Смертельный азарт - Александр Горохов

Глава 15

Илья вытянул из кассеты кончик микропленки и рассмотрел его через сильную лупу на свет яркой настольной лампы. Вначале на пленке обозначился личный шифр академика Всесвятского-Лады, затем четкий заголовок работы:

И. ПЕРЕСВЕТОВ — Б. ВСЕСВЯТСКИЙ-ЛАДА

СПОСОБ ЗАЩИТЫ ЦЕННЫХ БУМАГ И ДЕНЕГ

«КРД-Дельта»

Отлично, подумал Илья, академик защитил интересы дочери тоже.

Он вытянул из кассеты кусок подлиннее — шли расчеты, формулы, схемы, разрабатывалась конструкция несложного излучателя для нанесения на документ невидимого знака, в быту называемого «водяным». В данном случае он не был «водяным», а использовался тот самый вид излучения, который когда-то в полупьяной шутке и предложил Илья. В домашних условиях такой излучатель не сделаешь, даже если и раздобудешь крайне редкие синтетические материалы излучения, спаренные с лазером. Все просто — как в подлинно гениальных открытиях.

Сквозь лупу разбираться в расчетах и формулах работы было непросто, и Илья отмотал пленку до конца, чтобы прочесть заключение: «Результаты практических опытов оказались в высшей степени положительными».

Илья скрутил кассету. Где, когда и как проводил академик практические опыты — уже было не узнать. Но теперь стало ясно, зачем к кассете микрофильма прилагалась тысячерублевая купюра, сложенная фантиком. Илья ее аккуратно развернул и обнаружил, что на одной стороне купюры жирным красным фломастером было написано: «ПОДОГРЕТЬ ДО 40–50 ГРАДУСОВ».

Такую температуру давал элементарный утюг, и, не долго размышляя, Илья прогладил банкноту горячим утюгом. Почти сразу по краю купюры проявилась четкая надпись:

«ПРОЕКТ «ДЕЛЬТА». ПОДДЕЛКА ИСКЛЮЧЕНА».

Старик все успел сделать. И расчеты, и практический эксперимент. Во всем этом еще надо было разобраться, но не это главное!

Как найти этой «Дельте» наиболее эффективное применение?! Ведь если чуть зазеваться или сделать неправильный ход, то тут же окажешься ни с чем, обобранным и обманутым. Жалко, что покойный академик уже не мог дать совета на этот случай.

Надпись на тысячерублевой банкноте через минуту побледнела и исчезла. Илья вновь прогладил ее утюгом — она снова проявилась и снова так же пропала.

Одно было ясно — сразу и поспешно такие вопросы не решают. Илья положил микрофильм в стол, потом решил, что не мешает его припрятать потщательней. И припрятал.

Тяжелые размышления Ильи были прерваны грохотом входных дверей, и через секунду в комнату влетела Римма и закричала с порога:

— Все в порядке, Илюшка! Я готова к бою!

Он не сразу понял, о чем идет речь, и, лишь когда появившийся следом Корвет сообщил, что женский матч в грязи назначен на пятницу, вспомнил, что, кроме науки, в жизни его существуют и иные увлечения. Он с трудом переключил свое сознание на темы этой части своего бытия и спросил:

— Римуля, а ты понимаешь, что тебя могут искалечить?

— Меня ваша земная жизнь и так каждый день калечит! — независимо ответила инопланетянка.

— Она в хорошей форме, — заявил Корвет, но повышенной радости в его голосе тоже не слышалось. — Какие-нибудь заказы для нашей фирмы поступали?

— Нет, — покачал головой Илья.

— Так о чем ты говоришь? Жить на что-то надо?

— Надо, — согласился Илья.

Они принялись обсуждать детали предстоящего боя, совершенно в конце концов запутались, и пришлось звонить чемпионке Алабамы, чтобы уточнить условия.

— Три раунда по пять минут, — капризно протянула она в трубку. — Перерыв между раундами две минуты, чтоб лифчики переодеть и сполоснуться. И скажи своей сопле, чтоб продержалась до конца.

— Сопля, — позвал Илья Римму, — тебе придется, кровь из носа, а продержаться три раунда.

— Дай-ка трубку. — Римма выдернула у Ильи телефонную трубку и тут же рявкнула: — Я тебя зашибу на первой же минуте, недоделанная!

— Ну и дура, — прозвучал очень спокойный ответ. — В таком случае зрители нас с тобой обоих тут же уделают. Это точно. Они идут смотреть не на то, кто из нас победит, а желают увидеть, как мы в дерьме купаться будем. Мы в говне, а они в белых рубашках, поняла?

— Не очень, — успокоилась Римма.

