Допрос с приСТРАТИем (СИ) - Дмитриева Марина

Девочка моя ненаглядная, моя киса Кристи, потерпи еще совсем немножко, чуточку. Держись! Который раз себе удивился, как же я мог поверить в ее обман тогда, пять лет назад, при нашей последней встрече. Ведь где-то внутри сидело ощущение чудовищной неправильности произошедшего. Все эти пять лет сидело. Хреновый из меня сыщик, хреновый. Гордость ослепила, вместо того чтобы включить мозги, я предпочел поверить стереотипной мысли о том, что все бабы стервы, а уж богатым сам бог велел.

«— Кристи ты что, пьяная?

— Володь, совсем чуточку.

— Не люблю пьяных женщин.

— А я тебя, Карпов, сильно-сильно люблю.

Губы вкуса дорогого шампанского прикоснулись, опьяняя, к моим. Всосался в них, пытаясь добыть еще больше хмеля для себя.

Это был один из тех немногочисленных вечеров, когда мы поменялись местами и ждать пришлось мне, а не Кристи. Она же веселилась на каком-то банкете, посвященном окончанию работы над очень серьезным проектом. Пришла домой восхитительно прекрасная, с сияющими глазами, в красивом платье из блестящего синего материала, на голове какая-то замысловатая, безумно ей шедшая, прическа. Стильная, богатая, красивая. И я…простой ментяра, не имеющий даже собственного жилья. Не верилось тогда, что эта женщина принадлежит мне, точнее, что вот уже почти целый год я ее трахаю.

Пьянящие губы отстранились, а Кристи по-кошачьи потерлась о мое тело.

— Скажи, Вов, а ты меня любишь?

Безумно, так сильно, что каждый раз при виде моей ведьмы сердце внутри сжималось болезненно прекрасным спазмом… и сейчас тоже. Но я предпочел промолчать, лишь впился жарким поцелуем в сладкий девичий рот, вызвав своим напором любимые, пронизывающе-эротичные полустоны».

Черт… Я сам во многом виноват. Как Кристи могла мне довериться? Ведь я никогда не говорил ей о своих чувствах, не просил руки и сердца, а о будущем мы говорили как-то вскользь, предпочитая наслаждаться настоящим, жить здесь и сейчас. Глупый, надо было сразу охомутать мою ведьму, после первой же ночи, проведенной вместе, пока она еще не успела опомниться. Ведь я тогда проснулся совсем иным — влюбленным, внутри была какая-то эйфория, хотелось счастливо орать во все горло, а еще схватить Кристи и кружить, кружить по комнате, и дальше прямиком до ЗАГСа.

— Чего же они так долго едут? — произнес Серей Иванович.

Взглянул на часы. За воспоминаниями, размышлениями, время пошло немного быстрее.

— Павел Александрович, полчаса прошли, позвоните своим молодчикам, узнайте, где они находятся!

Подал Новикову его телефон, который экспроприировал на всякий случай еще после первой его связи с похитителями. Заместитель мэра послушно нажал на кнопку вызова. Из телефона послышались гудки, один, второй, третий, четвертый… десятый. Черт. Внутри бешеной совой ухнула тревога.

— Какого хрена! — с силой ткнул Новикова в бок пистолетом.

— Сейчас второму наберу, может, Степан за рулем, поэтому трубку не берет.

И снова один, второй… пятый. Однообразные гудки выносили страхом мозг. Почему никто не отвечает?! Неужели опять что-то случилось?! Сердце забабахало в груди под сто сорок ударов в минуту.

— Павел Александрович, какого хрена происходит? Или вы правда хотите, чтобы я к чертям собачьим отстрелил вам яйца, или еще куда пальнул?

Тряхнул пистолетом возле его брюха.

— Я-я… не знаю… ребятки должны слушаться, проверенные…

Дуло оружия теперь с силой давило прямо в живот большого чиновника. Лицо Новикова побледнело, видно было, что он немного труханул. А значит, вряд ли должен врать. Да и зачем? Возможно, конечно, охранник уже выбрался, и в городе ввели план перехват, вот только пока они нас найдут, я успею несколько раз продырявить чиновничье брюхо. Но тогда какого лешего ребятки не едут? Где сейчас моя черноглазая девочка?! Калашников на водительском кресле сидел ни жив ни мертв, того и гляди, пальцы начнет заламывать в припадке отчаянья. У меня тоже внутри отчаянье, тоска, растерянность, и от этого хотелось выть, круша все, что попадется под руку. Действовать! Володька, надо действовать!

