Золото Афродиты - Наталья Павлова

В это время в кабинет снова постучали. Ада Васильевна поспешно спрятала снимки в сумочку и открыла дверь. Вошла медсестра и сказала, что у пациента Сальникова начался психоз, он буянит в палате, кидается на всех с кулаками, очень агрессивен и опасен для окружающих.

— Ну что, вы сами не знаете, что делать? — не скрывая раздражения, ответила Ада Васильевна. — Где санитары? Пусть немедленно свяжут его, наденут смирительную рубашку, а вы введите успокаивающую смесь, он успокоится и заснёт. Столько лет работаете с психами и не знаете, как с ними управляться.

— Да он только вас слушается, — возразила медсестра.

— Причём здесь я? А если меня не будет, вы что, позволите ему поубивать вас? Немедленно делайте то, что сказала. Я сейчас приду.

Выпроводив из кабинета медсестру, налила в стакан минеральной воды, выпила, подкрасила перед зеркалом губы, поправила причёску и пошла в палату усмирять разбуянившегося шизофреника.

Сальников находился в одноместной палате, под круглосуточным наблюдением. У него было агрессивное течение болезни. Дома накидывался на родственников, и те постарались упрятать его в психушку. Он болел шизофренией много лет, за это время его мозг почти полностью деградировал. Сальников постоянно нёс ахинею; но это было бы терпимо, если бы он в период обострения не набрасывался с кулаками на окружающих людей.

С виду он был тихий и невзрачный, только бессмысленный, пустой взор и хаотичная, бессвязная речь выдавали тяжелую болезнь. В момент агрессии «железными» руками мог удушить непонравившегося человека. Он находился под усиленным наблюдением медсестры, в одиночной палате под замком, помещать в общую палату такого больного нельзя. Его мозг был заполнен бредовыми идеями: кругом враги, воры и разбойники, он обязан их уничтожить. Лечила его Ада Васильевна, с нею он был кроток, сговорчив и не буянил. Вот и сейчас, увидев её, Сальников перестал выкручиваться из смирительной рубашки и орать, брызгая слюной, что все вокруг ворюги и предатели, и он все равно всех поубивает.

— Ну, как дела, Сальников? Чем ты сегодня недоволен, почему так плохо себя ведешь? — обратилась Ада Васильевна к пациенту.

— У меня украли деньги, тысячу долларов, ещё украли золотой крестик на цепочке и обручальное кольцо. Я знаю, кто это сделал, я убью этого человека, — дико сверкая глазами, возбуждённо говорил псих.

— Откуда у тебя появились деньги, кто тебе их принёс? — спросила Ада Васильевна. — Никаких денег у тебя не было, следовательно, никто их не мог украсть, поэтому и убивать никого не следует.

— У меня украли деньги, мне вчера прислал перевод из Америки мой дядя, он выслал их на дорогу, теперь мне не на что к нему ехать. Крестик золотой висел на шее, и обручальное золотое кольцо на пальце с меня сняли, когда я спал, — упрямо повторил Сальников.

— Вот это новость! Ты мне раньше никогда не рассказывал, что у тебя в Америке есть дядя. С каких пор он там поселился и отчего о тебе так трепетно заботится? Неужели ему в Америке нечего делать, как скучать по тебе? Мы никогда не видели на тебе золотого крестика и обручального кольца, ты, видимо, забыл, что оставил их дома, — искренне удивилась Ада Васильевна.

Было очевидно, что пациент нёс бред.

— Ничего я не забыл. Драгоценности были со мной, — убеждённо твердил Сальников. — Деньги вчера принёс почтальон, тысячу долларов, я положил их под подушку. Мой дядя любит меня и ждёт к себе в гости: писал в письме, чтобы я быстрее приезжал к нему, пока меня не залечили здесь до конца. Я ведь не больной, — он смотрел на Аду Васильевну безумным глазами. — Я совершенно здоровый и полноценный человек. Сегодня мне нужно было идти и купить билет на самолет до Вашингтона. Я проснулся и обнаружил, что деньги исчезли. Ночью, когда спал, у меня всё украли. Я знаю, кто это сделал — это она, рыжая, — он злобно посмотрел на медсестру Таню. — Я её убью.

Сальников громко зарыдал. Окружившие его медработники усмехнулись и сокрушительно качали головами. Им приходилось слышать много всяких чудес от пациентов, но такого, как придумал Сальников, ещё не доводилось.

— Успокойся, Сальников. Никого убивать не надо. Я напишу твоему дяде письмо, попрошу его выслать для тебя ещё денег, он обязательно пришлет, ты за это время успокоишься, в таком состоянии тебя не пустят в самолёт. Потом мы проводим тебя в Америку. Таня, — обратилась она к медсестре, — введите ему две дозы успокаивающего коктейля, пусть хорошенько выспится.

Медсестра ввела Сальникову лекарства, он продолжать кричать своё, что убьет или задушит всех, кто попадётся под руку. Лекарство вскоре подействовало успокаивающе, несчастный притих и наконец заснул. Все медики вышли из палаты, медсестра закрыла её на ключ.

— Наблюдайте за ним, — сказала Ада Васильевна, — если снова начнет куролесить, зовите меня.

