Кудесник в городе богов - Денис Владимирович Морозов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всадник спешился, принял обычные размеры и склонился над человеком.
– Кого это ты притащил в Горний мир, братец Хорс? – спросил он.
– Это подарок к твоей свадьбе, княже, – по-родственному обняв его, ответил месяц.
– Подарок? Вот эта вот жалкая тварь? – расхохотался Перун. – Не сильно же ты потратился.
– Бракосочетание должны засвидетельствовать представители всех трех миров. Боги, гриди и навьи от Горнего мира соберутся все – в них недостатка не будет. Посол бесов прибыл сегодня, еще до рассвета. Нам не хватало людей.
– Верно, – согласился Перун. – Нас устроит любой человечек, хоть самый последний.
– Считай, что это он и есть.
Громовержец придирчиво осмотрел съежившегося кудесника и заключил:
– Твой подарок весьма кстати. Я ценю твою заботу.
И он обнял Хорса в ответ. Немил выдохнул, расправил плечи, втянул брюшко и выгнул грудь колесом, чтобы Перун понял, какое ценное приобретение ему досталось.
– Постой! – вдруг сказал громовержец. – Не тебя ли третьего дня тащил бес, когда я подстрелил его на Туманной поляне?
– Да, государь. Это был Лютобор, – замялся Немил, соображая, не выйдет ли ему боком такое признание.
– А на кой ляд ты ему сдался?
– Лиходей приказал отнести меня в пекло и отнять душу.
– Вот дела! Выходит, что я тебя уберег. Помню, уж больно жалостливо ты причитал и сетовал на судьбину. Бес уронил его в воду, – обратился Перун к Хорсу. – Я послал служанку проведать, не утонул ли этот бедолага. Она рассказала, что болотник Колоброд, этот хитрый хмырь, что живет в Светлом озере, запряг пленника в сани и катался на нем, как на лошади. Ох, и смеялся же я! Правда, забавно?
– По правде сказать, государь, ничего забавного в этом не было, – осмелился возразить человек. – Наоборот, я ужасно страдал и думал, что пропаду без следа.
– Что ж, тогда за тобой должок. Вот и случай его отработать. Поступаешь в мое распоряжение и будешь делать, что я велю. Лады?
– Разумеется, государь! – едва сдержал радость Немил. – Я – твой и душой, и телом.
– Погоди раболепствовать. У тебя еще будет случай выслужиться. А Светлое озеро принесло мне удачу. На его берегу я встретил свою судьбу. Разве это не чудо?
– Твоя служанка, кажется, приглянулась этому пройдохе, – заметил лунный бог, пихнув Немила сапогом.
– Звенислава? Этому колдуну? – рассмеялся Перун. – Из него песок сыпется. Седина в бороду, бес в ребро. Впрочем, стоит ли осуждать его за любовь? Ведь у меня самого на носу свадьба. Сейчас мне хочется, чтобы все были счастливы. Вставай, человечек! Тебе повезло. Ты попал к государям, когда они в добром духе.
Перун поманил его за собой и запрыгнул в седло. Сияние месяца померкло у кудесника за спиной. Он зашагал вслед за новым хозяином, вертя головой по сторонам и дивясь чудесам небесного города. Солнце уже взошло и пекло во всю силу – его жар обжигал лицо и ладони. Но воздух вокруг оставался холодным, так что путнику приходилось зябко кутаться в грязную рясу.
Колесница Дажбога уже начинала карабкаться на Окольную гору, возвышающуюся над Серебряным городом. Там, на вершине, сверкали золоченые крыши Полуденного дворца, в котором солнечный государь любил вздремнуть часок после обеда. Однако даже в разгар дня тени в Вышеграде оставались низкими и вытягивались так далеко, что у Немила возникло впечатление, будто он наступает себе на пятки.
Встречать Перуна выходили чудные звери: олень с золотыми рогами, чьи копыта при каждом шаге высекали новенькие червонцы, и огромный, размером с медведя, вепрь, щетина которого тоже отливала позолотой, а клыки напоминали мамонтов бивень. Вокруг порхали жар-птицы, хвосты которых искрились разноцветными сполохами, и даже Индрик-зверь, похожий на шерстистую козу размером с лошадку, не побоялся выбраться из хвойного бора.
За живой изгородью виднелись просторные усадьбы, в центре которых поблескивали позолоченные крыши деревянных дворцов, каменных палат и высоких теремов с причудливыми куполами в виде шатров и бочек.
Местные жители, невесомые и бестелесные, воспаряли над землей и неслись поглазеть на чужеземца, явившегося во плоти и крови в мир, недоступный бренным телам. Однако Перуну не было до них дела. Всадник уверенно повернул налево и въехал в арку, образованную живыми дубами.
За оградой из тесно сплетенных ветвей тянулось длинное строение из белого мрамора. Сквозь узенькие стрельчатые окна доносились звуки пирушки, возбужденные вопли и звон бьющихся друг о друга мечей. Двускатная крыша здания была покрыта тонкой позолотой, отчего превращалось в подобие зеркала, пускающего в глаза солнечного зайчика.
По звукам боев и попоек Немил догадался, что это гридница, но кто мог обитать в ней? Ведь Вышеград представлялся ему страной покоя. Его немой вопрос разрешился тут же: на порог широкого крыльца высыпали бестелесные воины в невесомых доспехах. Какого только оружия не было у них в руках! Копья, рогатины, короткие сулицы для метания, луки и самострелы с тульями за спиной, мечи, топоры, секиры, палицы и булавы, и, конечно же, кистени – куда же без них? Призрачные тела едва виднелись из-под кольчуг с тонкими, идеально ровными колечками, из-под нашитых на жесткую кожу пластинок, и даже из-под чешуйчатых броней, которые так изящно сгибались и разгибались, что воин в них напоминал бросающегося змея. Ничуть не боясь нарушить покой заоблачного края, воины во все горло хохотали и игриво ругались. От них разило превосходной хмельной медовухой и жареным кабанчиком, а натренированные кулаки так и чесались, чтобы заехать соседу в ухо и вызвать его на шутливый бой.
«Перунова гридница!» – догадался Немил.
Волхвы обещали воинам, что в ней окажутся души тех, кто со славой погибнет в бою. Только кто верит обещаниям? Одни простаки. А теперь что же, выходит, что все так и есть? Голова кудесника разрывалась: ветхие байки, над которыми он потешался прежде, на глазах превращались в сущую правду, а ее еще нужно было переварить.
Он вжал голову в плечи и постарался стать как можно более незаметным, вспомнив, насколько беспощадна бывает дружина Перуна ко всяким прихвостням бесов. На его счастье, дружинники мало обращали внимание на теплокрового человека, плетущегося за конским хвостом. Громкими и восторженными воплями они приветствовали своего господина, который приосанился в седле и привычно принимал знаки всеобщего обожания.
Сразу несколько горних витязей подрались за право помочь Перуну спуститься с седла, а после отвести крылатого скакуна в стойло.
– Володимер, вычисти моего Грома так, будто он только родился! –