— Где держали Кристину?!

— На территории старого авторемонтного завода.

— Сергей Иванович, поехали! Знаете, куда?

Тот молча кивнул, потом полез в карман куртки, достал оттуда какой-то аэрозоль, брызнул его содержимым в рот.

— Сердце пошаливает, — зачем-то объяснил он свои действия.

— Поехали, — лишь раздраженно буркнул я.

Впрочем, надо отдать Калашникову должное, без его помощи мне бы пришлось туго сегодня.

Машина медленно тронулась, затем, набирая обороты, понеслась по шоссе в сторону бывшего авторемонтного завода, туда, где держали Кристину.

— Еще звоните! — снова заорал я Новикову.

Безответные однообразные гудки мучили страхом и беспокойством. Сколько их было за сегодня? Может мне тоже попросить аэрозольчика у Кристинкиного отца? Ладно, Володь, успокойся, передохни немного, подумай. Снова закурил сигарету, пытаясь успокоиться и активизировать мышление. Одна неясная мысль маячила где-то на периферии сознания, еще со времен нашего разговора с Калашниковым. Что-то не так с этими бумагами… Ах да, вспомнил!

— Роберт Евгеньевич вас шантажировал? — спросил я у Новикова.

— Нет, мы были в одной связке. Он помогал мне, я оказывал некоторые услуги ему. Даже не предполагал, что этот прохвост собирал все это время досье. Вот же старый хитрый паучара. Мой тебе совет, Карпов, бумаги лучше отдать. За мной стоят еще люди, которым может не понравиться, если они всплывут. Тогда никому из нас не жить.

«Даже не предполагал», «бумаги лучше отдать…»

— Подождите. То есть вы хотите сказать, что до момента смерти Швеца вы не знали о существовании компрометирующих вас документов?

— Нет. Только неделю назад заместитель Роберта Евгеньевича предупредил.

— Корольков?

— Да.

И тут вдруг все стало на свои места. Все отдельные разбросанные кусочки этого дела, которые я не знал, куда приткнуть, теперь сложились в целостное полотно понимания ситуации. Роберта Евгеньевича убил его заместитель — Корольков Виктор Николаевич. Думаю, если хорошенько копнуть и проследить за его передвижениями в тот день, этот факт легко можно будет подтвердить. Беда в том, что никто не копал, я в том числе, все думали, что он свой, было неловко даже сомневаться в искренности его слов. Один только пазл пока оставался потерянным — мотивы Королькова. Но, как мне кажется, они тоже вычисляться легко, стоит только копнуть. Скорее всего, он находился в доме, когда Кристина приехала, возможно, даже ожидал ее возвращения домой, вырубил свет, сам затаился где-нибудь в подсобке. Потом в какой-то момент появился, сделал вид — дескать, я только приехал, а тут такое. Надо было слушать Кристи, она ведь говорила, что за ней наблюдали из темноты. И не вмешайся в это дело высшая рука из столицы нашей родины, они сами бы потихоньку все расследовали, посадив мою девочку в тюрьму… Патологоанатом. Блин, я же сам задавал Димке вопрос, почему он не подумал, кто мог повлиять на обтекаемость формулировок отчета о вскрытии и причинах смерти Роберта Евгеньевича… Правда, имел в виду тогда более высокопоставленных чиновников. А зря! Корольков, ну конечно же. А затем, когда запахло жареным, когда дело передали в Следственный комитет, он решил внести сумятицу в расследование, рассказав Новикову об архиве покойного. Расчет был правильный. Когда более могущественные люди зашевелились, стало совсем не до такой мелкой сошки, как он. Мне уж точно. Черт! Холодок страха в который раз за сегодняшний день прошелся по хребту, так что даже поджилки, будь они неладны, затряслись. Ведь Корольков, скорее всего, не только Новикову рассказал об этих бумагах. Боюсь, теперь на нас объявлена настоящая охота.

ГЛАВА 20

«— Кристи, я не верю в то, что ты мне говоришь. Надеюсь, это шутка?

— Володь, что ты, как маленький, в самом деле, еще заплачь тут. Шуткой скорее можно назвать наши отношения. Точнее, мне было хорошо с тобой, не скрою, в постели ты, — закатила глаза к небу, — огонь. Но я надеялась, ты понимал, — все не навсегда. Постель, только постель, а в остальном ты слабоват. Ай, прости… не для меня, в общем.