Прародитель Магии Том Последний (СИ) - "Swfan"

Мужчина покачал головой:

— Звучит запутанно, я понимаю. Дело в том, что у Атланта была вторая личность, имя которой я не хочу называть, ибо это опасно. В какой-то момент он её поборол и уничтожил, однако, когда он создавал свои клоны, каждый из сохранила в себе его зернышко. Оно есть во мне, — мужчина стукнул себя в грудь.

— И в тебе, — кивнул на Маргариту.

— Отсюда и наш план. Дело в том, что никто из нас, ни Бог Войны, ни Валькирия, ни даже я, здешний управляющий по своей сути, не можем действительно вмешиваться в вашу борьбу за Пробуждение. Если мы попытаемся что-то сделать его Воля, воля Спящего, то, что вы называете Судьбой, взбесится и начнёт оказывать ответное воздействие. Поэтому это опасно.

— Но есть один способ обойти эту волю, потому что она, как ты можешь понять, тоже содержит в себе частичку той самой второй сущности. Буду называть её Мечником, ты не против?.. Воля его избегает, и правильно делает.

— Так я и провернул мой трюк. Это было сложно, но в итоге с помощью Бога Войны я создал оружие, которое способно уничтожить любого конкурента нашего кандидата, того, кто согласится не пробуждаться. Этот меч не столько ранит, сколько он заражает Волей Мечника. Она постепенно пожирает твою волю, и когда она съесть её окончательно, мир, наш Спящий, немедленно тебе уничтожит. Ведь такой для него и для всех клонов оригинала, включая меня, закон. Никто из нас не смеет приближаться к любому проявлению Мечника, иначе мы умрём. Это правило придумал сам Атлант.

— Вот почему ты проиграла, — прошептал мужчина и всмотрелся в небеса.

— Но, — и вдруг он снова наклонил голову и улыбнулся:

— Есть ещё кое-что, кое-какой другой уговор… Если я всё правильно рассчитал… Ты можешь мне помочь его исполнить. Это твой последний шанс.

— Сейчас воля Мечника в тебе и только в тебе, понимаешь? И ещё ты Божество, а значит можешь нарушать законы сна. Ты можешь возвращать то, что было раньше… Понимаешь меня? Для меня это всего лишь дикая рискованная ставка, но для тебя… Впрочем, решать тебе. Не делать «этого» я особой причины не вижу, во всяком случае.

Мужчина исчез.

А Маргарита всё лежала земле и всё смотрела в белые небеса. Воля девушки таяла, и звон мечей шумел у неё в голове, как дикий ветер. Но вот юная принцесса приподнялась. Она встала на ноги, с огромным усилием, во время которого её левая рука отвалилась и превратилась в песчаную горку, и посмотрела перед собой. Девушка увидела небольшой пруд, вокруг которого плотно росли деревья и в который свесила свою ветвь неподвижная ива. Листья налипали на водную гладь.

И тут Маргарита вдруг осознала, что находилась в Саду. В том самом Саду, где прошло её детство. Как символично, подумала девушка, и упала на колени перед водой, так что ноги её развалились в песок. Маргарита взглянула на своё отражение и не увидела лица, увидела только простые сизые глазки, на которые падали песочные складки. Сперва они были растерянны, а потом наполнились пламенной, бешеной и безумной решимостью.

Вдруг девушка вонзила свою хрупкую руку в свою хрупкую грудь и вырвала сияющее золотистое сердце.

«У меня…» — думала девушка. — «Не вышло…»

«У вас…» — её глазки засверкали.

«У Вас…»

Маргарита как будто выдохнула и посыпалась в прах. Но золотое сердце осталось. Оно пролетело вперёд и зависло над ясной водою.

Маргарита была Богом, а потому могла нарушать законы мироздания. Она могла делать немыслимое. Девушка истратила все свои силы, чтобы исполнить последнее желание.

Её сердце треснуло и раскололось на две половинки.

Они отлетели друг от друга и звякнули. И медленно вокруг них стал нарастать кальций. Он превратился в кости, кости собрались в целые скелеты; потом уже они стали разрастаться плотью, связками, сухожилиями; затем по ним протянулась кожа. Появилось два человека. Выросли волосы, чёрные, короткие у одного, длинные и рыжие у другого.

