Валенсия (53 карты) - Марк Ренуар

Мы выпили. Мерно стучала машина парохода, уютно мурлыкал приемник, мы сидели в полутьме.

Салина откинулась на спинку дивана, и ее белоснежное тело светилось треугольником через полураскрытый пеньюар. Очаровательная женщина.

— Я прожил в гостинице два дня. Ничего не делал и ни о чем не думал. Я отдыхал от тяжести, которую так долго носил. На третий день, утром, хозяин гостиницы привез ко мне какого-то детектива с хитрыми проницательными глазами. Стоя у двери, тот долго и внимательно рассматривал меня, качаясь с носка на каблук.

— Ну? — спросил он.

— Что ну? — раздраженно ответил я.

— Будете запираться или скажете правду?

Я грешным делом думал, что вы с Диком подстроили мне злую шутку, но очень скоро разобрался, что вы к этому никакого отношения не имеете.

— Детектив показал мне издали мою фотографию алжирских времен и победоносно улыбнулся, затем изрек:

— Вас выдает физиономия. Не советую сопротивляться, — он кивнул кому-то за дверью и в комнату вошли два полицейских.

— Позвольте, — возмутился я, — что за провокация?

— Берите его, — приказал детектив и вышел из комнаты, считая свою миссию законченной.

Полицейские взяли меня под руки и повели на улицу. Перед тем, как толкнуть меня в машину, надели наручники и…

— Они все перепутали, — перебила вдруг сама Салина.

Она порывисто встала с дивана, сложив руки на груди и стала нервно ходить по каюте.

— Это я его разыскала. Я никогда не могла примириться с тем, что потеряла его. Я поставила себе цель во что бы то ни стало найти его.

Искать всю жизнь, всеми возможными и невозможными способами. Я долго и тяжело болела, но продолжала его искать с упорством помешанного…

— Салина вдруг умолкла, села на свое место, нежно поцеловала Рэма в губы и прошептала:

— Прости, милый, я перебила тебя. Говори.

— В Гамбурге, — заговорил Рэм, — меня погрузили в специальный самолет и в тот же день отправили в штаты. Я не знал, куда меня везут и только потому, что полет длился более 20 часов с посадками, конечно, я понял, что меня везут куда-то в Америку. На следующий день мы прибыли на место и меня вновь сунули в закрытую машину, в которой я трясся еще 6 часов. Все это время, с момента задержания меня почти ничем не кормили, дали только большую флягу воды и кусок черного хлеба. Я чувствовал себя плохо и выглядел ужасно.

— Наконец, этот фургон остановился у какого-то здания. Двое полицейских заглянули внутрь и один хриплым голосом крикнул:

— Проезжайте!

Заскрипели ворота и фургон въехал во двор. Мне предложили выйти. Это был глухой тюремный двор в виде глубокого колодца. Мне стало жутко, я ничего не понимал и тысяча мыслей, одна ужасней другой, закружились в моей голове.

Рэм на минуту замолк, а я взглянул на очаровательную Салину. Она пристроилась рядом с Рэмом и, тесно к нему прижавшись, гладила его по щеке.

— Бедненький, сколько тебе пришлось перетерпеть! — она лукаво взглянула на меня и вкусно поцеловала Рэма в губы. Рэм продолжил:

— Конвойный подтолкнул меня к маленькой, окованной железом, двери:

— Заходи.

Я повиновался и оказался в приемной тюрьмы. Мне предложили раздеться догола, и двое полицейских ловко и быстро обыскали мою одежду. Потом мне кинули тюремную одежду и повели в баню. С удовольствием помылся я в горячей воде и, смыв с себя всю грязь, я почувствовал себя гораздо лучше. Дальше все пошло с кинематографической скоростью.

Меня сфотографировали, измерили, сняли отпечатки пальцев, заполнили несколько анкет, а на все мои вопросы был только один ответ — молчание.

Правда, обращались со мной довольно вежливо. Не прошло и полчаса, как я оказался в тюремной камере. Мне дали ужин и принесли постель. Я с удовольствием съел скудную пищу и, растянувшись на полке, моментально заснул.

Три дня тюремного режима в полной изоляции не успокоили меня. Я никак не мог догадаться, за что меня посадили. На четвертый день произошли изменения. С утра меня вызвали в контору тюрьмы. Начальник необычайно вежливо предложил мне присесть и объявил, что я свободен. Он вручил мне письмо и чек на тысячу долларов. Моему изумлению не было предела. Я распечатал письмо — оно было от… — и Рэм кивнул на Салину.

Она еще крепче прижалась к нему и, обращаясь ко мне, сказала:

— Я уже отчаялась найти этого типа, но мне посоветовали нанять, вернее, заявить в полицию, что он украл наши драгоценности на 4, 5 миллиона. Ну, и полиция всех стран взялась за это дело. Потом драгоценности нашлись, мне пришлось уплатить штраф и в награду я получила вот этого старого развратника. Бедненький, сколько тебе пришлось пережить… О, сколько женщин!

— Зато у него есть теперь опыт в обращении с ними, — сказал я насмешливо. Меня начали раздражать и нагота Салины и ее необычайная красота, и вся эта обстановка богатства и любви. Я допил свой коньяк и встал.

— Желаю спокойной ночи, — поцеловав маленькую душистую ручку Салины и крепко пожав руку Рэму, я вышел. Я был взволнован и раздражен. Необычайная судьба Рэма волновала мое воображение и некоторое чувство зависти портило мне настроение. Я нашел стюарда и приказал ему принести мне в каюту коньяк и виски.

Свою вахту я провел с головной болью. Погода испортилась, было прохладно и сыро, и какая-то тоска щемила мне грудь. Настроение было непонятное. В Гамбург мы пришли в полдень. Я отдыхал, когда в каюту ко мне постучали. Вошел Рэм со своей очаровательной подругой.

— Мы пришли проститься, — сказала Салина. Рэм крепко пожал мне руку и подал свою визитную карточку:

— Приходите ко мне в отель, — сказал он.

— Мне здесь придется задержаться, пока я не улажу дела с наследством.

— Вы получили наследство? От кого? — воскликнул я.

— От тестя… Он умер, а перед смертью, из любви к дочери, написал завещание в мою пользу, а в случае, если и меня нет в живых, то на благотворительные цели, в основном на больницы его имени.

— А как же остальные наследники? — спросил я.

— Он их всех ненавидел, всех родственников, они только и дожидались его смерти.

— И много вам досталось?

— Около двух миллионов, не считая трех крупных предприятий и их отделений в разных странах. Так обязательно заходите, — и, сердечно распрощавшись со мной, они вышли счастливые, богатые, великолепные.

ГЛАВА 15

Наш пароход поставили в док, и у меня появилась масса свободного времени. Несколько раз я встречался с Рэмом и его очаровательной подругой. Мы весело проводили время в разных увеселительных заведениях Гамбурга. Иногда, подходяще выпив, вспоминали прошлое. Пытались разыскать дика, но он исчез, не оставив никаких следов. Мы строили всевозможные предположения и догадки в отношении его судьбы, но догадки оставались догадками, а дик так и исчез с нашего горизонта. Я уже потерял всякую надежду, но однажды вечером ко мне в комнату постучались и вошел человек, скромно одетый, вполне приличной наружности. С вежливым поклоном он осведомился, действительно ли я тот человек, которого ему назвал портье? Я подтвердил и спросил, с кем имею честь? Я услышал следующую историю: