Любовники по наследству - Анна Малышева

– Вставай! – скомандовала Тамара.

Марина не успела опомниться, как опять оказалась в ванной. На этот раз Тамара натерла ей волосы приготовленной черной смесью, которая тут же защипала кожу головы.

– Двадцать минут! – отметила Тамара. – Теперь уж точно чай попьем.

Они сидели на кухне и пили чай. Тамара выглядела оживленно, даже, казалось, помолодела. Теперь она смотрела на Марину с оттенком гордости.

– Полдела, считай, сделали, – добродушно сказала Тамара. – Макияж тебе подберу. Изменим овал лица, форму глаз и губ. Лоб закроет челка. Одеваться будешь по-другому… Родная мама не узнает! – Тамара засмеялась. – А мать-то есть?

– Умерла, давно уже.

– А отец?

– Тоже.

– Сирота, значит, вроде меня… – Тамара вздохнула. – А может, и к лучшему… Никто плакать, искать не будет. Или есть еще кто?

– Никого нет.

Марина сама решилась задать вопрос, видя, что Тамара размякла:

– А он, Делон… сын вам?

Она осеклась, поняв, что выдала себя. Никто при ней не называл Делона этим прозвищем, она узнала его от Светы. Но Тамара, казалось, не обратила на это внимания. Она рассмеялась:

– А, ты тоже так его зовешь? Дурацкая кличка… А он ею гордится. Сын, кто же еще? Я его поздно родила, в тридцать. Мне тогда казалось… все – старуха, жизнь кончается. Мы поглупее вас были.

– А его сейчас нет?

– Что, соскучилась? Ушел он.

Тамара испытующе поглядела на нее.

– Смотри не влюбись. Хотя нет, ты-то не влюбишься. Не таковская, да и он не таковский. Тебе, наверное, умные мужики нравятся? А он дурак, как мать говорю. Ну вот хотя бы потому, что тебя сюда привел. Так что благодари Бога за его глупость… Хотя кто знает, может, и благодарить не захочешь… Ну, идем мыться!

Она смыла красящую кашицу с волос Марины, обернула ей голову полотенцем и снова, как скотину, погнала перед собой в угловую комнату. Там, усадив перед зеркалом, высушила ей волосы феном, взбила их пальцами, смоченными в липкой, тут же сохнувшей пенке.

– Вот!

Марина подняла голову и взглянула на себя в зеркало. Оттуда на нее смотрела коротко остриженная, похожая на куклу, голубоглазая брюнетка. Черная блестящая челка опускалась до самых бровей, отчего лицо казалось мрачным. Уши и шея были открыты. А кожа, по контрасту с волосами, казалась светлее. И в целом Марина едва узнала себя в этой женщине, смотревшей на нее из зеркала. Тамара воистину была мастером своего дела.

– Что, не нравится? – осведомилась Тамара.

– Нет, хорошо… – протянула Марина, не сводя с себя глаз.

– Высший класс! – гордо сказала Тамара. – Это ты с непривычки… А теперь – убери тут все!

Марина включила стоявший в углу пылесос и вычистила ковер. Труба всосала легкие, уже высохшие пряди светлых волос, рассыпанные тут и там. «Вот от меня уже почти ничего не осталось», – подумала, глядя, как последние белые волоски исчезают в трубке.

– А что, неплохо! – Тамара критически осмотрела пол. – Слушай, раз уж ты здесь, давай-ка уберись капитально! А то я, сама видела, инвалид… Невидимого фронта! – горько засмеялась она.

Марина взялась за уборку. Готова была делать что угодно, только бы угодить Тамаре. Она была уверена, что только от этой женщины зависит ее дальнейшая судьба. Делон ей и вполовину не был так страшен. Она вычистила ковры, пышные, дорогие, тут и там залитые кофе, вином, краской, а то и чем похуже. Стерла с мебели толстый слой буроватой пыли. Тамара переходила за ней из комнаты в комнату, всюду рассыпая пепел сигарет, которые безостановочно смолила. Вспугнутые уборкой, кошки забились под огромную кровать Делона. Тамара, увидев это, рассмеялась:

– Ах, паршивки! Развел зверинец… Ладно, не трогай их. А то он беситься будет. Родную мать так не любит, как этих вонючек…

«И тут я его прекрасно понимаю», – подумала Марина.

К часу ночи квартира блестела. Марина выполоскала тряпки и умылась. Спать ей не хотелось, во всяком случае, на этот раз Тамара ничего ей не подсыпала в чай. Она удивилась, что Делона до сих пор нет.

«А она как будто не беспокоится, – подумала Марина. – Впрочем, может, у них заведено возвращаться на рассвете…» Ей на память пришла черная сумка, в которой Делон привез золото. Когда они вошли в квартиру, он оставил сумку в прихожей, а во время уборки ее там не было. «Может, поехал сдавать покупателю, – догадалась она. – Не сам же он штампует коронки! Судя по рукам, он их никакой работой не оскверняет…»

Зазвонил телефон, и Тамара вышла в прихожую. Она даже не прикрыла за собой дверь, видимо, ей было безразлично, слышит Марина или нет. Оттуда ясно доносился ее голос.

