Записки военного дознавателя - Марк Воронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В общем, когда будете готовы,– сказал Осипов, повернувшись к нам, – возьмите краску в хозвзводе. Все ясно? Ну и ладно.
В это время прибежал запыхавшийся боец – посыльный Червинского.
Осипов его вывел на улицу, и, видимо, там разъяснял, что к чему. Мы же с Акимычем сели и закурили. Что делать было решительно непонятно. Красить под дождем Акимычу еще не приходилось, неговоря уже обо мне.
– Как думаешь, дождь надолго? – спросил он с надеждой в голосе.
– Да мы как-то плавали, так с неделю лил, такой вот точно.
– Ну, с неделю, это бы еще неплохо,– философски заметил Акимыч.– Тогда бы просто показуху перенесли. А там глядишь – и кто-то другой бы дежурил… Ну, чего делать-то будем?
– Я не знаю, – ответил я прямо.
– Ну, а если дождь к утру закончится? И все на смотр припрутся? Представляешь, что с нами бригадир сделает после всего-то?
Я хотел было сказать, что мне все это абсолютно по барабану, что терять мне уже совершенно нечего, а очередные звания – я в гробу видел, но сдержался. Акимыча обижать не хотелось, хотя, я и совсем не был уверен в том, насколько бы он считался с моими чувствами.
– Ну, смотри, – начал я, по мокрому асфальту красить нельзя, проще просто краску в сортир вылить. Да и плац будет после этого полностью испорчен. Значит, надо как-то сушить поверхность, а потом уж…
– Обожди! Что значит сушить? Дождь-то все равно идет…
– Ну, значит, надо сделать что-то вроде переносного навеса, и под ним сушить уже.
– Ага…– Акимыч воздел глаза к потолку.– Паяльной лампой! – осенило его. – У тебя есть?
– Что? – не понял я.
– Ну, паяльная лампа,– нисколько не смутившись, уточнил Акимыч.
– Ну, блин, ясное дело! Я уже шестые сутки по нарядам за собой паяльную лампу таскаю. На всякий случай.
– Ты это… Не того!– вдруг посуровел Акимыч. – Я тебя про «дома» спрашивал. Есть дома у тебя?
– Нету. – отрезал я.
– Где же взять-то?…– размышлял Акимыч, – У кого-то я же видел недавно… Ладно, пойди проверь как там с краской у Пиняева, и скажи бойцам, чтобы все банки на крыльцо выставили.
– Я ушел в хозвзвод.
– Дежурный на выход!– заорал боец при виде меня.
«Понятно», – подумал я, – «Спит, подлец! Как, впрочем, и я давеча»
Из ленкомнаты, заправляясь, вышел сержант. Подойдя ко мне, он отдал честь и представился. Я объяснил, зачем пришел. Сержант тотчас полез за ключами. Отперев каптерку, он отошел в сторону. Я зашел вовнутрь.
– Где еще две банки? – спросил я сержанта.– Тут тринадцать, а должно быть пятнадцать.
– Не могу знать, – он равнодушно пожал плечами.
И тут на второй полке справа я увидел паяльную лампу! Я тотчас взял ее в руки, но боец запротестовал.
– Успокойся! Это приказ Осипова и дежурного по части. Мало тебе?
– А что я завтра Пине скажу? Он же кого угодно за портянку старую уроет, а тут вон что…
– Дежурный по части расписку напишет. Идет?
– Идет, – мрачно ответил боец.
– Ну, пошли тогда.
Мы пришли на проходную. Акимыч размышлял над каким-то странным чертежом, похоже, даже архитектурным.
– Гляди, чего я у Пини нашел!
Акимыч обрадовался и тотчас стал тянуть лапы к лампе.
– Э, нет! Напиши бойцу расписку для Пини, а то сам понимаешь.
– Чего? Какую расписку?
– Ну, не хочешь, тогда я ее обратно отдаю.– С тем я протянул лампу бойцу.
– Ты как с комбатом разговариваешь? – вдруг решил перейти на официоз Акимыч.
– Ах, простите, товарищ капитан, виноват, больше не повторится. Но согласно уставам, я для вас лампы воровать в других подразделениях не обязан.
– Обожди,– позвал Акимыч сержанта,– Давай лампу, напишу тебе расписку.
Он взял лист бумаги, что-то на нем написал и затем расписался. Боец пробежал глазами новорожденный документ и явно неудовлетворенный стал канючить:
– Так вы же, товарищ капитан, не написали когда вернете! А без этого, что я Пине скажу?
– Завтра вернем. Утром, – солидно пообещал Акимыч, даже не моргнув глазом, – Пиня, может, и не заметит ничего. Иди, службу неси.
– Есть, – вяло ответил боец, засовывая сложенную вчетверо расписку в карман гимнастерки. Затем козырнув, он развернулся на каблуках, и, шаркая сапогами, удалился в ночь.
– Гляди, чего я тут наизобретал! – гордо сказал Акимыч, положив передо мной лист, на котором было изображено нечто, что я прежде принял за некую архитектурную фантазию.
– Что это? – спросил я.
– Как что? Навес! Вот опора из реек, а тут крыша, мы ее плащ-палатками накроем. Понял?
– А что? Вполне. Только там ведь темно будет, нужна будет переноска или фонарь какой-нибудь.
– Да, пожалуй…– задумчиво ответил Акимыч.
– Переноски у меня нет!– решил я опередить его вопрос.
Акимыч поднял глаза, в которых явно стоял вопрос: «Тогда зачем предлагаешь?»
– Может, фару какую-нибцдь, с аккумулятором?
– А что… фара у нас есть, а аккумулятор с ГАЗ-66-го возьмем?
Батарейный ГАЗ-66, естественно, был под моей ответственностью.
– Может, лучше со станции?– съязвил я. Станция наведения ракет была в ведении Акимыча.
– Не лучше, – ответил он.– Тебе все равно пора было бы уже все автомобильные батареи на подзарядку нести. Вот и отнесете после покраски.
– А если там места не будет?
– Ну, договоришься с Кучеренко, – выдал Акимыч, как само собой разумеющееся.
– А провода у тебя есть? – спросил я.
– Есть. Две катушки.
– Это те, которые с алюминиевым и медным кабелями?
– Ну, – Акимыч поднял на меня глаза, явно не понимая, к чему я клоню.
– И ты собираешься их соединять?
– Ну да, а что? – Акимыч был немного растерян.
– Ну как это что? Они же гореть будут в месте соединения.
– Это еще почему?
– Ну, что значит «почему»? У меди с алюминием переходное сопротивление слишком высокое.
Акимыч вдруг побагровел и заорал:
– Ты что это, комбата решил подъё**вать?!
– Да ты че? И в мыслях не было!– я даже опешил, – Ты электротехнику не изучал, что ли?
Акимыч остыл и ответил немного смущенно:
– Изучал.
Он сказал это тихо, и я понял, что в электротехнике он не разбирается даже на уровне электрослесаря четвертого разряда.
– Ну ладно, тогда поверь на слово, – продолжал я.
– Вот б….! А я-то думаю, что это они на станции горят, когда я генератор включаю… А если два медных соединить, то ничего?
– Ничего.
– А два алюминиевых?
– Тоже нормально, только их не спаяешь. Там специальное соединение нужно делать.
– Ладно, иди, готовь бойцов. Придумаем чего-нибудь.
И я отправился будить
