Бмакскин Ран (рассказы) - Луис Ламур

Не проехали мы и трех миль, как Киньон, который ехал впереди, поднял руку.

- Индейцы, - хрипло проговорил он. - Человек тридцать или сорок!

Мы тут же повернули назад и быстро поскакали вверх по реке, потом свернули в лес. Но отъехали недалеко, когда опять услышали индейцев. Только теперь они рассеялись по лесу. Где-то впереди громыхнул выстрел, а вот и стрела просвистела у моей головы. Развернув лошадь, я выстрелил - один индеец упал.

И тут я понесся, пытаясь на ходу зарядить кольт.

За спиной кто-то вскрикнул. Лошадь Карпе споткнулась, и Эд оказался на земле. Он побежал, но два индейца схватили его.

Один поднял вверх томагавк, и в этот момент я выстрелил. Сунув "шарпс" в сапог, я вытащил кольт. Бун и Киньон тоже выстрелили, и Эд опять побежал. При нем были винтовка и седельные сумки.

- Нет смысла убегать! - крикнул Джим. - Их слишком много! Надо остановиться!

Впереди мы увидели огромные камни, недалеко от нашего старого форта, и мы рванули туда. Моя лошадь наскочила на что-то, и, как только я оказался на земле, я тут же начал стрелять. Киньон был рядом со мной. Бун и Карпе тоже нашли хорошие места и вели оттуда огонь. Атака прекратилась так же внезапно, как и началась.

Карпе пуля оцарапала щеку, а другая обожгла плечо.

- Ребята, вы спасли мне жизнь! - произнес он, явно пораженный. - Это так!

Наши лошади были с нами. Моя лошадь, сделав несколько кругов, вернулась ко мне, а может, просто к другим, знакомым ей, лошадям. У нас были лошади, но кругом были индейцы, а до ближайшей помощи триста-четыреста миль. Может, была и ближе, но мы не знали.

- Если они перебьют всех нас, - заметил Бун, - то никто и не узнает, что с нами случилось.

- Мы не первые, - отозвался Киньон. - Я нашел череп, кусок позвоночника и грудной клетки там, где мыл золото. Рядом со скелетом лежал лоток.

Мы сидели в ожидании новой атаки. Особых надежд у нас не было, и вдруг я услышал журчание воды. Река была совсем рядом. В этой суматохе я не обратил на нее внимания.

- Послушайте, - сказал я, - если продержимся до темноты, то, мне кажется, я знаю, как выбраться отсюда!

Все посмотрели на меня вопросительно, но никто не проронил ни слова. В этот момент никто не думал о шансах.

- Если продержимся дотемна, пройдем вверх по реке и спрячемся в пещере, которую я нашел. Они подумают, что нам удалось сбежать.

- А как же лошади? - спросил Киньон.

- Лошадей придется оставить, - ответил я, хотя у меня сердце сжималось от одной только мысли о расставании с моей лошадью.

- А может, есть и еще пещеры? - спросил Джим. - Если есть одна пещера, то наверняка есть и другие.

Мы сбились в кучу. Ярко светило солнце. Было очень жарко, но приходилось терпеть. Тени не было, кроме островочков у больших камней. Индейцы постреливали, мы отвечали тем же, в основном, чтобы дать понять, что мы еще живы и готовы к бою.

Бун лежал около меня и все время вертел головой, пытаясь посмотреть через камни.

- Ты думаешь, у нас получится? - спросил он, обращаясь ко мне. Вся его величественность испарилась. - Я бы хотел спасти свою шкуру.

И вот индейцы опять пошли в атаку. Они надвигались с трех сторон, прижавшись к шеям лошадей. И опять мой старенький кольт модели сорок восьмого года остановил их. Нет, я не убил никого, но осыпал их градом пуль, а они никак не могли понять, откуда ведется беглый огонь. Они были знакомы с винтовками, они сами из них стреляли, но с автоматическим оружием никогда не сталкивались.