– Да? Ну слава Богу! – говорила она кому-то. – Когда придешь? Нет уж, ты давай сейчас! Нечего мотаться… Ну, придешь, расскажешь.

Из всего этого Марина поняла только одно – Делон скоро вернется. От одной этой мысли ей опять стало плохо.

Тамара вернулась на кухню. За ней прибежали обе кошки, жалобно мяуча – просили есть.

– Лучше бы двух свиней завели, – сказала Тамара, доставая «Китти-Кэт». – У, прорвы!

Она насыпала корм в миску, и кошки, отпихивая друг друга, стали есть. Тамара со вздохом опустилась в кресло.

– Не торопится наше сокровище, – заметила она. – Хочет прошвырнуться, потрясти карманом… Ну, я ему давно уже не указчица. Вот опять же, видишь, какой дурень – только после дела, а гуляет. Попадется он когда-нибудь…

Марина не слушала ее, пытаясь обдумать дальнейшие действия. «Отпроситься спать до прихода Делона? Связать простыни – и в окно. Второй этаж – пустяки. Но в чем я побегу? В халате? Денег нет. Документов нет. Все в сумочке. А где сумочка? Я ее не видела после того, как уснула… А моя одежда? Спрашивать нельзя, вызову подозрение. Лучше бежать так – в чем есть. Что они мне болтают про сообщничество? Чепуха, это запугивают. Я докажу, что не виновата… – Некстати ей припомнился долг Лены. – Плевать, продам все, что есть, на лестнице буду жить, все равно! Только бы выбраться отсюда…»

Марина заметила, что Тамара очень пристально на нее смотрит. «Надеюсь, я не думала вслух?» – испугалась она. Чтобы разрядить молчание, она закурила, воспользовавшись зажигалкой Тамары, лежавшей на столе, – очень массивной, тяжелой, на вид – золотой.

– Нравится? – спросила Тамара. – Он подарил. Когда-нибудь я надорвусь от нее прикуривать. – Она все еще глядела на Марину. – Редкая птица, надо тебе сказать, – заметила она наконец. – Всяких я видела девочек. Были ангелочки, были подзаборницы. Были умненькие, а были без мозгов. Ну и тому подобное… Так и липнут на моего красавца… Прямо международное признание… Даже одна англичанка у него была – страшная! А ему лестно. Дурак, одним словом…

– Они тоже здесь жили? – спросила Марина.

– Редко. Я вообще всегда была против. Что здесь – дом свиданий? Потом приведут за собой кого… А он не понимает. Считает себя неуязвимым. Мне даже страшно иногда становится… Я прямо чую – из-за него нас накроют… Ну, правда, от девочек большой беды не будет… Что видели? В чем замешаны? Да у них и мыслей на этот счет не бывало – только на него и молятся. Тьфу!

– А потом… Куда они девались, эти девочки?

– Да туда, откуда пришли. Что мне их, замуж выдавать? Он долго ни на ком не задерживался – не тот характер. Ему только собственная морда никогда не надоест. Вот я и удивляюсь, как это он тобой впечатлился?

– Ну, не такая уж я страшная, – заметила Марина.

– Ладно, не лезь в бутылку. Ты мне больше нравишься, чем сестра твоя. – Она растянула в улыбке красные губы. – Та штучка была… Да она-то, к слову, не была в него влюблена. Я ее сначала за это зауважала. Надоело мне на этих бабочек смотреть. Эта, думаю, себе крылышек не обожжет. А она – нате! Еще похуже отколола. В общем, как ни поверни – не везет ему с бабами.

Тамара вздохнула.

– Раз уж мы заговорили о Лене, – решилась Марина. – Нельзя узнать, она случайно в это дело влипла или и раньше ему помогала?

– Случайно, конечно. По глупости ее взял в долю. Спешил очень, не приготовился. А она под руку подвернулась. Ну, смогла нажать… Не послушал он меня – и вот что вышло. Ты только не думай, что ему человека убить – раз плюнуть! – нравоучительно сказала Тамара. – Он теперь переживает…

«Хорошее утешение, – подумала Марина. – По крайней мере, будет кому надо мной поплакать, если… Уж эта точно слезы не прольет».

– И хоть бы ему на пользу урок пошел – так нет! Сколько раз я говорила – не бери посторонних людей! Нашла бы я ему человека… А он – сам да сам… Стыдно мать послушаться… Бугай здоровый вымахал… Вот теперь серия вторая началась – с тобой. Ну какого черта он тебя привел? Я свихнусь с ним!

Тамара словно забыла, что говорила с самой жертвой. Марине оставалось удивляться ее цинизму. «Мне осталось пожалеть ее одинокую старость, – подумала она. – Или добровольно выброситься из окна. Чтобы избавить ее от хлопот».

Однако следующие слова Тамары убедили ее, что та нисколько не забыла, кто находится перед ней. Тамара спросила: