Выборы в истории Российского государства в IX – начале XIX века - Ирина Минникес

Более основательна аргументация в пользу боярского происхождения посадников как лиц, принадлежащих к известным родам. Исследования В. Л. Янина и А. В. Арциховского в сфере генеалогии новгородских посадников свидетельствуют, что посадники выбирались из знатнейших боярских семей. К династиям посадников, по терминологии А. В.Арциховского, полностью применим термин «аристократия породы».[548]

Социальную принадлежность тысяцких, сотских и старост определить труднее из-за немногочисленности и эпизодичности имеющихся в нашем распоряжении фактов. По-видимому, этим объясняется существенное расхождение исследователей во мнениях.

Иногда всех выборных причисляли к боярству: «Посадники, тысяцкие, старосты (кончанские и улицкие), сотенские, бирючи и др. – все это были бояре».[549] В настоящее время столь категоричное суждение не поддерживается. Большинство авторов предполагает гораздо большее разнообразие социального состава кандидатов на выборные городские посты.

Тысяцкий, по мнению многих исследователей, избирался от житьих и черных людей. Правда, то, что он представлял интересы небоярского населения, еще не доказывает его небоярского происхождения. Например, Остафий Дворянинец до посадничества (а это, напомним, боярская привилегия) был тысяцким. Кроме того, тысяцкие зачастую именуются также уважительно, как и посадники, например, «Микита, тысяцкий, Феодорович», «посадник Василеи Иванович и тысячкои Григореи Иванович», «посадник Ондреи Иванович и тысяцкой Олександр Игнатьевич», «посадник Иван Богданович и тысяцкии Борис Васильевич».[550]

Дополнительным аргументом в пользу возможного многообразия социального статуса тысяцких может стать сравнение размеров посадничих земель с владениями тысяцких.

В 1475 г. среди людей, встречавших Ивана III, названы посадник Василий Казимер и тысяцкие Матфей Селезнев и Андрей Исаков. Согласно данным писцовых книг соотношение размеров землевладений этих трех лиц вполне корректно: за посадником числилось 14 вотчин, за сыном Матвея Селезнева – 4, за другим тысяцким, Андреем Исаковым – 1 вотчина. За упомянутыми далее житьими Окинфом Васильевым и Федором Лотошковым числилось по одной вотчине. Так что тысяцкий Исаков по размерам земель вполне соответствует статусу житьего. При таком соотношении нетрудно сделать вывод о небоярском характере должности тысяцкого, поскольку «житьи люди… значительно уступали боярам по размеру владений…».[551] Но, продолжая сравнение документов, можно заключить, что ситуация не столь однозначна. Другие посадники – Захарья Овин и Василий Ананьин владели, соответственно, 3 и 7 вотчинами, зато тысяцким Берденеву и Есипову принадлежало по 9 вотчин.[552] Соотношение размеров землевладений этих людей явно в пользу тысяцких, что вполне можно истолковать как принадлежность Берденева и Есипова не к житьим, а к боярству. Исходя из этих данных, можно предположить, что тысяцкими могли избирать как житьих, так и бояр.

То же можно сказать и о социальной принадлежности сотских. В пользу небоярского происхождения сотских говорит то, что в грамоте о сделке, где сотский выступал свидетелем, «он упомянут после кузнеца».[553] С другой стороны, летописец часто указывает на значительность социального статуса сотских: иногда их имена стоят рядом с посадничими. Так, в составе посольской миссии к Всеволоду в 1195 г. отправили «Мирошку посадника и Бориса Жирославлича, и Микифора соцкого», а в следующем году за Ярославом были делегированы «прежни моужи и съцкии».[554] Как отметил О. В. Мартышин, «по ранним сведениям сотские, выступавшие как представители старейших с военными и дипломатическими миссиями, были боярами».[555] Все эти факты заставляют усомниться в том, что должность сотского была узурпирована единственной социально однородной группой.

