Нас не существует - Татьяна Зингер

Наташа развернула записку, ожидая увидеть там что угодно. Хоть оскорбительный стишок, хоть кляксу, хоть каракули. Но на листке чем-то черным и толстым, наверное, угольком – очень уж смазаны буквы, – было написано всего семь слов.

«Приходи, если сможешь, к больнице. Очень прошу. Кир».

Почерк скачущий, буквы неровные, чисто мальчишеские. Но почему он не сказал сам? Смущается? Или оставил записку, чтобы не будить Наташу? Или… Вообще не он написал?

– Дождалась весточки? – язвительно раздалось сбоку.

Лютый восседал на столе, где поедал клубничину размером с половину своей головы. Одет он был в новый, еще пару часов назад светло-бежевый, свитер, уже весь замызганный.

– Кто ее принес?

Голос дрогнул.

– Сам допер, – домовой похлопал клубничину по боку.

– Я про записку.

– Дык я. – Он стукнул себя испачканной рукой в грудь. – Кто ж еще такой геройский и замечательный?

– От… Кира?

– Нет, от Пети, который подписался Киром. – Лютый скорчил недовольную мину. – Не собираешься идти – так и скажи. Я ему передам.

Но Наташа покачала головой. Куда она денется. Заодно поинтересуется, где Кир пропадал столько времени и почему внезапно объявился.

На сборы потратила немало. Одежды-то набрала полный шкаф, но ассортимент угнетал. Раньше, получается, было легче: три футболки, две пары джинсов – не ошибешься. А тут целый ритуал: пока верх подберешь, затем низ, согласуешь, примеришь, переоденешься. Там прическа не понравится, макияж смажется, пятнышко обнаружится. И так по кругу.

– Да вали уже, – в характерной манере изрек Лютый, наблюдающий за процессом. – И так нормально.

Наташа удивилась: с какого перепугу домовой похвалил ее внешний вид? А с его стороны подобная фраза – настоящий комплимент. Что ж, значит, придется остановиться на блузочке с рукавом-фонариком и бриджах.

Предупреждать бабушку или нет? С одной стороны, надо бы. С другой – а если не отпустит? Но девочка рискнула:

– Бабуль, я гулять, – на всякий случай с вызовом сказала она.

Бабушка, довязывающая свитер, окинула Наташу пристальным взглядом.

– Иди.

– А ты… ты не спросишь, с кем именно?

– Будто я не догадываюсь, – усмехнулась Раиса Петровна.

Наташа не стала уточнять.

«Та-ак, и где больница?» – думала она, шагнув к указателю. Повертелась, покрутилась, но ориентиров не вспомнила. Придется наугад. Лес выведет.

Заметная днем тропинка затерялась под травой. Ветер смолк, затаившись в кронах деревьев. Те опустили ветки, готовясь ко сну. Над лесом светило полусонное солнце, готовое вот-вот скрыться за пламенеющим горизонтом. И в полнейшей тишине чирикнула одинокая птичка. Наташа последовала на звук. Вскоре мотив подхватила вторая, чуть дальше от дороги. А потом – третья. Птицы, которых Наташа так и не разглядела, сменяли друг дружку и напевали всего пару нот, словно – указывали путь.

Вскоре показалась больница. Все такое же ветхое двухэтажное здание с выбитыми стеклами и поросшим мхом козырьком. Ворота распахнуты, точно приглашают зайти во двор.

По спине пробежали мурашки. Кир постарался; хуже места выбрать он просто не мог. Конечно, тут они познакомились, но и ужасное привидение, завывающее леденящим душу голосом, тоже обитало именно здесь.

Никого. Пустота, ни малейшего шороха. Наташа подумывала позвать Кира, но тут на крыльце здания показался он сам. Торопливо направлялся к ней, но не махал руками, как Димка. Просто шел. И улыбался так открыто и счастливо, точно Наташа была знаменитой актрисой, а он – ее преданным поклонником.

Кир как будто постарел. Нет, внешне прежний пятнадцатилетний худющий парень. Светлые, почти белые волосы взъерошены; челка неровная, словно обрезана впопыхах. Одет в потрепанную куртку, явно где-то найденную или даже стащенную у нерадивого гостя леса, и темные джинсы. Но вид уставший, блеклый; на лице появились серые отметины, будто кожа отшелушилась. Наташу пронзила ужасная мысль:

«Или кора! Он превращается в дерево!»

Иногда ей снился тот жуткий хранитель леса, который требовал отстать от Кира и угрожал расправой. Древоподобный, с глазами-щелками и ветками вместо рук. Русалки объяснили, что чем старше хранитель, тем больше он сливается со своим деревом, а через сотни лет и вовсе прирастает к нему. А Кир… за два года стал таким?

Она все поняла. Почему он не заходил к бабушке, не передавал письма и не пытался связаться. Он сам стал хранителем, а тем запрещено иметь открытый контакт с людьми. Почему-то Кир нарушил правила ради их встречи, но не накажут ли его за это?

