Непорочная - Слава Доронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я ведь не скрыл, сказал честно о нашей связи с Ванессой. Документы ты мои видела. Я не женат. Чего ты еще опасаешься? Рядом со мной ты в безопасности.
— Очень смешно, — ерничает Тоня. — Я не ощущаю эту самую безопасность рядом с тобой. И вообще, ты в курсе, что нельзя заставить человека испытывать никакое из чувств? Они возникают сами, спонтанно и необъяснимо. Либо не возникают. А если тебя просят измениться, подстроиться под чьи-то реалии, чтобы тебя полюбили, значит, что-то здесь не так. И надо бежать.
— Я ведь не прошу измениться. Ты мне нравишься. Такая, как есть.
Я балансирую между искушением и дальше дразнить диковинку и желанием посадить ее к себе на колени. У меня опять на нее стоит. Бесовское наваждение!
— То, что ты ко мне испытываешь, называется «похоть». А я хочу, чтобы меня любили.
Смеюсь про себя. Все наши беседы так или иначе сводятся к сексу. И любви.
— Ладно. Поехали домой.
Иначе от разговоров я перейду к действиям, но есть опасение, что сегодня за это можно получить по лицу.
По пути в отель мы заезжаем за едой. Антонина, отвернувшись, смотрит в окно. Погода на улице дрянь, дождь льет как из ведра. Видимость херовая. Дворники работают без остановки.
Телефон вдруг разрывается знакомой мелодией. Я отвечаю Дану, не переставая следить за дорогой.
— Ты где? Хакерша с тобой? — интересуется финансовый директор.
— Да, — отзываюсь, поглядывая на Антонину. — Я на громкой, — почему-то считаю важным предупредить.
— Хоть файл и ушел с моей почты, я к этому не причастен. Лови кое-что.
Дан отключается, и через секунду от него приходит сообщение.
Я прижимаюсь к обочине и включаю аварийку, чтобы посмотреть, что он там прислал. Но лучше бы, сука, не смотрел.
Прикрываю глаза и до хруста сжимаю челюсти.
Диковинка была права. Ни хуя она не в безопасности. Ни со мной, ни вообще. Чуйка у нее отлично работает.
— Что-то случилось? — настораживается Антонина.
Пиздец случился. Полный. Другого слова и не подобрать. Особенно в этот вечер.
21 глава
Дамианис барабанит пальцами по рулю и не торопится двигаться с места. А потом вдруг и вовсе выходит на улицу и хлопает дверью. Кому-то звонит. Леона не заботит, что мы стоим на проезжей части и его могут сбить у меня на глазах. Благо, дождь закончился.
Иногда складывается впечатление, что Дамианис вообще ни о ком не думает и никого не любит. В душе он одиночка. И что его таким сделало — непонятно. Ведь рядом немало хороших людей, готовых стать надежной опорой, дарить свои чувства и заботиться. Хотя бы та же Ванесса… Она так искренне переживает за Леона!
И без того разболевшаяся голова грозит расколоться на две части от воспоминаний о нашем разговоре с помощницей Дамианиса. Ну и еще от беспокойства за похотливого мудака, который вот-вот угодит под колеса какой-нибудь из проносящихся мимо машин. И что мне тогда делать?
В свете фар Леон выглядит нереально красивым. Ему сигналят, мигают, но он не обращает ни на кого внимания. Завершив телефонный разговор, со всей силы бьет кулаком по капоту. А потом еще. И еще. Впечатляющее зрелище. Если бы при этом не такое пугающее.
С детства боюсь мужчин, которые не могут себя контролировать или делают это плохо. Главное отличие человека от животного — последний не может управлять своими инстинктами. Страшно? Бежит. Хочет есть? Ловит добычу, рвет ее на куски и насыщается. Передо мной сейчас представитель дикой природы, не меньше. Глаза полыхают яростью и безрассудством, от Дамианиса исходят волны злости и негодования. Наши взгляды встречаются через лобовое стекло, и хочется залезть под сиденье, спрятаться, исчезнуть, только бы не находиться близко к Леону, когда он в таком взбешенном состоянии. Чем-то напоминает моего безумного отца. Приняв на грудь, тот часто совершал чудовищные поступки. Не переживу, если грек такой же.
Леон отворачивается и какое-то время стоит неподвижно. Возможно, глушит свои эмоции. Должна признать, иногда у него получается. Но все равно проскальзывает нечто звериное, отчего сразу же становится не по себе. Например, как сейчас.
Отворачиваюсь к окну и смотрю в темноту. Странные ощущения. К Леону тянет, он будит во мне то, чего я ни к кому раньше не испытывала. Сердце стучит на разрыв, стоит Дамианису притронуться ко мне, а после его поцелуев я становлюсь влажной. Может, я такое же животное, как и котяра? Но тогда почему боюсь с ним близости? Это страх перед чувствами? Меня предал собственный отец, первая любовь оставила в душе неприятный след. А что будет, если полюбить такого, как Леон?
Всегда казалось, что я сильная, смелая, у меня обязательно получится добиться всего самой. И что на деле? Сижу в машине опасного человека, от которого зависит моя дальнейшая судьба, боюсь подпустить его ближе, потому что стоит только расслабиться и поверить в хорошее, как происходит какое-то ужасное событие. Которое влечет за собой череду других.
Но как же к Дамианису тянет…
Леон возвращается в машину, выключает аварийку и резко выворачивает руль, вклиниваясь в поток движения. Бесполезно снова интересоваться, что произошло. И так понятно, что ничего хорошего.
Дамианис напряжен и не сводит глаз с дороги. Когда я понимаю, что мы выезжаем за город, начинаю нервничать.
— Куда мы едем?
— За мной тут дом неподалеку числится в аренде. Там поживем пару дней.
— Почему не в отеле?
Ответа нет.
Машина останавливается в небольшой пробке, Леон открывает окно и тянется за сигаретой, курит. Затем еще.
Наблюдаю за ним исподтишка. Встреть я его в обычной жизни, лишенной всяких проблем, — потеряла бы от этого красивого котяры голову. Позволить себе такое сейчас — равно сразу же разбить свое сердце. Все-таки иметь мозги хорошо. Пусть кое-кто и пытается время от времени мне их отключать.
— У тебя в планах была работа по каким-то схемам. Дан все расписал на ближайшие дни... — аккуратно завожу разговор, не в силах выносить напряженную обстановку.
Может, у Леона очередная сумма со счета улетела? Хотя нет. Исключено. Мне бы первой пришло оповещение на телефон: я сама занималась защитой системы. Тогда что же могло случиться?
Дамианис поворачивается и сканирует меня
