В Желании Сиять (СИ) - Лир Утау

Тинг не стала как-либо комментировать этот экскурс в историю, продолжая вопросительно смотреть на Цин Лэя. Она ничего не думала, ничего не говорила. Но, тем не менее, мужчина как-то понял, чего она от него хочет.

— Проклятьем становится человек, ставший кем-то важным для Дьявола. Проклятье становится смыслом жизни, а в случае его гибели Дьявол в кратчайшие сроки последует за ним, разрываемый болью от его потери.

Цин Лэй кратко изложил самую суть проклятья, опустив тот факт, что проклятье способно с легкостью манипулировать Дьяволом. Он об этом уже рассказал в своей версии событий ста пятидесяти тысячелетней давности.

Тинг же, поначалу спокойно обдумывавшая его слова, внезапно поняла, чем проклятье может грозить Цин Вэньцзи и поежилась. Проклятье Дьявола. Она и Цин Вэньцзи. Нет, если не знать некоторых подробностей происходящего, то, по её мнению, все было в порядке. Но сведенья о проклятьи переворачивали ситуацию с ног на голову. Она не хотела становиться чьим-то проклятьем. Особенно проклятьем Цин Вэньцзи. Ведь проклятье – это та самая клетка.

— Не стоит так много думать об этом, — в какой-то момент пресек её рассуждения Цин Лэй, — Просто оставайся на его стороне, если так сильно беспокоишься.

Оставаться на стороне человека, который в своем прошлом воплощении утопил в крови Безбрежные Просторы.

Глава 10

Всегда оставайся на его стороне.

Эти слова были очень простыми, но в то же время казались невероятно сложными. Что бы в будущем не сделал Цин Вэньцзи, Тинг должна будет остаться на его стороне. Даже если он пойдет по стопам своего предыдущего воплощения, она должна быть рядом с ним.

Всегда оставайся на его стороне.

Какими бы ни были его мысли, действия и планы.

Всегда оставайся на его стороне.

Эта фраза подобна оковам или печати. Если Тинг пойдет на это, у неё будет лишь один путь. Вот только желает ли она этого?

Тинг покинула духовный лес, чтобы увидеть мир. Она была гордой птицей, чьи крылья во все времена были символом свободы. И сейчас Цин Лэй предложил ей сломать свои крылья, вырвать с корнем, потерять самую ценную часть её истинного тела.

Конечно, ещё час назад она бы не раздумывая согласилась. Но теперь она видела перед собой человека, утопившего в крови Безбрежные Просторы сто пятьдесят тысяч лет назад. Как две капли воды похожего на Цин Вэньцзи. В её сознании образы Цин Лэя и её ученика невольно наложились друг на друга. Внешность, характер… даже такие мелкие детали, как выражение лица и привычки – все это было одинаковым.

Невольно тот образ, который уже укоренился в сознании девушки, начал дрожать под напором этой иллюзии. Образ мальчика, который знает себе цену, но все еще является простым невинным ребенком. Теперь этот образ дрожал и медленно раскалывался. Все больше и больше он начинал напоминать Цин Лэя.

В конце концов, Тинг не смогла выдержать того, как этот образ рушится и меняется, зажмурив глаза и для надежности прикрыв их руками, она отгородилась от внешнего мира, спрятавшись в самом дальнем углу своего сознания.

Спустя какое-то время внутренней борьбы с самой собой, Тинг, все ещё не открывая глаз, прошептала:

— Ты не Вэньцзи, он не последует той же дорогой, что и ты…

Цин Лэй молчал. Он был лишь воспоминанием и не имел какой-то реальной силы в этом иллюзорном мире. Однако кое в чём он все ещё был силен. Он понимал чужие души и призраков, что терзают их. Несмотря на то, что внешне он был похож на молодого человека примерно двадцати лет, его действительный возраст превышал несколько десятков тысяч лет.

На самом деле, его фамилия вовсе не Цин. Он родился в одной из побочных ветвей клана Цин, которая со временем разрослась и стала отдельным кланом, все еще подконтрольным клану Цин. При рождении ему даровали имя Лан Лэй. Идя по пути культивации, он, как и его старший брат, Лан Сюфэй, блеснул талантом. А прорвавшись в стадию Зарождения Пути… он ступил на Путь, который является отличительной чертой фамилии Цин.