Аналогичное заключение можно сделать и относительно социальной принадлежности уличанских старост. В. А. Буров объединил различные позиции относительно этой проблемы в два направления. Первое, представленное И. Д. Беляевым, А. И. Никитским, Н. А. Рожковым и Я. Н. Щаповым, называет уличанских старост «выборными лицами из бояр». Вторая позиция, которую разделяют И. Э. Клейненберг, А. А. Севастьянова, В. Ф. Андреев и сам автор, допускает, что «небоярское население Новгорода также имело доступ к уличанским должностям».[556]

Думается, выборная администрация формировалась из различных слоев населения, и связывать какую-либо должность ниже посадника с определенной социальной группой неоправданно.

Одно лишь происхождение не давало человеку оснований претендовать на выборную должность. Социальный критерий в рассматриваемый период был тесно связан с имущественными требованиями.

Учитывая, что выборные должности, скорее всего, не оплачивались, постоянный доход обеспечивался за счет личных средств избранного лица. Исключением был лишь князь, получавший вознаграждение и содержание от пригласившего его города. Зачастую кандидат на княжеский стол вообще не имел собственных источников дохода: принятый Полоцком в 1158 г. Рогволд Борисович был до нитки обобран братом «вземше под ним волость его и жизнь его всю».[557]

Относительно посадника и тысяцкого имущественный критерий можно выделить с большой степенью достоверности.

Во-первых, документально доказаны значительные размеры их землевладений. По подсчетам А. В. Арциховского, тысяцкие Берденев и Есипов (XV в.) имели по 9 вотчин, посадник Кузьма Феофилатов – 13, Яков Федоров – 10, Василий Казимир – 14.[558]

Во-вторых, судя по летописным сведениям, они обладали весьма значительными богатствами помимо недвижимости. Об этом говорят описания тех случаев, когда недовольство населения должностными лицами выливалось в разграбление имущества. Показателен в этом отношении бунт горожан в 1208 г. Рассердившись на посадника Дмитрия «с братие», горожане «…идоша на дворы их… и имение и богатство их поимаша и села их… и потаеныа сокровища их изыскаша, и поимаша без числа кождо себе, а избыток разделиша на человека по три гривны по всему граду; а кто что взем утаил, а тех един Бог весть, и от того мнози Новогородци разбогатеша…».[559] Возможное преувеличение летописца не умаляет достоверности предположения об изрядной состоятельности посадника.

Исходя из данных о владениях тысяцких, «передних» мужах сотских, а также безвозмездном характере выборных должностей, вывод об определенном достатке можно отнести и к другим выборным лицам.

Принадлежность к определенной территориальной единице как критерий отбора отнюдь не равнозначен современному цензу оседлости. Из летописи известны случаи, когда должности посадников и тысяцких получали лица, ранее изгнанные за пределы Новгорода или не живущие в самом Новгороде. Критерий принадлежности к определенной территории означал, что избранный, в отличие от князя, не был «чужим» по рождению населению данного сообщества. Поэтому с момента утверждения выборного порядка замещения должности случаи перевода или прихода иногородца были редки.

В отношении должности посадника рассматриваемое условие часто представляется как принадлежность к определенному концу. Проблема состоит лишь в датировке соответствующей практики. По мнению В. Л. Янина, посадник – представитель боярских семей определенного конца. Конец в его трактовке – это не только часть целого, но и «совокупность таких боярских гнезд, патронимий, изолированных одно от другого пустыми пространствами».[560] Благодаря патронимической системе конец выступал на общегородской сцене как цельная политическая единица, способная выдвинуть и поддержать своего посадника – представителя одного из кончанских боярских родов. Упоминание о существовании нескольких посадников В. Л. Янин также связывает с представительством от концов: «Реформа Онцифора Лукинича конституировала посадничество из шести представителей, по три от Софийской и Торговой стороны, причем у Плотницкого конца на Торговой стороне – два посадника».[561] По мнению И. Я. Фроянова, «кристаллизация кончанских объединений в качестве структурных единиц общины Новгорода»[562] относится лишь к началу XIII в.

Но некоторые факты заставляют усомниться в точности хронологического показателя приведенных выше утверждений о необходимости состоять в определенной кончанской системе. В частности, в 1264 г. на посадничество был приведен Михаил Федорович из Ладоги, в 1280 г. должность получил, как считают исследователи, его сын Семен, также оставивший Ладогу ради посадничества. Если принять во внимание эти сведения, о необходимости определенной кончанской принадлежности кандидатов на посадничество в обозначенный авторами период говорить сложно.