Она вернулась в кабинет, села за стол, потерла пальцами виски. Последнее время её стали часто беспокоить головные боли. «Всю жизнь проработала в дурдоме, отдала работе все силы и здоровье. Начинают сдавать нервы из—за постоянных нервотрёпок. Дома благоверный сюрпризы преподносит. Где он пропадает? Я пока что его законная жена и должна знать, где находится мой супруг». Она набрала номер рабочего телефона Князева. Ответила секретарша: — Игоря Семеновича нет, после оперативного совещания он выехал по делам, будет после девятнадцати.

Ада Васильевна с раздражением бросила телефонную трубку. Её охватила ненависть к мужу и к любовнице. В мыслях она была готова на всё — отравить, убить, разорвать «сладкую» парочку на части. «Я почти, как шизофреник Сальников», — грустно пошутила она. Неожиданно пришедшая мысль понравилась ей. «Её нужно развить, — со злорадством подумала она. — А что, если внушить Сальникову, что его деньги, крестик и кольцо у него украла любовница Князева? Вот было бы здорово! Хорошенькая идея! Уж Сальников бы с ней расправился, мало бы не показалось. Как осуществить это на деле? Очень просто. Нужно каждый день показывать Сальникову фотографию Кольцовой и твердить ему, что эта женщина у него всё украла. Она воровка драгоценностей и денег. Твердить ему, что дама очень плохая, и он должен с ней расправиться. Постепенно у него выработается на неё устойчивая агрессивная реакция, а потом, когда она прочно закрепится в его воспаленном мозгу и накопит силы, свести их вместе, и пусть он её растерзает. Лучше мести не придумать. Не стрелять же мне в неё. Нужно всё тщательно продумать». Её мысли опять прервал стук в дверь.

— Войдите, — ответила она.

К её удивлению, вернулась мать Мухина. Женщина с радостной улыбкой подошла к столу и протянула Аде Васильевне свёрток.

— Что это? — с недоумением спросила Ада Васильевна.

— Здесь деньги на лечение сына, — волнуясь, с надеждой произнесла мать заболевшего. — Ровно шесть тысяч, как вы сказали. Пожалуйста, лечите его, он молодой, ему нужно поправиться и выйти отсюда здоровым человеком, — умоляющим голосом говорила женщина.

— Ах, да! — кивнула заведующая. — Вы говорили, что не знаете, где найти деньги, а сами так быстро принесли, — с улыбкой, потеплевшим тоном сказала Ада Васильевна.

— Разве мать может жить спокойно, когда с сыном беда? Слава Богу, люди добрые нашлись, одолжили мне. Постепенно верну долг. Только прошу вас, лечите его как нужно, деньги — дело наживное, было бы здоровье.

Мухина положила пакет на стол и вышла. Ада Васильевна, закрыв кабинет на ключ, пересчитала деньги и опустила в сумочку.

Вернувшись с работы домой, она не обнаружила в квартире следов пребывания неверного мужа. Он появился поздно, когда она уже собиралась ложиться спать. Пришел с хмурым, холодным, скользящим взглядом.

— Где ты был? Я ничего о тебе не знаю, тебя трудно отыскать на работе. Объясни мне, где ты бываешь? — набросилась на него Ада Васильевна.

— Отстань, я очень устал, не задавай глупых вопросов. Я был на задании, мы вышли на след крутых бандитов. Ты думаешь, легко сидеть в засаде? Там все молчат. Позвонить не было возможности. Моя работа стоит мне больших нервов. Пойми, я хочу принять ванну и лечь спать, — хмурясь, недовольным голосом пробурчал он.

— А больше ты ничего не хочешь? — язвительно спросила Ада Васильевна.

Но он не слышал вопроса, или сделал вид, что не слышит, быстренько разделся, юркнул в ванную и открыл воду. Она подошла к стулу, на нём висел пиджак, тщательно его обнюхала. Её острое обоняние уловило запах дорогих французских духов. Проверив все карманы, она не нашла в них ничего подозрительного. Накрывать стол не стала, пусть его кормит та, с которой он трахается вот уже больше года. Через двадцать минут Князев вышел из ванны, заглянул на кухню и, увидев, что стол пуст, пошёл в спальную комнату. Ада Васильевна после него вошла в ванную и стала ворошить в корзине грязное бельё. Вытащив плавки, она с брезгливой гримасой на лице тщательно их осмотрела. Изнутри они были в пятнах от спермы. «Все правильно, вот, настоящие доказательства измены. Вот его неотложные заседания, секретные задания, засады и прочее вранье, которое он вешает мне на уши. Взять бы эти плавки да бросить ему в лицо, — с ненавистью подумала обиженная женщина. — Дурак, у него к тому же не хватает ума выстирать трусы после общения с этой тварью, чтобы скрыть от меня следы разврата». Разъяренная, вошла в спальную, хотела устроить грандиозный скандал, но Князев уже спал, как убитый. Она нарочно громко хлопала дверками плательного шкафа, стучала ящиками туалетного столика, но все ухищрения разъярённой супруги были напрасны: муж не реагировал на шумы. Оскорбленная, униженная, но не сломленная, Ада Васильевна ушла спать в другую комнату. В ей голове кружились мысли о предстоящем возмездии. Всё равно она сживет ненавистную парочку со свету любыми путями. Дело времени. Нужно только хорошо всё продумать, чтобы самой остаться вне подозрений. Пожалуй, и впрямь Сальников подойдет для этой цели. Она займётся упорной дрессировкой, выработает у него стабильную агрессивную реакцию на любовницу, заодно на изменника мужа, и, таким образом, разделается со «сладкой» парочкой. С этими мыслями Ада Васильевна уснула.