Чего тебе надо?

– Я хотел бы, так сказать, поговорить с Катенькой. Ты не будешь против, если я где-нибудь посижу и подожду её?

– Я так понимаю, что вопрос риторический?

Он лучезарно улыбнулся, показывая, что её предположение верно. Неторопливо снял плащ, разулся и принюхался.

– Чем это у вас так вкусно пахнет?

И не успела Ленка отреагировать, как он сгрёб кулёк и засеменил в гостиную.

– Это для мамы!

– Не волнуйся, я ей оставлю.

Сердито стуча пятками, Ленка вернулась в гостиную и уселась за письменный стол. Уроки были сделаны, и по всем правилам ей полагалось развлекать гостя беседой, но делать это категорически не хотелось. Ленка открыла первый попавшийся под руку учебник, а это оказалась физика, и без интереса принялась разглядывать иллюстрацию схемы полёта многоразового космического корабля. А отец тем временем, по-хозяйски устроившись на диване, нагло доедал мамины пирожки.

– Леночка, я тебе не помешаю, если включу телевизор? Я тихонечко.

Она чуть не брякнула, что помешает, но вколоченные с детства правила гостеприимства вынудили промямлить что-то бессвязно-утвердительное. Отец азартно защёлкал кнопками пульта, торопясь найти интересную программу.

Прочахнув целый час над учебником, Ленка решительно встала.

– Закончила? – радостно встрепенулся отец.

– Да, – скорбно отозвалась она, пытаясь придумать повод, чтобы куда-нибудь свалить.

– Может, чайку попьём? Я купил твои любимые пирожные.

Ещё минуту назад Ленка была готова противостоять любым соблазнам, но перед сладостями не устояла.

– Как дела в школе? – поинтересовался он, выкладывая сладкое на стол.

– Лучше тебе не знать, – отрубила Ленка.

Отец намёк понял и сменил тему.

– Ты бы хотела вернуться в Петербург? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Спрашиваешь! Конечно, хочу Но у мамы тут дела.

– Видишь ли, Леночка, я мог бы поговорить с ней, так сказать, о нецелесообразности твоего обучения здесь.

– Тут ты прав, – Ленка после некоторых колебаний взяла ещё одно пирожное. – Школа здесь отстойная.

– В Петербурге я бы, так сказать, мог присмотреть за тобой, пока она не закончит здесь свои дела.

– Очень мило с твоей стороны. Но ты последний человек в мире, с кем бы я хотела общаться.

– Леночка, мама очень хочет, чтобы мы, так сказать, нашли общий язык.

– Зачем?

– Чтобы жить дружно.

– А как же твоя любительница надрывных рифм? Её мы тоже примем в нашу дружную семейку?

– Леночка, ну зачем ты так? – Его лицо затуманилось. – С прошлым, так сказать, покончено.

– Да неужели?

– Ольга оказалась сущим деспотом, – с непривычной горячностью сказал отец. – Она манипулировала мной, как мальчишкой. К сожалению, я не сразу это понял. Я был обманут и ввергнут…

– Ой, только давай без подробностей, – поморщилась Ленка. – Так она тебя выгнала? В этом всё дело?

– Вовсе нет! – Он с негодованием вздёрнул подбородок. – Я сам ушёл. Осознал, что потерял, и ушёл.

– А помириться с твоей Ольгой не пробовал? Ну там, цветочки принести. Или поговорить подушам.

– Она, так сказать, не моя, – слегка обиделся отец. – Не преувеличивай.

– Не суть. Так пробовал? Только давай честно.

Отец потёр лицо ладонями. Вскочил, прошёлся по комнате. Снова сел.

– Да. Я пытался. Но она была непреклонна.

– А чем мотивировала? – Ленка отхлебнула чай и покосилась на оставшееся пирожное.

Он опять беспокойно заходил по гостиной. Словно ему было невыносимо больно говорить об этом. Только Ленка видела в этом лишь любовь к театральным эффектам. Осталось только руки заломить и пасть на колени, думала она, следя за передвижениями отца.

– Ольга сказала, что представляла меня другим. И знаешь, Леночка, я так толком даже и не понял, что она имела в виду.

– Да, трагедия, – неопределённо протянула Ленка.

– Уф, выговорился и даже, так сказать, полегчало, – он уселся на диван и с удовольствием откинулся на спинку. Смотрел победителем.

– И как давно вы расстались? – продолжила допрос Ленка.

