Санитар - Владимир Гриньков

– Это он?

– Да!

…Мелькнул и исчез в дверях. Костик на спинку сиденья откинулся и взглянул на особняк, который они как раз миновали.

– Теперь куда? – спросил Михаил.

– А ты езжай, езжай. Покатай меня по городу немного. Время есть?

– Сколько угодно.

– Вот и хорошо.

– А что посмотреть хотел бы?

Михаил, не дождавшись ответа, обернулся и увидел, что Костик и не слушает его вовсе. Потому и попросил по городу покатать, наверное, что так ему думалось лучше.

Покружили по городу с полчаса, Костик вдруг встрепенулся и сказал:

– Возвращаемся к офису этому. С той стороны заезжай, где мы с тобой стояли. Но не останавливайся.

Подъехали к перекрестку.

– Тот вон особняк, да? – узнал нужный дом Костик и на часы взглянул. – Ты поезжай, поезжай, Миша.

А сам глазами вдоль улицы стрелял, словно вымерял что-то. И когда мимо особняка проезжали, Костик голову резко повернул и в стоящего у двери охранника взглядом выстрелил – этот взгляд-выстрел Михаил в зеркало заднего вида подсмотрел. И почти сразу Костик к нему повернулся и засмеялся.

– Все нормально, Мишаня, – сказал и даже руки потер, такое у него настроение хорошее сейчас было. – Сделаем мы его. Только одно условие необходимо выполнить – от перекрестка стартовать без задержек, сразу, едва только кортеж на горизонте появится. Улавливаешь?

– Нет, – признался Миша.

– Мы с тобой за перекрестком будем стоять. Там, где стояли сегодня. Появляется кортеж…

– Нет!

– Что – нет!

– Я в этом не участвую!

– А, вон ты о чем, – сказал Костик лениво. – Мне-то зачем говоришь об этом?

– Я не обязан!

– Мне не надо об этом говорить, – повторил Костик. – Ты это скажи своему папе, который меня сюда вызвал. И еще ему передай, что я уехал. Условия работы не обеспечены. Так дела не делаются.

– Как они делаются? – спросил Михаил упавшим голосом.

– Так, как вы их делаете в этом городишке. Твой папа хочет человека завалить, у которого десять стволов в охране. И при этом исполнителю ассистента такого дает, который дело гробит, не морщась.

Костик говорил, а сам в окно смотрел. И внешне он был абсолютно спокоен.

– В общем, так, Мишаня. Отвези-ка ты меня на вокзал. Уезжаю, скучно мне здесь. А с папой своим сам разбирайся.

Михаил на дорогу смотрел мрачно и руль в руках так сжал, что костяшки пальцев побелели.

Попетляли по улицам.

– Долго еще до вокзала? – полюбопытствовал Костик.

За окном тянулись нескончаемые заборы частных владений. У железных, давно не крашенных ворот Михаил машину остановил.

– Это тот дом, где я ночевал, – констатировал Костик. – Но мы же договаривались, что ты к вокзалу меня отвезешь.

– Я согласен, – сказал Михаил коротко.

Его круглое лицо казалось обиженным.

– Значит, едем завтра? – уточнил Костик.

– Да.

– В восемь за мной приезжай. Ты не бойся, Мишаня. Ничего страшного в этом нет. – Костик наклонился вперед и Михаила по плечу ладонью хлопнул. – От тебя не требуется ничего. То же самое будешь делать, что и сегодня делал, – машину вести. Ровненько и на большой скорости. Все. А остальное уже моя забота. Тридцать секунд все это займет. Поверь.

Еще раз бледного лицом Мишаню по плечу хлопнул и вышел из машины. В воротах скрылся, не оглянувшись даже напоследок.

50

Барзыкин, директор нефтеперерабатывающего завода, в пансионат к Подбельскому приехал поздним вечером. Вышел из машины, покосился на стоявших под фонарем охранников. Теплая темнота опустилась на землю. Пахло вечерними цветами – сладко и назойливо.

Появился начальник охраны, поздоровался.

– Люди год вкалывают, чтобы в пансионате отдохнуть, – покачал головой Барзыкин шутливо. – А вы себе условия райские создали, не дожидаясь очередного отпуска.

– Лучше бы их не было, этих условий райских, – буркнул начальник охраны.

Махнул рукой досадливо, сказал:

– Идемте. Дмитрий Николаевич вас ждет.

В просторном холле сидели охранники. И на втором этаже – тоже. "Неважные у Подбельского дела", – понял вдруг Барзыкин.

Слухи до него и прежде доходили, но сегодня сам имел возможность убедиться. Подбельский пошатнулся. Да так, что и скрывать это стало невозможно.

Вошли в комнату. Подбельский поднялся навстречу, широко улыбаясь, а у самого, как заметил Барзыкин, под глазами круги. Не до веселья ему сейчас, как видно.

– Как дела?

– Нормально, – пожал плечами Барзыкин.

– Поужинаем?

– Неплохо бы. Я прямо с работы.