Наташа дернулась, чтобы подбежать и обняться, но ноги примерзли к земле. Кир остановился в широком шаге от нее. Они не здоровались, только смотрели друг на друга.

– Поздравляю, – первой сдалась Наташа. – Ты больше не ученик?

– Не с чем поздравлять, – невесело ответил Кир. – Старший хранитель погиб нынешней зимой, защищая лесных животных от холода. Вот я и…

Он развел руками.

– Извини, – девочка затеребила тугую косичку.

– Я так счастлив видеть тебя, – сменил тему Кир. – Ты вся… – он долго не находил слов, – … сверкаешь.

И тут Наташа вспомнила: она забыла накраситься и в зеркало перед уходом глянула мельком. Значит, под глазами наверняка осталась тушь, по лицу размазаны остатки тонального крема. Да уж, красота неземная. Кир очень деликатный парень.

Наташа потерла щеку и призналась:

– Я злилась на тебя… Ну, за молчание. Если бы хоть догадывалась, как все сложилось, то никогда бы…

– Да я и сам виноват, – Кир пожал плечами. – Вначале не знал, как обо всем этом написать. Слишком долго продумывал каждую фразу. А потом исчезла возможность. Пойдем, я кое-что покажу тебе. У нас мало времени.

– Почему? – Девочка засеменила следом.

– Меня отпустили ненадолго.

Он повел ее обратно в глушь. Там уже стемнело, помрачнело. И ели будто надвигались хмурыми статуями, преграждая путь ветвями-копьями. Но рядом был Кир, поэтому Наташа не тряслась, а обдумывала, о чем рассказать. Вначале беседа не клеилась, но в какой-то момент она увидела, как жадно Кир слушает ее простецкие истории. С неподдельным интересом. И понеслось.

Про городскую жизнь, новеньких в классе, олимпиады и конкурсы. Про папу, который впервые поздравил дочь в день ее рождения, а не на три месяца раньше. Про концерт любимой группы, приехавшей на гастроли в город. Иногда Наташе казалось, что она изъясняется непонятными Киру терминами, но тот хохотал:

– Я же в лесу живу, а не в позапрошлом веке!

Они шли куда-то. Время остановилось. Голоса, смех, подколки – вот что имело ценность. Наконец, Кир застыл около массивного дуба – руками не обхватишь. Наташа не удержалась и дотронулась до коры ладонью. Кир улыбнулся.

– Знакомься, отныне я такой.

– Что?! – Она отдернула руку.

– Ты ведь помнишь, что каждый хранитель наделяется личным деревом, с которым со временем срастается? Вот, я выбрал его. Правда, хорошее?

Без сомнений. Такое неприступное и высокое, что последние ветви теряются под небесами. Зеленая крона укрывает ствол. Массивные корни переплетаются подобно змеям. Он стоял посреди поляны, огороженной, как забором, кустиками дикой малины с крупными белыми цветами, которые вскоре должны были превратиться в розовые ягоды.

– Ага.

– Во-от, – протянул Кир, закусывая губу. – В общем, мы больше не увидимся.

Наташа забыла как дышать. Почему он так категоричен?! Неужели она чем-то оскорбила его?

Кир продолжил, не дожидаясь вопроса:

– Хранителю нельзя уходить из дерева – тогда мы теряем контроль над лесом. И если что-то произойдет, пострадаем мы все. Сегодня старшие хранители разрешили мне отлучиться, но буквально на полчаса. К тому же мы слабеем после любой минуты вне… – Он действительно выглядел так, будто долго не спал и мало ел; под глазами залегли черные круги, бескровные губы едва двигались. – Когда я окончательно сольюсь с деревом – слабость исчезнет, но это случится через несколько столетий. Но я не мог не объясниться с тобою. Понимаешь, ты мой единственный друг. Ты дорога мне… – Кир нахмурил брови. – Я не могу видеть всего леса, лишь ту часть, которую оберегаю. Поэтому я попрошу тебя… Наверное, прозвучит безумно.

– Говори! – сжав кулаки, жестко потребовала Наташа.

– Заходи сюда?.. Хоть изредка. Рассказывай, если появятся новости. Или просто гуляй. Собирай ягоды с грибами; клянусь, их будет столько, что тебе не хватит корзинок! Я не смогу тебе ответить, но буду… рядом. Пожалуйста…

Он поник и опустил голову, ожидая отказа.

Наташа произнесла по слогам:

– Обязательно приду.

– Правда?! – И Кир обхватил ее ладони своими. Холодными, чуть шершавыми, как кора. Но девочка не расцепила рук, лишь чуточку сильнее сжала.

– Да! – От собственного вскрика она смутилась. – Правда, я не уверена, что отыщу путь.

– Вся часть от таблички «Камелево» и до этого дерева – моя. И дальше тоже, но там нет никаких известных тебе ориентиров. Я обязательно покажу, куда идти. И к русалкам – тоже, если понадобится.