Да – тогда и сейчас - Мэри Бет Кин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иногда Кейт ходила на камни, непременно с книжкой, на случай, если мать или сестры выглянут из окна. Однажды ей показалось, что среди валунов белеет конверт. Обдирая костяшки, она просунула руку в щель между двумя шершавыми камнями так далеко, как только могла, но тщетно. Когда Кейт догадалась взять длинную палку и подцепить конверт, оказалось, что это вовсе не конверт, а чек из «Мэй» на колу и жвачку «Биг Лиг Чуи».
Однажды вечером, когда Нэт уже уехала в колледж, Сара читала, а отец спал – наконец-то в собственной кровати, – мать села на диван рядом с Кейт.
– Скучаешь по своему другу, да? – спросила она.
Кейт пыталась сдержать слезы, но они хлынули из глаз без спроса. До Дня благодарения оставалась неделя. Они с Питером не виделись полгода. Разумеется, Кейт обрадовалась, что отец вернулся домой, но она иначе представляла себе это возвращение. Порой, когда он входил в комнату, ей отчаянно хотелось высказать все, что было на душе, но желание тут же проходило, уступая место беспричинной печали. В конце концов, папа живой. Вот он делает себе сэндвич. Потирает плечо. Читает газету. А лицо – это вообще неважно. Что у него с лицом, Кейт уже почти и не замечала.
– Это все из-за меня случилось? Из-за меня и Питера?
– Что ты, милая! Конечно нет.
– Но мы ведь тайком встречались. И она правда меня ненавидела. Ее бесило, что я нравлюсь Питеру.
– Подумаешь, встречались тайком! Вы же были в восьмом классе. Когда-нибудь – только не спрашивай когда – я тебе расскажу, что сама творила в этом возрасте.
Они долго молчали. Потом Лина заговорила снова:
– Но она правда тебя ненавидела. Я думаю, ты должна знать, что она сказала на суде. Отец считает, что не надо, но я другого мнения.
– Что сказала миссис Стенхоуп?
– Да.
– Что же?
Лина погладила дочь по голове, собрала ей волосы в хвост и перекинула через плечо.
– Ты очень хорошенькая. Ты ведь это знаешь?
Кейт пожала плечами.
– И умная. И… Не знаю. Кажется, «стойкая» не то слово. В общем, ты больше похожа на отца, чем на меня.
Что-то дрогнуло у Кейт внутри. Да, отец был стойким. Но будущее Глисонов тонуло в тумане. Вся семья ждала, когда кончится черная полоса; но что, если она не кончится никогда, а им останется только присматривать за калекой и напоминать ему, чтобы на ходу не прятал руки в карманы?
Лина обняла дочь.
– Она сказала, что убила бы тебя, если бы ты еще раз приблизилась к Питеру. Она хотела убить папу, поскольку думала, что тогда мы уедем и ты оставишь в покое ее сына.
Лина помолчала, давая Кейт осмыслить сказанное.
– Не спеши себя винить, дослушай до конца. Еще она сказала, что Нэглы специально покрасили дом в почти такой же голубой цвет, как у нее, чтобы показать, что у них оттенок лучше. Сказала, ее тошнит от того, как монсеньор Репетто пялится на нее во время мессы. Что все считают ее виновной в катастрофе «Челленджера». Упомянула сестру, которая вечно строила козни, когда они были маленькими, и коллег, которые плели интриги, чтобы добиться ее увольнения. И все в таком духе.
Они еще немного помолчали.
– Она перечислила такое количество людей и припомнила такое количество обид, что кажется, про тебя можно было бы и забыть. Но нет, она все время возвращалась к тебе, набрасывалась на тебя, выставляла злодейкой, которая хочет разлучить ее с сыном. Это было полное безумие, с трудом верилось, что она не шутит. «Челленджер»… господи боже. Смех да и только – если не знать, что она сделала.
Кейт вспоминала, как они с Питером бежали по Джефферсон-стрит взявшись за руки.
– Просто она больна, Кейт.
Кейт неуверенно кивнула.
– В том, что случилось, нет ничьей вины. Даже Энн, если подумать. На этой неделе мы пришли к соглашению. В тюрьму ее не посадят, но надолго положат в больницу. Папа согласился на это ради меня. Иначе процесс затянулся бы бог знает на сколько. А я больше видеть их не хочу. Слышать о них не хочу. А он, бедняга… Ты представляешь, каково это…
– Ты знаешь, где Питер? – спросила Кейт.
– Детка…
– Я просто хочу знать. Обещаю, я не буду его разыскивать.
– Я не знаю. Честное слово. Я правда не знаю.
– А кто-нибудь знает?
– Разумеется. Адвокаты. Врачи, которые лечат Энн. Возможно, ее социальный работник. В участке должны знать. Брайан, наверное, до сих пор работает.
Кейт испугалась, что мать заставит ее дать обещание, которое она не сможет выполнить. Лина медленно покачала головой:
– Забудь об этом.
Ее слова были полны жалости. Мама понимала, о чем просит.
– Они должны быть в Нью-Йорке, – проговорила Кейт. – Пока миссис Стенхоуп не выписали.
Лицо матери сделалось непроницаемым.
– Кейт, я знаю Питера с рождения. Он хороший парень. С этим никто не спорит. Но ты должна его забыть. Вы были друзьями, но теперь он уехал. Сейчас ты вряд ли сможешь в это поверить, но в один прекрасный день тебе повстречается человек, которого ты полюбишь так же сильно, как Питера. Все, что на тебя свалилось, не по плечу ребенку, но у тебя жизнь впереди.
Кейт молчала.
– Ради отца, Кейт. Не буди лиха. Договорились?
Зазвонил телефон. Это была Натали. После девяти вечера междугородные разговоры стоили дешевле.
– Договорились?
– Договорились.
Глава восьмая
Кейт честно старалась не будить лиха. Иногда казалось, что ей впору дать медаль за все те усилия, которые она предпринимала, чтобы избегать неприятностей – или того, что считала неприятностями ее мать.
Она заводила друзей с удивительной легкостью и искренне недоумевала, как у кого-то это может не получаться. Скажешь человеку что-нибудь забавное, вот и подружились. В старшей школе собралась целая команда девчонок из Святого Варфоломея. Они вместе ходили на футбол и сторонились ребят из муниципальных школ. Кейт сразу же пошла в юниорскую команду, хотя в школе была своя команда для первогодков. В дни игр она
