Время для жизни - taramans

- Юбку поправь! - и глазами показал вниз.

Узкая юбка, после окончания воздействия на нее, вниз опадать не спешила. Зацепилась, видно, на край чулок… или за пояс…

Елена глянула вниз. Ага… ну до середины бедер ножки открыты. Даже повыше. Она прикрыла одной рукой рот, явно скрывая смех, а другой – одернула непослушную ткань.

- Так… хватит «нюнить»! – Завадская снова «натянула» на лицо маску Королевы, - умела напакостить, умей и отвечать!

Девчонка закивала, продолжая всхлипывать, закрывая лицо руками.

- Ладно… Умойся вон… соперница малолетняя!

Одними губами Косов прошептал Елене: «Жалко!». Она в ответ погрозила ему кулачком, сделав страшное лицо. Он поднял руки: «Сдаюсь и не вмешиваюсь!».

Девчонка вышла, утирая мордашку.

- Ну и что мне с тобой делать? – «какой знакомый вопрос!».

Елена как-то по-бабьи подперла рукой подбородок.

- Так! Сделаем так! А отдам-ка я тебя Маргарите, на воспитание!

«Ой!»

Что это будет за воспитание, Косов не знал, но предполагал, что легко Таньке не будет.

- Решено! А сейчас… чаю хочу! Если уж так вышло…, - Лена принялась ставить чайник на спиртовку, - садись, чего стоишь-то… мелкая развратница!

Они пили чай практически в тишине. Таня сидела мышкой, прихлебывала чай, по крошке «клевала» печенье.

- Елена Георгиевна! – тихонько прошептала девчонка, - Мне на репетицию пора…

- Ну… иди! Хотя… стой! Ну-ка повернись? Ну да, как я и думала! – Лена покрутила Таньку из стороны в сторону, - Трико переодеть надо, вертихвостка! Ай-ай-ай! И не стыдно?

Да, на трико… на самом интересно месте были явно видны… влажные пятна.

— Вот! Чистое. И твой размер. Ах, да! Вот… трусы еще. Тоже чистые. Потом постираешь и вернешь, ясно! – Елена взяла из какого свертка на полке требуемое и передала девчонке.

Таня молча кивнула.

- Чего стоишь? Переодевайся! Косов! А ты чего здесь стоишь? Выйди, потом зайдешь!

Иван вышел. Уже в дверях увидел короткий лукавый взгляд девчонки, брошенный на него искоса.

«Ай, актриса! Ай, лиса! Ну да… тут, похоже, такое «кубло», что без этого – никак!».

Когда девчонка вышла, сопровождаемая Завадской, опять кинула косой взгляд на Ивана. И губки чуть изогнулись в тщательно скрываемой улыбке.

«Не-не-не! Я на такое больше не поведусь!».

- Так. И вот, что еще… Если услышу, что кому-то рассказываешь… Про то, что видела, и слышала... Берегись! Шутить уже не буду!

«Какая грозная Елена Георгиевна! И сдается мне, не выдержит Танька, проболтается своим подружкам! Ну как же – такое приключение, да не рассказать?! Да и пусть!».

Елена, проводив взглядом балерину, уже улыбаясь, кивнула Ивану:

- Заходи уже!

Он попытался снова начать приставать, но она мягко отстранила его:

- Вань! У меня к тебе предложение… А давай ко мне пойдем? В комфорте… пообщаемся. Ты как со временем?

- Только за! Я же не врал, когда говорил, что к тебе шел. Что соскучился.

— Вот и славно! Сейчас я в костюмерную заскочу, посмотрю – что там и как? Указания раздам и пойдем!

Потом сама прильнула к нему:

- Я тоже очень соскучилась! Очень! Вот пока целовались… сама потекла вся. Как эта сучка малолетняя.

- Слушай! А почему малолетняя? Она сказала, что ей восемнадцать уже!

- Кому? Таньке? Да ну… Я, конечно, не знаю точно, сколько ей лет. Но думаю – шестнадцать, ну может быть – семнадцать… хотя вряд ли.

«М-да… везде обман! Везде! Никому верить нельзя! Как жить дальше?» - про себя пригорюнился Косов.

Пожалуй, впервые с того момента, как он приоделся после попадания, Косов чувствовал себя… настолько неловко. Нет, так-то… его «горка» вполне производила впечатление и на мужчин, которые старались незаметно окинуть его взглядом и оценить несколько непривычный костюм; и на девушек. Ему шло – приталенная куртка выгодно подчеркивала его спортивную, жилистую фигуру; а штаны, заправленные в «берцы», были довольно непривычны взгляду. Это как в начале восьмидесятых… ну, если взять модные импортные кроссовки, фирменные джинсы и «батник» какой-нибудь «Лакосты», посреди провинциального районного центра.

Но вот сейчас… Его такой модерновый в это время костюм никак не сочетался с шиком Завадской. Это как поставить рядом красивую модель в платье от Коко Шанель и, пусть брутальный, но – внедорожник. Ну вообще никак не сочетается! Она вся такая… ух! Мужики пытались не свернуть шеи, а женщины – сочились ядом и шипением!

Она заметила смену его поведения, и прямо спросила. Косов попытался косноязычно объяснить. Не получилось и он сконфуженно замолчал. Елена подумала и рассмеялась:

- Ва-а-а-н-ь! Ты что это…, - пощелкала пальцами, вспоминая, - как же ты говорил? А, вот – комплексуешь, что ли? Вот уж никогда бы не подумала, что ты так можешь…

Иван раздраженно дернул уголком рта, цыкнул, как босяк, и невразумительно, опять же:

- Ну так что ж… Ты – вон какая!

- Ой! Как мне это приятно! – протянула красавица и тесно прижалась к его плечу.

После перевела тему:

- А что, ты Фатю давно видел?

- Ну так… кто-то трудоустроил бедную женщину… так, что теперь и график ее не понять! Раз в две недели если увидимся – уже хорошо!

Она опять засмеялась:

- Ну ничего, я скрашу тебе скуку и одиночество!

- Да! Леночка! Может нужно зайти в магазин – какие-нибудь продукты… спиртное?

Она легкомысленно отмахнулась:

- Да не надо ничего! Тут… недавно Евгений заезжал. А он, как всегда, без подарков не приезжает.

Опять Косов почувствовал укол:

«Вот же… даже Шрам, приезжая очень редко и ненадолго, чем-то помогает женщине! А ты… мудила, ничем… Хоть и рядом!».

Выматерив себя… «про себя», Косов предложил:

- Лен! Ты меня извини… Давай вот что сделаем! Выберем время, сходим в ателье, и ты закажешь себе, все что нужно такой красивой женщине?

«Девчонкам-то, тогда, после показа мод, дали выкупить модели за недорого. А вот Елена чем поживилась? Или осталась при своих интересах?».

Завадская помолчала, а потом, заглядывая ему в глаза, спросила:

- Ванечка! Ты правда хочешь этого?

- Да! Хочу! А то… по-свински с моей стороны.

- Ты лучше о Фатьме подумай!

- А что о Фатьме? Ее я уже вроде бы полностью приодел…

- Да-а-а… Фатя сейчас… блистает, надо сказать, в гостинице! – задумчиво протянула Елена, - Там, пожалуй, никто так стильно не одевается! Мне уже говорили об этом. И спрашивали, и меня, и ее – откуда такие наряды? И что…