Самая страшная книга 2024 - Дмитрий Александрович Тихонов

– А ты кто такой? – каркнули совсем близко, и она шарахнулась назад, к стенке, увидев нависшую над ней тень.

Тень, что присела на корточки на границе соляного круга, по-птичьи завертела лохматой седой головой, разглядывая ее то одним, то другим прищуренным глазом. Тень, что походила на бомжеватую тетку, одетую не пойми как, украшенную ржавыми браслетами и чесноком, но разве у бродяги бывает столь хищный, цепкий, оценивающий взгляд?

А еще – винтовка, что виднеется над плечом.

– Ну? – цокнула языком тетка.

– Я… не помню… – жалко выдавила она.

Теткин рот разочарованно приоткрылся, показав два недостающих зуба.

– Лады, – бросила тетка, поднявшись. Потерла лицо, скуляще зевнула, точно старый усталый пес. Поправила оружие за спиной…

Снова посмотрела на пленницу.

– Значит, будешь Найденкой, – объявила тетка, внезапно подмигнув.

И захохотала неведомо почему.

* * *

…Казалось, прошло тридцать лет и три года. Прямо как в настоящей сказке. Уйма времени, заполненного непрерывным выживанием, экспериментами и грубоватой заботой о по-прежнему безымянной девке.

Шишига уже не помнила, сколько дней и ночей она держала ее на цепи, пока та не пришла в сознание. Обтирала мокрой тряпкой, кормила мясной пюрешкой, которую так кстати отыскала при очередной вылазке. Колола, как и себе, витаминную смесь в тонюсенькие вены. Ждала, не пробудится ли Нечто.

Но железо и соль хорошо делали свое дело. Девка явно была чиста, нетронута тварями. А значит, годилась, чтобы водиться с ней и впредь.

Конечно, сперва Найденка дичилась. Тряслась, точно крыска, загнанная в угол, скалила белые, не чета ее гнилушкам, зубы. Но потихоньку, понемножку начала доверять. Понимать, что Шишига вовсе не желает ей зла. А уж когда она вывела ее в коридор и подвела к окну заброшки…

Шишига мрачно усмехнулась, вспомнив, как Найденка мигом спала с лица. Еще бы. И это – их Город?

Да. Теперь от него мало что осталось.

Желто-зеленая, гнойного цвета мгла на веки вечные скрыла небо. Свечки гордых небоскребов оплыли, одевшись в ядовитую зелень неведомых растений; отрастили курьи ножки, от которых ночами тряслась и так измученная земля. Мир, в котором когда-то царствовали люди, стал непоправимо грязным. Грозным, как древняя страшная сказка, еще не адаптированная для детей.

Теперь им владели другие. И тот, кто привел этих других.

Куда делись армия, все слуги закона? Кто-то явно погиб, кто-то сломался и переродился. Где прячутся остатки нормальных, не перерожденных людей? И что же творится вне зоны ее обитания? Шишига не знала. Лишь однажды, потратив полдня, она вышла к границам своего района и попятилась, увидев впереди клубящийся туман, похожий на бесконечную грязную вату. Судя по виду, который позднее открылся ей с крыши, такой туман танцевал на границах района со всех сторон.

Пройти сквозь него Шишига не осмелилась.

Что ж. Похоже, теперь она отрезана от мира.

Снова глядя в окно, Шишига закусила обветренную губу. Воспоминания вновь поднялись из темных глубин памяти, возрождая День Тенет, когда с неба опустилась первая черная паутинка. А за ней еще одна. И еще…

Это потом асфальт раскололся, выпуская в стерильный, оцифрованный мир чуждую и голодную хтонь, а Тенета начали сплетаться, виться и настигать.

Позднее они настигли и ее, Шишигу. И до чего сладко, до чего приятно шептал в голове новый, сказочный бог! Обещал силу и веселье, мед-пиво по устам и пляски на костях врагов! Он обещал злато-серебро, пир на весь мир, все и навсегда, и, конечно, были те, кто прогнулся под него сразу. Кто-то – очумевший от страха, кто-то – всю жизнь алчущий вседозволенности.

А кое-кто отказался.

И тогда веселый и злой бог стал наказывать.

Шишига прикрыла глаза. По губе, прикушенной сильнее прежнего, потекла кровь, а мозолистые руки задрожали.

Она помнила, как кричала. Помнила, как плакала. И клятву… о, свою клятву она тоже помнила крепко.

– Ничего, Чернобог… – прошептала Шишига, открыв глаза в Логове. Поправила охранный веник полыни, лежавший на замусоренном подоконнике. Пронзила ненавидящим взглядом желтушную мглу – предвестницу ночи. – Еще повоюем!

Спасибо тятьке-охотнику, мир его костям, за то, что научил обращаться с оружием еще в зеленом отрочестве. Спасибо и мамке-лекарке, земля ей пухом, за то, что когда-то спасала людей в больницах, – благодаря ей теперь умеет ставить уколы. Спасибо всем бабкам-дедкам, давно ушедшим во тьму, – тем, кто привил ей любовь к чтению сказок и легенд, из которых она почерпнула знания о защите от нечисти.

Благодаря им она выживет. Они с Найденкой выживут.

И отыщут мертвую и живую воду, чтобы…

* * *

Память о прошлом упрямо отказывалась возвращаться, а слабость из тела – уходить. Странное прозвище покалывало подсознание, однако дальше, до полного понимания, это покалывание не шло: совсем как его носительница, что теперь обитала в заброшенном здании.

Стоя в дверном проеме, Найденка пугливо присматривалась к темноватому грязному коридору второго этажа. В голове, где по-прежнему не было абсолютной ясности, эхом отдавались насмешливые слова: «Налево без меня пойдешь – голяшку потеряешь, направо – сиську, а прямо – голову…»

Шишига, которая в очередной раз отправилась на вылазку, любила сыпать переделанными цитатами из русских народных сказок. Порой замирала посреди разговора и начинала бормотать что-то о тридцати трех богатырях и богатыршах, о том, что найдет средство и отомстит, после чего, встрепенувшись, мрачнела и засыпа́ла Найденку уже привычными вопросами: не вспомнила ли, как выживала после Дня Тенет, с кем была, кем была, кто привязал ее к злосчастному дереву? И кого она потеряла?..

В ответ на это Найденка лишь морщилась и вздыхала. Иногда она думала, что это, наоборот, хорошо – не помнить. Мало ли каких ужасов натерпелась в прошлом.

А иногда – до чертиков хотела вспомнить.

Катастрофа, что обрушилась на мир, каждый день давила своей непомерной тяжестью. Шишига не знала, с чего все началось и чем закончится, гипотез было много – вон они, висят на стенах: вырезки, странички, распечатки самых первых дней, когда еще работала Сеть… А вот и заметки с вариантами самой тетки, нацарапанные острым убористым почерком.

Найденку страшил этот новый дивный мир. Наверное, она всегда была трусихой, иначе бы упросила хоть разок взять ее наружу. А так – сиднем сидела в комнатенке, где и очнулась первый раз, пусть теперь и без цепи. Плавала в собственных туманных мыслях, ела все, что давала старшая подруга, и покорно сносила болезненные уколы витаминов, призванные подпитать ее и помочь выживанию.

Где бы она была, если б не Шишига? При одной мысли об этом Найденку била крупная дрожь. Конечно, ей рассказали, как ее