Дракула, любовь моя - Сири Джеймс

— До приюта не больше мили, — заметил Джонатан.

Мы не бывали там уже несколько лет, с тех пор как его мать уволилась.

— Может, заглянем в память о старых добрых временах? — предложил муж.

Я охотно согласилась. Мы дошли до приюта за полчаса. Когда мы стояли у высокого ветхого здания, разглядывая истертые каменные ступени, ведущие к передней двери, я невольно задумалась о печальных обстоятельствах своего появления здесь примерно двадцать один год назад.

— Идем! — Джонатан улыбнулся впервые за день. — Давай поздороваемся с нашим старым другом, управляющим, мистером Брэдли Хауэллом.

Однако, когда мы позвонили и вошли, оказалось, что в заведении сменилось руководство. Знакомых работников почти не осталось. Разумеется, все дети, которых мы знали, живя под крышей приюта, давно выросли и разъехались. Мы объяснили, кто такие, и испросили разрешения осмотреть дом.

Мы заглянули на кухню, одно из наших излюбленных мест в ту пору, когда мать Джонатана заправляла хозяйством, но там не нашлось ни единой знакомой души. Поскольку прислуга хлопотливо собирала обед, мы поспешили выйти.

— Так странно вернуться в привычные старые коридоры и оказаться чужаком, — прошептала я Джонатану, когда мы медленно шли по знакомому темному коридору первого этажа.

— Я проводил больше времени внизу, с тобой и другими детьми, чем наверху, в наших с матерью комнатах, — кивнул он.

— Помнишь, как мы украли конфеты из стола мистера Хауэлла, а потом спрятались в чулане под лестницей и слопали все до единой? — спросила я.

— Мне было так плохо, что я несколько месяцев не мог смотреть на сладкое!

Мы еще некоторое время обменивались воспоминаниями о детских шалостях и смеялись. Проходя мимо столовой, мы услышали громкий гул голосов, размеренный звон вилок и ложек и по очереди заглянули в окошко, проделанное в двери. Я увидела не меньше пятидесяти детей, которые сидели за длинными столами и обедали. Их бледные личики и одежда с чужого плеча напоминали меня в том же возрасте. Я испытала укол боли.

Внезапно по коридору пробежал мальчик лет восьми со взволнованным лицом. Он направлялся к столовой. Когда мы с Джонатаном посторонились, чтобы пропустить его, ребенок замер, поднял на нас широко распахнутые глаза и с надеждой спросил:

— Вы хотите кого-нибудь усыновить?

— Увы, нет, молодой человек, — ласково ответил Джонатан. — Мы просто пришли в гости. Мы жили здесь в детстве.

Мальчик оценил блестящие новые туфли и костюм Джонатана, затем его взгляд задержался на прекрасном шарфе из красного кашемира.

— Похоже, у вас дела идут на лад! Обожаю красный цвет.

— Правда? — улыбнулся Джонатан.

Я знала, что шарф подарил ему мистер Хокинс много лет назад. Джонатан очень дорожил им, но все же произнес, не раздумывая ни секунды:

— Он твой.

Муж обернул шарфом шею мальчика, который лишился дара речи от радости. Чувства переполнили его, он распахнул дверь и растворился в столовой.

Когда мы шли по коридору, я сжала руку Джонатана и сказала:

— Очень милый и щедрый поступок.

— Я хотел бы подарить каждому из них дом и любящих родителей, — лишь пожал плечами Джонатан.

Мы подошли к фойе, когда рядом возникла старуха в белом чепце и переднике. Я сразу узнала в ней служанку, которую всегда не любила. Именно она сплетничала о моей матери, когда мне было всего семь лет. При виде нас старуха остановилась и воскликнула:

— Лопни мои глаза, если это не мисс Мина и мастер Джонатан! Сколько лет, сколько зим!

— Здравствуйте, миссис Прингл, — вежливо ответила я. — Как поживаете?

— Как всегда, только прибавилось лет да сварливости. А у вас как дела?

— Неплохо, спасибо, мэм, — ответил Джонатан. — По правде говоря, мы поженились.

— Да ну? Повезло вам. Ваша мама была бы рада.

Она взглянула на меня и на мгновение умолкла, как будто пытаясь припомнить нечто давно забытое.

— Что ж, мэм, приятно было вас повидать, — улыбнулся Джонатан. — Доброго дня.

Он взял меня за руку, и мы направились к двери, когда старуха выпалила:

— Вы получили тот конверт, мисс Мина?

— Какой конверт? — Я удивленно обернулась.

— Ну, тот самый, который оставили для вас, когда вы были девочкой.

Мы с Джонатаном обменялись взглядами, и я ответила:

— Никакого конверта я не получала, миссис Прингл. Откуда вы о нем знаете?

— Я была тут, когда он пришел. Молодая женщина сунула его мне в руки на пороге. Она выглядела совсем больной и бледной, помнится, я еще подумала: не жилица на белом свете. Женщина написала на нем ваше имя и велела передать директору приюта с наказом вручить вам в восемнадцать лет.

— Когда это случилось? — Мое сердце лихорадочно забилось.

— Вам было шесть или семь лет, насколько я помню.

— Кто оставил письмо? Моя мать? Что в нем было написано?

Старуха опустила взгляд. По ее хитрому виду было понятно, что она сперва прочла письмо, а потом отдала его директору заведения… если, конечно, вообще это сделала.

— Откуда мне знать, мэм. Странно, что мистер Хауэлл не послал его вам, когда вы вошли в возраст. Наверное, просто забыл.

Я была поражена и взбудоражена новостью. Наконец-то я что-то узнала о матери, не считая сплетни о ее недостойном поведении, которая так огорчала меня в детстве! Но в то же время меня расстроило, что она была больна. Мы попрощались с миссис Прингл и отправились на поиски нового директора заведения. Этот усатый занятой мужчина сказал, что ничего не знает ни о каком письме, адресованном мне, но с радостью переправит конверт, если вдруг наткнется на него. Я дала ему свой адрес в Эксетере, и мы удалились.

— Ах, Джонатан! — воскликнула я, когда мы шагали по улице. — Поверить не могу! Письмо для меня… Возможно, от моей собственной матери!

— Есть шанс, что он найдет его, но не слишком на это рассчитывай, дорогая. Письмо могли давным-давно выбросить.

— Все равно. Сознавать, что она думала обо мне, совсем еще маленькой, хотела со мной связаться… Право, на душе становится легче.

День перевалил за середину. Обедая в кафе, мы вспомнили еще несколько счастливых мгновений детства. Джонатан предложил помочь приюту, пожертвовав ему часть только что унаследованных средств, и я согласилась. Мы пытались решить, на что потратить несколько оставшихся до поезда часов. Я хотела нанести визит Люси и ее матери, чтобы увериться в их благополучии, но Джонатан заявил, что нам не хватит времени, поскольку Хиллингем находится на другой стороне города.

Вместо этого мы сели на омнибус до Гайд-парк-Корнер, а затем прошлись по Пикадилли, что всегда доставляло нам немало удовольствия. Под руку с Джонатаном мы гуляли по шумной улице, разглядывали людей, магазины и фешенебельные особняки. У ювелирной лавки Джулиано я заметила красивую девушку в большой круглой шляпе, сидевшую в новом дорогом открытом экипаже. Интересно, кто она такая? Наверное, важная клиентка, которая ждет, когда ей принесут роскошное украшение. Внезапно Джонатан сжал мою руку так сильно, что я вздрогнула.