Вся ночь — полет - Уинифред Леннокс

— Потому что не хочу, — отвечала и она так, словно они сидели за столом и пили чай с пирожными.

Это была игра, хорошо знакомая обоим, в нее они играли всегда. Ни с кем Синди не вела себя так, как с Алексом Ригби. Она знала, что он — тоже. Может быть, эта игра их и влекла друг к другу? Тела делали свое дело — отдельно, а они говорили. О разном.

— Не хочешь? А чего же ты хочешь, милая Синди? — спрашивал Алекс, глядя ей в глаза и медленно двигаясь.

— Я не хочу ни в чем зависеть от мужчины. Я не хочу, чтобы кто-то постоянно находился в моем пространстве… — Ей становилось труднее дышать. Алексу это понравилось.

— Но женщина все равно не может оставаться независимой. Само тело заставит ее хотеть… кого-то.

Алекс резко и глубоко вошел в нее. До финиша было еще далеко, они оба владели искусством сексуальной игры. Он знал, когда наступает точка, которую он называл «нет возврата», поэтому умело контролировал ее приближение. Он мог замереть и не двигаться, говорить с Синди, доводя ее желание до самого высокого накала. Алекс никогда не был эгоистом, он всегда позволял Синди достичь кульминации, а уже потом сосредоточиться на себе.

— Вот так, как мы с тобой играем сейчас, ты ведь не можешь играть одна, верно?

— Поэтому я и играю с тобой. — Синди засмеялась, проведя рукой по его коротко стриженной голове.

— Так чего ты хочешь, Синди Уиллер? Ага, — Алекс вышел из нее длинным дразнящим движением, — ты хочешь жить одна и иметь любовников?

— Угадал. — Синди хрипло рассмеялась. — Только… одного любовника.

— Только одного? — нарочито изумился он.

— Да. Чтобы он приезжал ко мне и привозил с собой праздник. Или я к нему.

— Вот как?

— Да.

— Но, если ты согласна ограничить себя в разнообразии, почему тебя не устраивает муж как явление?

Алекс замер внутри Синди, его пальцы ворошили кудряшки влажного треугольника. Она вздрогнула и застонала.

— Тихо, тихо, еще не время.

Он наклонился и коснулся губами ее жадных губ. Синди вытянула свои трубочкой, будто собиралась втянуть его губы в свой рот, но Алекс со смехом увернулся.

— Отвечай мне, Синди Уиллер, как отвечала бы на исповеди, — потребовал он.

— Тоже мне, патер! — Она усмехнулась и облизала губы, как кошка, которой не досталось жирных сливок. — Я не хочу, чтобы кто-то грузил меня своими проблемами, как грузят компьютер. У меня полно собственных дел и планов, которыми я должна заняться.

— Собачьи духи для тебя важнее мужа?! — возмутился Алекс и приподнялся над ней. — Да неужели?

— Конечно, — ответила Синди. — Потому что это мои собачьи духи.

Алекс засмеялся и снова упал на горячее тело, но почувствовал, что его слегка царапнуло эгоистичное замечание Синди. Он быстро вытеснил это чувство. Она говорит не о нем, да он никогда и не собирался жениться на Синди. И вообще — жениться. Это чувство возникло из солидарности с мужчинами, оправдывался он перед собой. С теми, которые могли бы захотеть стать мужьями Синди.

Он закрыл глаза и начал двигаться. Он выходил из Синди почти до конца, потом входил наполовину, дразня ее, требуя, чтобы она стонала, просила… Просила войти так глубоко, как он может. Он знал, как ей нравится больше всего. Ему иногда казалось, что он протыкает ее до самого горла, поэтому она открывает рот, задыхаясь от полноты и напряжения его плоти.

На лбу Алекса выступила испарина. Синди обхватила его руками и почувствовала, какой он потный. Она быстро закинула ноги ему на спину и скрестила их, словно поймала в капкан. А потом ее пальцы заскользили по позвонкам — похоже, Синди задалась целью пересчитать их. Потом пальцы бежали все ниже, ниже, дошли до копчика. Это действует на мужчину безотказно.

Она почувствовала, как Алекс задрожал, ее тело ответило. Теперь жаркая дрожь сотрясала обоих, словно в болезненной лихорадке. Синди и Апекс устремлялись к наивысшей точке наслаждения…

Алекс упал на Синди, на секунду вспомнил о рисунках, на которых она лежит. Наверняка ее белая блузка теперь станет блузкой с картинками на спине, шевельнулась ленивая мысль. Пускай. Он спрятал лицо между ее плечом и шеей и не шевелился.

Синди чувствовала, как медленно приходит в себя, вот уже утихает и медленнее бьется сердце, легкая испарина выступила на лице. Она взглянула на голову Алекса. Жесткие волосы на груди у Алекса кололи нежную кожу ее грудей, которые совсем выехали из мелких чашечек лифчика. Синди чувствовала, как опадают еще недавно набухшие и вздыбившиеся соски.

Алекс крепко спал.

Синди поморщилась. Вот так всегда. Женщина остается одна после того, как мужчина получает удовольствие.

Наконец Алекс поднял голову и мутными глазами посмотрел на Синди.

— Так о чем мы говорили, дорогая?

Она засмеялась и легонько щелкнула его по носу. Он сделал вид, что не заметил.

— Мы говорили о том, что я должна узнать, у кого поблизости есть ловчие птицы. А ты посетишь нашего дорого юриста Барри и отдашь ему бумагу.

— Бумагу? — изумился Алекс. — Какую? — Он настороженно посмотрел на Синди. Потом заметил хитрый блеск в ее темных глазах и усмехнулся. — Ах ту…

— Ну да. За подписью Алена. Ты скажешь Барри, что Алекс перед отъездом в Нью-Йорк попросил передать ему. Он очень спешит начать дело против хозяина сокола.

Алекс моргал, пытаясь понять ход мыслей Синди Уиллер.

— Ты что, правда не понимаешь, что я предлагаю? — Она с удивлением посмотрела на мужчину, который лежал на ней. — Или только делаешь вид?

— Кажется, до меня начинает доходить.

— Если так, то я рада. Не люблю иметь дело с бестолковыми людьми. А теперь слезай. Ты помял мне юбку и блузку.

Алекс скатился с нее, лег рядом, потом привстал на локте и, глядя на Синди, спросил:

— Только-то? Больше ничего… не помял?

— Остальное уже разгладилось. — Синди усмехнулась. — Ну, может, еще свои рисунки, — добавила она и засмеялась.

— Теперь понял. — Алекс покосился на листы, которые едва ли теперь годились на продажу. — Что ж, мне снова придется рисовать. Точнее заниматься каллиграфией.

— Причем срочно. Надолго уехал твой брат?

— На пять дней.

Синди нахмурилась.

— Между прочим, ты всегда расписывался за него очень ловко. Как всякий хороший копиист.

— Спасибо за признание талантов.

— Я думаю, получится не хуже, чем в прошлый раз, — заметила Синди.

— Ты насчет тяжбы с окружной ветеринарной инспекцией?

— Да.

— Но тогда ты была лицом официальным и мы на самом деле действовали по поручению брата.

— А сейчас мы действуем по его устному пожеланию, которое он выразил совершенно недвусмысленно. Разве ты не помнишь, как он сказал?