Не родись красивой... - Робин Уэллс

– Обнимите меня, – проговорила она.

Он так и сделал – посадил ее себе на колени, одной рукой обнял за плечи, а другой принялся гладить ее по голове, как обычно делал, утешая Никки.

Постепенно судорожные рыдания Сары перешли в жалобные всхлипывания, а потом и совсем стихли. Она засопела, прерывисто втянула в себя воздух и подняла голову, лежавшую на его плече.

– Извините меня, – прошептала она.

Джейк провел рукой по ее спине. Волнение сжимало ему грудь и мешало говорить.

– Не нужно извиняться… Но все-таки, что произошло с вами?

– Я… я видела змею. – Она вздрогнула, и он машинально обнял ее крепче.

– Она переползла через мою руку и по перчатке. – Сара подняла руки, подавляя подступившие к горлу рыдания. Джейк увидел, что на ней все еще надеты запачканные в земле перчатки. Он осторожно стянул их с ее дрожащих рук.

– Какая она была? – спросил он.

– Большая, черная, вся вздутая…

– Похоже на крысоловку. Они охотятся за мелкими грызунами и очень даже полезны в саду.

Сара зажмурилась, и по ее телу пробежала дрожь. Похоже, ей не на шутку плохо. Джейк помассировал девушке плечи, пытаясь придумать, что делать дальше. Змей пугаются многие, но ужас Сары казался ему каким-то странным.

Может быть, лучше заставить ее говорить?

– Почему вы так их боитесь?

– Однажды… со мной… был неприятный случай.

– Вас укусила змея?

– Н-нет… я только испытала унижение.

Джейк озадаченно нахмурился.

– Как такое возможно?

Сара снова тяжело и протяжно вздохнула.

– Это длинная история…

– А нам спешить некуда.

Она долго молчала, и Джейк уже подумал, что она так и не решится заговорить.

– В то лето мне исполнилось пятнадцать лет, – начала наконец Сара и пересела с его колен на диван. Но Джейк продолжал обнимать ее за плечи, боясь, что, если этот контакт нарушится, она замолчит и снова начнет плакать. – Я в очередной раз приехала в Дубовую Рощу на каникулы. Я переживала тогда, наверное, пик моей застенчивости. Влюбилась в одного старшеклассника по имени Томми. Скорее всего, он вообще не подозревал о моем существовании. Томми был очень популярной личностью и всегда ходил в компании своих друзей, членов школьной лиги. И вдруг, как гром среди ясного неба, он пригласил меня на танцы в праздник Четвертого июля.

Сара громко засопела и перевела дыхание.

– Я не помнила себя от счастья. Я была так польщена, что даже не задумывалась о его мотивах. – Ее голос задрожал, и недоброе предчувствие заставило Джейка крепче сжать ее руку. – Четвертое июля всегда празднуют в Дубовой Роще с большим размахом. Сначала проводят парад, потом открывается ярмарка, и завершается все великолепным фейерверком. Но я пропустила торжества и весь день готовилась к первому в моей жизни свиданию. Я так волновалась, что, когда Томми зашел за мной, не могла вымолвить ни слова и не придала особого значения тому, что и он почти не разговаривал со мной по дороге на танцы. Но когда мы прибыли, мне показалось странным, что все его приятели принялись дружно хохотать. Томми каждый танец танцевал со мной, но то и дело переглядывался с дружками, которые хихикали, привалившись к стенке.

– Что они задумали? – подозрительно спросил Джейк.

Сара опустила глаза и сцепила на коленях пальцы.

– Это выяснилось, когда я отлучилась в дамскую комнату. Я услышала, как одна девочка произнесла мое имя, и остановилась за дверью, чтобы послушать.

Она говорила, как это противно, что лига старшеклассников выбрала меня как жертву для своих гадких шуточек. Очевидно, то, что они заставили Томми привести меня на танцы, входило в ритуал его посвящения. Хуже всего, сказала эта девочка, что я даже не подозреваю, будто он собирается выставить меня на посмешище.

У Джейка в глазах потемнело от гнева, в груди стало тесно. Он опять услышал ее тихий прерывистый вздох. Но самое лучшее было дать ей выговориться.

– Эта девочка ошибалась. Самое страшное – узнать. Я была раздавлена, уничтожена. От такого унижения мне захотелось умереть. Если бы в комнате было окно, я выпрыгнула бы в него. Но единственным способом покинуть помещение было пройти через переполненный танцевальный зал. Я попыталась проскользнуть незамеченной, но Томми вытащил меня на середину зала. Играли медленный танец. Я чувствовала себя ужасно. Мне казалось, что все смотрят только на меня. И тут…

Ее голос прервался, она зажмурилась, и все давние мучительные переживания снова захлестнули ее, грозя затянуть в темный омут. Но Сара чувствовала на своих плечах твердую руку Джейка, его близость придавала сил. То происшествие случилось в далеком прошлом. Теперь оно бессильно причинить ей боль. Сара открыла глаза и встретилась с его взглядом. Глаза Джейка утешали, успокаивали, но слова все не шли с ее языка. Сара проглотила комок, застрявший у нее в горле, и наконец смогла продолжить свое повествование:

– Томми… Томми засунул мне змею за шиворот. У платья была узкая талия, и я не могла избавиться от нее. Змея ползала по кругу – по животу, по спине… – Сара затихла, и Джейк почувствовал, что на щеке у него дрожит мышца и холодная ярость сжимает грудь.

– А этот дрянной сукин сын… – Он оборвал фразу, сообразив, что его гнев не принесет Саре облегчения, а больше всего Джейк хотел сейчас помочь ей. У Сары было такое несчастное лицо, что его сердце дрогнуло и наполнилось жалостью и нежностью. – О Господи, Сара. Как вы вынесли это?

– Не слишком героически, – призналась она тихо. – Со мной случилась истерика. Я не могла объяснить, в чем дело, а просто кричала и кричала, пока наконец мне не сделалось дурно. Кто-то вызвал «неотложку», меня привели в чувство, дали успокоительного и отвезли домой.

Джейк тихо выругался;

– А что было потом с этим мерзавцем и его шайкой?

– Бабушка постаралась, чтобы в Дубовой Роще практика посвящения в лигу прекратилась. А родители Томми посадили его до конца лета под домашний арест.

– Поделом ему, – пробормотал Джейк угрюмо. Надеюсь, перед этим они сделали из него хорошую отбивную?

По Сариным губам скользнула слабая улыбка.

– Бабушка сказала примерно то же самое. Никогда раньше я не видела ее такой рассерженной. Бабушка всегда была спокойной, благожелательной, то, что называют «истинная леди», но тогда мне казалось, она готова была лично высечь всех членов лиги, если бы ей дали волю.

– Вы, наверное, тоже страшно сердились?

Сара вздохнула и отвела глаза.

– Я была слишком подавлена, чтобы сердиться.

И все равно, после драки кулаками не машут. Уже ничто не избавило бы меня от чувства унижения или не отучило бояться змей либо, наоборот, не бояться Четвертого июля.