– Больше года назад.

– И ты её до сих пор любишь?

Он судорожно сглотнул и отвёл взгляд.

– Нет.

– Надо же, – слегка удивилась Ленка. – А какая была любовь! Я так отчётливо помню истерики, которые ты закатывал маме по поводу вселенского чувства, которое тебя осенило. Я думала, что такое слияние душ должно было длиться вечно.

Отец скукожился на диване, завздыхал.

– Всё прошло, Леночка, – сказал он тихо, – всё прошло.

– Но ты не любишь маму Зачем опять эти танцы с бубном? Слыхал про реку, в которую невозможно войти дважды?

Он с такой мукой посмотрел на Ленку, что она почувствовала лёгкий приступ жалости.

– Что-то же осталось, Леночка. Это нельзя перечеркнуть.

– Но ты это сделал. И с лёгкостью.

– Да, я всё это заслужил. Все эти слова, – он понурился с видом хрестоматийного мученика. – Но это правильно, что мы говорим об этом. Я хочу, чтобы ты знала, как мне тяжело и как я сожалею о случившемся.

– Меня это абсолютно не волнует.

Он протяжно вздохнул, изображая чётко обозначенное смирение.

– Понимаю, я заслужил такое отношение.

– А мама тебя до сих пор любит, – Ленка отодвинула пустую чашку и крутанула на столе чайную ложечку.

– Правда? – радостно вскинулся он.

– Да.

– Леночка, – ей даже показалось, что в его глазах блеснули слёзы, – ты возвращаешь меня к жизни. Я так надеялся, что Катенька меня не разлюбила. Так боялся, что разрушил всё.

– Ну, значит, теперь можешь расслабиться. – Ложка остановилась и указала на пирожное. Ленка страшно разочаровалась таким выбором.

– Ах, Леночка, у тебя такая своеобразная манера разговора.

– Безотцовщина накладывает отпечаток, – веско заметила Ленка.

– Леночка, – он пылко прижал ладони к груди, – я приложу все усилия, чтобы восстановить нашу семью.

– А я не хочу, чтобы ты был частью моей семьи, – она снова раскрутила ложечку.

– Но почему? Почему ты не хочешь дать мне шанс хотя бы попытаться?

– Не вижу смысла. На предателей нельзя положиться, они в любой момент всадят нож в спину.

– Леночка, как ты можешь так говорить? Какой нож? Какое предательство? Мы с твоей матерью расстались два года назад, и я был честен с ней. Как только я полюбил Ольгу, или, вернее, так сказать, мне показалось, что полюбил, я сразу же пришёл к Катеньке и всё рассказал. И мы расстались. Ты же знаешь об этом.

– И что будет, если тебе опять что-то там покажется? Ты снова сделаешь маме больно? – Ложечка опять указала на пирожное. Ленка сердито бросила её в чашку.

– Это больше не повторится, – уверенно сказал он. – Нет, я не допущу этого. Обещаю. Леночка, я столько передумал за это время, клянусь тебе, это, так сказать, больше не повторится.

– Рада за тебя. Растёшь прямо на глазах.

Он на всякий случай улыбнулся, сочтя это за похвалу.

– Так ты больше не сердишься на меня? Я могу надеяться на…

– Нет.

– Но почему? – разочарованно простонал он. – Мы же всё выяснили. Ты девочка умная, должна понять, что я тебе не враг, я хочу только добра и всегда…

В дверь настойчиво позвонили, совершенно бесцеремонно, без пауз давя на кнопку звонка.

Отец вздрогнул. Глянул на часы. Заёрзал на диване, всячески выдавая свою причастность к нарушителю спокойствия.

– И кто бы это мог быть? – поинтересовалась Ленка.

– Я открою? – Он вскочил, жалобно глядя на неё, не решаясь без позволения и шагу ступить.

Звонок продолжал надрываться.

– Я никого не жду, – сказала Ленка и вгрызлась в последнее пирожное.

– А если это важно? – Он до хруста стиснул пальцы. – Как же? А?

– Ладно, – царственно кивнула она. – Сходи, проверь.

Отец торопливо вышел в прихожую. Клацнула замками дверь. Послышался шёпот. А потом вдруг решительно затопали каблучки, и в гостиную вбежала полненькая брюнетка в разноцветном, словно о ткань вытерли перепачканную кисть, брючном костюме. Её круглое лицо озарилось улыбкой, от чего проявились уютные ямочки на щеках.