Подбельский коротко кивнул начальнику охраны, и тот исчез, будто и не было его здесь.

– Опять цены на нефть меняются, – продемонстрировал знание предмета Подбельский.

– Я привык уже.

Подбельский достал из шкафа запечатанную бутылку "Смирновской" и две крошечные стопки.

– Бензин весь уходит? Излишков нет?

– Откуда же излишки? Покупатели в очереди стоят, чтобы свою долю выбрать.

– Ко мне здесь приезжали люди недавно…

Барзыкин голову повернул и посмотрел внимательно.

– …просили бензин.

– Кто? – поинтересовался Барзыкин.

– Из соседней области коммерсанты.

– Лишнего нет у меня.

– Им много не надо.

– Лишнего нет, – повторил Барзыкин упрямо.

Подбельский водку по стопкам разлил, сказал:

– Они деньги платят. Почему бы не поговорить с людьми?

– А что за интерес?

"Как сказать ему, что весь интерес в том только, чтоб излишки бензина выбирать полностью, до капли?" – вертелось в мозгу Подбельского.

– Пока ничего серьезного, – сказал Подбельский осторожно. – На перспективу работаем. Эти люди нам еще пригодятся.

– У меня и нефти под их заказ нет.

– А если она поступит – нефть эта? Тогда бензин будет?

Подбельский сейчас не о соседях-коммерсантах думал, а Ачоева в голове держал.

– А перерабатывать эту нефть на чем? У меня мощности не резиновые.

– И вклиниться никак нельзя? – усомнился Подбельский.

– Никак.

"Так-так-так. Очень хорошо. Великолепно даже. Теперь еще вот этот вариант попробуем просчитать".

– А если кого-то подвинуть?

– Как это? – не понял Барзыкин.

– Ну вот нужен бензин, предположим. Так?

– Так.

– Но лишнего вроде как нет. Так?

– Так.

– И вот мы берем кого-то из ваших постоянных клиентов и в сторону его отодвигаем. Подожди, мол. И людям со стороны этот бензин отдаем. А?

– Нет, – качнул головой Барзыкин.

– Почему? – быстро спросил Подбельский.

– У меня ведь договора. Долгосрочные. И меня штрафами разорят.

– Ой ли! – Подбельский даже рукой махнул. – Кто?

– Клиенты.

– Да они не пикнут. Пусть попробуют только претензии выставить.

– И что? – спросил Барзыкин и посмотрел внимательно.

– Мы своих людей к ним пришлем. И люди эти объяснят, что не надо шуметь и обижаться.

Барзыкин кивнул.

– А клиенты в свою очередь своих людей пришлют, – сказал он. – И будет большая драка.

Значит, ссориться он ни с кем не захочет. И с ним, Подбельским, в том числе. Значит, и Ачоеву навстречу не пойдет. Но при одном условии – что Подбельский этого Ачоева пересилит. Сам в стороне все это время будет оставаться. И подчинится победителю. Справедливо.

Вошел начальник охраны.

– Готово, Виталик? – спросил Подбельский.

Начальник охраны кивнул.

– Идемте. – Подбельский поднялся с дивана.

В соседней комнате был накрыт стол на двоих.

"В обычное время он теперь ужинает в одиночестве", – подумал Барзыкин.

– Как семья? – поинтересовался на всякий случай.

– Нормально.

Ходили слухи, что Подбельский свою семью отправил во Францию. Но никто этого не знал наверняка.

– Сегодня харчо у нас, – сказал Подбельский. – Любите харчо?

– Я все люблю.

Ночи за окном не было видно. Тяжелая штора отгораживала их от звезд. И от чужих глаз. Барзыкин вдруг поймал себя на мысли, что ему неуютно здесь. Каждую секунду хочется оглянуться и убедиться, что находишься в безопасности.

– Как насчет сауны? – спросил Подбельский.

– Нет-нет! – запротестовал Барзыкин.

Сама мысль о том, что придется задержаться здесь, была ему неприятна.

– Значит, бензина у вас лишнего нет, – вернулся Подбельский к разговору.

Вдруг рассмеялся и вилкой шутливо погрозил:

– Ох, ну чтобы только так потом не получилось, что мне нет бензина, а кому-то есть!

И Барзыкин понял, что ради фразы этой единственной весь разговор и состоялся. Внешне своей догадки не выдал, пожал плечами, сохраняя равнодушие.

– Если бензина нет, Дмитрий Николаевич, так его ни для кого нет. Вы уж извините, – и руками развел.

Больше они к этой теме не возвращались. Поужинали, разговаривая ни о чем, Барзыкин вдруг на часы взглянул и засобирался.

– Поеду я, – сказал. – Завтра с раннего утра начнутся хлопоты.

– Что-нибудь особенное?

– Нет. Обычные хлопоты. Текучка.

Подбельский гостя проводил вниз, но на улицу не вышел. Остановился в холле, руку Барзыкину пожал. "Боится", – понял Барзыкин. Ему опять показалось здесь холодно и неуютно. Кивнул на прощание и поспешно вышел.