Последними показались ресницы, венчавшие их закрытые веки. Прошло мгновение. Сердца звякнули во второй раз, и веки раскрылись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мужчина с короткими волосами живо осмотрелся, повернулся и сказал другому, который всё ещё был неподвижен:

— Давно не виделись, Эрхи! — и мелькнул жемчужной улыбкой.

261. Последняя Битва 3

261. Последняя Битва 3

— Так вот, моя теория Эрхи. Потому что нам совершенно обязательно нужна теория, и нам совершенно обязательно нужно всё суммировать, скомпилировать и во всём разобраться. Как ты, наверное, знаешь, я заранее предвидел план Абсолютного. Не то чтобы этот клоун заслужил такое имечко, если только он у нас не Абсолютный кретин, но в любом случае, план я его разгадал заранее, но поделиться с тобою не смог, и как же это печально, потому что тебе, моему дорогому ученику, своими глазами пришлось наблюдать страшную трагедию…

Соболезную.

Но всё не так плохо Эрхи, потому что, следи за моей мыслью, Абсолютный оказался кретином, который не хочет Пробуждения. Он оказался кретином, который хочет сидеть над игрушечным домиком и играться со своими куколками, и даже не играться. И даже не играться, даже не играться, Эрхи, — наблюдать, как они играют. Ну не кретин ли? Как будто сам просится, чтобы мы его прибили.

Причём арена у нас прямо-таки идеальная. Согласно воспоминаниям твоей дочурки, ну или моей ученицы, одна персона, так-то говоря, то, что она нас оживила, было с лёгкого пинка самопровозглашённого Управляющего миром. Бога Концепции. Ну или управляющего сном. Соответственно, сам он больше вмешиваться не будет. Почему — неясно, но пока примем как факт, что больше нам не нужно волноваться о том чёрном ножике. И ведь не только он оставит нас наедине с нашим любимым кретином. По его же словам ни Бог Войны, который, разумеется, моя жалкая копия, ни Валькирия, которая чудесная женщина, мешать нам не будут. Точно. А значит это будет совершенно равный бой против Абсолютного. Два против одного. Два «полубога», — и кстати говоря, спасибо твоей дочке, что не только вернула мне тело на Восьмом ранге, но даже и подняла его до Девятого… Ох, как приятно. Спустя столько лет… Не зря я её воспитывал. И мы против одного Бога.

Казалось бы, у нас никаких шансов, но у меня есть план…

Мужчина улыбнулся своей яркой жемчужной улыбкой, а Эрхан… Артур прищурился и вздохнул.

Он слушал своего учителя краем уха. В основном же его голова была занята обдумыванием всей той информации, которую Маргарита перед смертью в неё закинула, а именно всех её воспоминаний после кончины Артура и до его возрождения.

Когда мужчина прошёлся по памяти своей дочери, он невольно взглянул на берег пруда. Джозеф, чрезвычайно оживлённый, как ужаленный, ходил по нему с руками за спиной и всё говорил, говорил, говорил… Артур вдруг понял, что совершенно не скучал по голосу своего учителя. Он сказал:

— Не топчись.

— А? А, ты про это? — догадался Джозеф, сперва немного растерявшийся, когда прервали его мысль. Он посмотрел себе в ноги. Голые ступни мужчины наступали на белый песочек, — прах Маргариты.

— Ха, какая разницы Эрхи, она мертва, — сказал мужчина и сбросил взмахом ноги песчаную горку в чистую воду.

Артур наклонил голову.

— Не смотри на меня так, Эрхи, — прыснул Джозеф и одни движением присел на песочек, и опустил ноги в теперь уже мутные воды, ещё сильнее их баламуча.

— Мертва твоя дочь, да. Печальной, жестокой смертью. И что? — и снова улыбка. — Давай вернём её к жизни. Это же несложно. Стал Богом, махнул рукой и вуалях. Наша девочка снова здесь. Она, кстати, не только твоя дочь. Она моя ученица, — тут в голосе мужчины зазвучала дерзкая гордость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Самая лучшая моя ученица, кстати. Ты только на втором месте.

Артур подумал, что из-за феминитива это предложение не имело смысла. Или имело? Ученица — это феминитив?

Мужчина встал и протёр руки: — Но сперва прибьём нашего кретина.

— Нет, — вдруг сказал Артур.

— А? — Джозеф растерянно повернулся.