— Кто победит, конечно, для них тоже значение иметь будет, поскольку ставки делают. Но не это главное. Мы с тобой, соплюха, так должны договориться… Два раунда деремся изо всех сил, но не давим друг друга до конца, поняла? Чтоб зрелище было, чтоб мужичье похабное душу свою потешило. Ну, а третий раунд — наш. Тут уж в полную силу, чтоб было ясно, ху из ху. Поняла?

— В Америке так же? — поинтересовалась Римма.

— В Америку не лезь, в Америке тебе делать нечего. Задача одна — мы должны дать зрелище, какое они хотят увидеть. Чем больше свинства, тем лучше. Не получат своего — быть нам битыми и нищими. Гуд бай!

— Искалечу стерву, — решительно пообещала Римма и положила трубку.

— Не знаю, — засомневался Илья. — Она баба здоровая. Ладно, как-нибудь переживем и это. Для меня хуже другое мероприятие.

Мероприятие заключалось в том, что сегодня же следовало вручить гонорар, а откровеннее определяя — взятку, тому милицейскому чину, который взял под свое крыло благополучие намеченного развлечения. Охрану, опеку и, если понадобится, ликвидация всех возможных неприятностей в будущем. Сумму за этот патронаж заломили немалую и в результате переговоров согласились, что выдавать ее будут в два приема — половину «до», половину «после». Первую половину следовало вручить сегодня, и Илью уже корежило от необходимости заниматься таким гнусным делом, как вручение взятки должностному лицу. Но перепоручить это ответственное дело он не мог никому.

Встреча с майором милиции была назначена в кафе на Тверской в шесть часов, и майор не опоздал. Был он коренаст, немолод и угрюм, смотрел на Илью таким зверем, будто бы уже собрался с удовольствием приводить в исполнение приговор суда к высшей мере наказания. Он присел за столик напротив Ильи, от выпивки отказался и глядел в лицо ему столь пристально, что ясно было — запоминал, «фотографировал», чтоб отложить облик собеседника в свою картотеку, — мало ли как сложится все в будущем.

Илья ломал голову над техникой передачи конверта с деньгами. Положить на стол? Слишком откровенно. Сунуть на коленки под столом? Тоже что-то детское. Хоть кто-нибудь знает, как положено вручать взятки? Момент передачи — самый опасный, на нем и строят провокации.

Но оказалось, что эта техника у майора отработана четко и, видимо, давно.

— Посидим, поговорим, я встану и уйду. А ты к стойке подойдешь, стакан сока закажешь и бармену отдашь конверт. Ясно?

— Ясно, — с облегчением сказал Илья.

— Надеюсь, смертоубийства у вас там не намечается? — мрачно спросил майор.

— Я тоже надеюсь.

— Спиртное будет?

— Маленький буфетик. Да вы не волнуйтесь, мы уложимся в полчаса.

— А мне-то что волноваться? На меня телегу не накатишь. Думаешь, купил легавого, так теперь можешь творить что хочешь, все тебе можно?

— Я так не думаю.

Илья тоже начал накаляться, поскольку противно было, что элементарный взяточник вдруг собрался кого-то укорять.

— Думаешь! — криво улыбнулся майор. — Но мне на твои мысли наплевать. Продаюсь вам так продаюсь, сегодня на вашей улице праздник. Но не долго еще вы плясать будете. Пятиминутка фраера скоро кончится. Придет в Россию настоящая власть, крепкая рука, и возьмут вас, жуликов, опять за горло.

Илья посмотрел на него в упор и процедил сквозь зубы:

— Тебя тоже возьмут за горло, на другое не рассчитывай.

— А я про то и говорю! — неожиданно благодушно захохотал майор. — Будут другие времена, будут другие и люди! Вторую половину денег когда вручишь?

— Пройдет все нормально в пятницу, в субботу на этом же месте в это же время.

— Динамо крутить не рекомендую, — опять вернулся к угрожающему тону майор.

— Нам вас обманывать не с руки.

— Хорошо, что понимаешь. Бывай.

Майор зашагал к дверям, и Илья заметил, как он обменялся с барменом короткой переглядкой. Все в одной связке, все примотаны друг к другу тонкими, но прочными нитями сложных и рискованных отношений.

Через минуту он подошел к стойке, заказал сок, тут же расплатился за него, пододвинул бармену конверт, но тот принял его не сразу — побегал от пивных кранов к мойке, обслужил пару клиентов и только потом на ходу, словно невзначай, ловким движением локтя смел конверт на пол, себе под ноги. Илья понимал, что в каждом жесте майора, в каждом движении бармена есть свой обдуманный смысл, своя тактика, которая должна максимально предохранять обоих от возможной провокации. Но техники этого дела Илья до конца не понимал, разбираться в ней не собирался, а потому вышел из кафе, решив, что официальная безопасность предстоящего мероприятия обеспечена.