Тогда случился грандиозный скандал и было решено, что Лан Лэя признают незаконнорожденным сыном одного из младших старейшин клана Цин и даруют фамилию. Что касается его родителей… в клане Цин решили, что они будут казнены.

В те годы все в клане Цин презирали его. Даже если и были те, кто не верил в это абсурдное заявление, они не стремились хоть как-то повлиять на остальных. Незаконный сын одного из сотни младших старейшин, чье имя даже не всем было известно до этого момента.

В те годы Лан Лэй постоянно ввязывался в драки, из-за чего потом получал нагоняй от «отца». В какой-то момент он решил просто сбежать из клана. Он покинул стены, что никогда не были ему родными, чувствуя, что именно сейчас начинается его, Лан Лэя, Жизнь.

Он решил стать сильным. Настолько сильным, что даже глава клана Цин не сможет что-то ему сделать!

В те годы Лан Лэй ненавидел клан Цин. За смерть родителей, за позор, что испытали они с матерью, за взгляд отца, который знал всю правду, но не посмел пойти против клана Цин. Он ненавидел себя за слабость. Ненавидел Небо за то, что оно позволило свершиться подобной несправедливости. Ненавидел смертных за то, что они спокойно живут в своих домишках и жалуются на снег или плохой урожай. Ненавидел весь мир за то, что он продолжает существовать несмотря на его боль.

Он нашел спасение в постоянных убийствах. Путешествуя, он лишал жизни любого, кто был ему по плечу. С годами в этих убийствах исчезло имя «Цин Лэй, незаконный сын младшего старейшины Цин». Теперь весь мир Дьяволов называл его «Кровавый Асура Лан Лэй».

Со временем он стал сильным. Он обрел силу, способную помочь свершить его месть. Однако, вернувшись в клан Цин, он встретил там совсем не тех, кто издевался над ним и втаптывал в грязь имена его родителей. Это был сильный клан, действующий как единый организм. Встретить его вышел лично глава Цин в сопровождении совета высших старейшин. При этом в ушах Лан Лэя звучали ритмичные хлопки. Эти хлопки были символом признания его достижений.

Он прошел испытание на вступление в клан Цин.

Да, все то, что заставляло его двигаться вперёд, было лишь качественной постановкой. Его родители были живы, клан Лан никогда не вычеркивал его из своих рядов, а клан Цин никогда не менял его фамилию.

И тогда он обрел покой. Наконец-то, спустя столько лет, Лан Лэй смог вздохнуть спокойно, с облегчением. С его плечей будто свалился груз весом с небольшой мир. Кажется, тогда он впервые за все те годы позволил себе заплакать.

С тех пор его имя стало иным. Цин Лэй. Он взял фамилию клана Цин, став его полноправным членом. Его авторитет в клане рос с огромной скоростью, в конце концов, спустя какую-то тысячу лет он стал правой рукой главы клана.

В истории Цин Лэя было немало крови, как чужой, так и его собственной. Он убивал других людей, словно они были жалкими, не стоящими внимания насекомыми, но чем старше становился, тем больше сводил количество жертв к минимуму. В какой-то момент ему надоело убивать. Ему стала претить сама мысль об убийстве кого бы то ни было. Однако у него был долг.

Как один из претендентов на пост главы клана Цин, он должен был действовать во благо своего клана и мира.

Теперь то, что наполняло его жизнь красками, стало подобно его личному проклятью. Каждый раз, убивая кого-то, он чувствовал, будто состарился на несколько тысячелетий. Он устал от этой жизни. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что ему уже нет дела до своего клана или мира Дьяволов. Все, чего он хотел, это прожить отпущенную ему вечность вдали от войны, рядом с человеком, который стал ему дорог.

Что за ирония! Лу Янь'эр, ставшая его лучиком света, предпочла убить его. А Цин Лэй решил прожить с ней следующую жизнь. Убив её, а затем и себя, он смог повлиять на сансару.

И теперь перед ним стояла его Янь'эр, вот только была она совершенно иной. Ни внешность, ни характер – ничто в ней не напоминало Янь'эр, которую он помнил. Разве что это её стремление сделать реальностью грезы.