Последний индеец, покидая поле битвы, неожиданно резко повернулся, выстрелил, и пуля попала в Джоша Буна.

Джош упал. Карпе и Киньон продолжали стрелять, а я подполз к Буну. Лицо у него исказилось от боли, но когда я хотел ослабить шнуровку на его рубашке из оленьей кожи, он отдернулся и дико посмотрел на меня.

- Нет! Оставь меня в покое! Не беспокойся!

- Не дури, Джош, тебя же серьезно ранило. Надо перевязать рану, или ты умрешь!

Он мрачно ответил:

- Лучше я умру. Уйди. Я сам справлюсь.

Я уже думал идти, но что-то в его голосе заставило меня обернуться. Опрокинув его на землю, я развязал кожаные шнурки и задрал его рубашку.

Рана была ужасная. Пуля разбила ключицу, и рана сильно кровоточила. Но это было не все. Была еще рана, та пуля прошла через мякоть вверху плеча. Та рана гноилась, плечо распухло. Увидев ее, я замер. Джош в упор смотрел на меня, сжав губы в линию. В глазах его сквозила угроза, но были и стыд и страх.

Он мог получить эту рану только в том случае, если пуля летела вдоль ствола его ружья и вырвала из плеча кусок мяса. Значит, это Джош Бун, а не Эд Карпе пытался убить Джима Киньона, и, значит, Бун убил старого немца Крюгера.

Он смотрел молча, пока я промывал ему рану, вынимая осколки кости. Я привел новую рану в относительный порядок, сложил пестрый платок и приложил его к ней, чтобы остановить кровь. Затем туго завязал его. К тому времени, как я кончил возиться, начало темнеть. Индейцы прекратили стрельбу.

Киньон был прав относительно того, что в пещеру должен вести еще один ход.

Это была трещина, достаточно большая, чтобы завести лошадей, даже такую большую, как мой Теннесси. Очутившись внутри, мы заделали кусками старого бревна трещину, расположились и стали ждать.

Индейцы действительно нас искали. Мы слышали их, но сидели очень тихо, и вскоре они бросили нас искать и уехали. Мы провели в пещере три дня, а на четвертый Джим выскользнул из нее, чтобы осмотреть окрестности.

Индейцы и вправду, видно, решили, что мы сбежали. Мы вылезли из пещеры, оседлали лошадей и поехали в сторону жилья. Увидев первые дома, мы ощутили себя в безопасности. Я натянул поводья лошади и повернулся ко всем лицом.

- Джош, - сказал я, - у Крюгера осталась вдова. Она живет как раз в том поселке и наверняка ждет его. После смерти мужа ей будет очень трудно. Я думаю, ты захочешь помочь ей, Джош.

Он сидел на лошади и смотрел на меня. Я знал, что левой рукой он владел не хуже, чем правой. У него был револьвер, снятый с убитого индейца. Он смотрел на меня, а я на него. Я не потянулся к револьверу, потому что этого не требовалось.

- Джош, брось мне твой кошелек, - сказал я.

Глаза его стали злыми, но кошелек он бросил.

- А теперь другой.

Эд Карпе и Джим наблюдали за происходящим, и Эд ничего не понимал. А Киньон все знал, хотя не могу сказать, когда он догадался.

Джош Бун тянул время, но наконец бросил мне и другой кошелек.

Положив в карман оба кошелька, я вынул пару самородков и немного золотой пыли из своего кошелька.

- Здесь, возможно, будет сотня долларов, - сказал я. - Это деньги на поездку, ссуда. От меня - тебе.

- Я отдам тебе должок, - ответил он. - Я всегда плачу долги.

- Но эти деньги тебе на отъезд, - сказал я. - Теперь езжай.

Мы сидели в седлах, глядя ему вслед. Квадратная спина, одна рука торчит вверх. Таким мы его и запомнили, и больше я никогда не встречал его.

- Ну, что ж, - сказал Джим, - если не можем разбить лагерь здесь, надо ехать в поселок. Я хочу промочить горло.

И мы поехали. Никто не проронил ни слова.