Итальянцы - Джон Хупер

Одним из самых запоминающихся персонажей, появившихся на страницах «Итальянского путешествия» Гете, стала дерзкая молодая дворянка[55], с которой он встретился в Неаполе в 1787 году, такая же бойкая и самоуверенная, как любая современная феминистка. Но когда другой путешественник, Норман Дуглас, больше 100 лет спустя путешествовал по Калабрии, он составил совсем другое впечатление о положении женщин в Южной Италии, когда решил срезать путь по холмам над Баньярой.

«Мне нужен был носильщик, знакомый с местными тропами, и довольно скоро я увидел группу крепких молодых людей, подпирающих стену и ничем особенно не занятых. „Да, они сопроводили бы меня, – сказали они, – целой компанией, просто ради удовольствия от мероприятия“.

– А моя сумка? – спросил я.

– Надо нести сумку? Тогда нам нужна женщина».

История женского движения в Италии тоже полна контрастов: периоды стремительного прогресса чередуются с длительными периодами застоя. Первая итальянская книга, которую можно отнести к феминистской литературе, «Женщина и ее социальные связи» (La donna e i suoi rapporti sociali) Анны Марии Моззони – появилась только в 1864 году, спустя 72 года после выхода «В защиту прав женщин» (A Vindication of the Rights of Woman) Мэри Уолстонкрафт и через 73 года после написания «Декларации прав женщины и гражданки» (Déclaration des droits de la femme et de la citoyenne) Олимпии де Гуж. Впрочем, после этого женское движение в Италии стало стремительно набирать обороты. К началу XX века в Италии уже было собственное движение суфражисток, и в то время, когда Дуглас совершал поездку по Калабрии, представительницы среднего класса в Риме и Милане проводили кампанию за легализацию развода.

Что остановило женское движение в его поступательном движении, так это фашизм. В 1932 году Муссолини подытожил свои идеи: «Мое мнение о [женской] роли в государстве противоположно любому виду феминизма. Они не должны, конечно, быть рабынями, но, если бы я решил предоставить им избирательные права, меня бы высмеяли». Несколько лет спустя, как раз перед началом войны, главный интеллектуал фашистского периода Фердинандо Лоффредо написал, что «женщины должны быть снова полностью подчинены мужчинам», и, на случай, если читатели не уловили суть его высказывания, пояснил, что это означает «духовную, культурную и экономическую неполноценность».

Фашистские законодатели и чиновники Италии долго претворяли в жизнь то, что проповедовал Лоффредо. При Муссолини женщинам запретили претендовать на руководящие должности в системе образования; в штате государственных и частных предприятий их должно было быть не больше 10 %, а если в организации было меньше десяти служащих, она не могла нанять женщин вообще.

После Второй мировой войны все, за что радел Муссолини, стало выглядеть подозрительным, а то и вовсе неприемлемым, и одной из возможностей ликвидировать наследие диктатора было улучшение положения итальянских женщин. В 1945 году они получили право голоса – всего на год позже, чем француженки. Но по мере того как христианские демократы постепенно брали верх над коммунистами, католические идеи о роли женщины неуклонно обретали все больше влияния. Для Пия XII, который был избран папой римским в 1939 году, «традиционное ограничение женских помыслов семейным кругом было коренным принципом общественного здоровья и морали». Он объяснял, что одна из причин, по которым церковь была готова поддержать рабочих в борьбе за более высокую зарплату, состояла в том, чтобы «переориентировать жен и матерей на их истинное призвание – заботу о домашнем очаге». С конца 1940-х и до начала 1960-х череда правительств работали рука об руку с церковью, чтобы распространить идеал итальянской женственности, подобный тому, что демонстрируют гипсовые статуи Мадонны, которые можно найти во многих католических церквях, – глаза, поднятые к Богу, и руки, сложенные в религиозном усердии.

Но как ни старались священники в Ватикане и христианские демократы в правительстве, они так и не смогли повернуть время вспять. Ведь в действительности существовало поразительное расхождение между идеалом итальянской женственности, проповедуемым священниками и политическими деятелями, и гораздо более сложными образами, проецируемыми во внешний мир главным образом посредством кино. Взрывная Анна Маньяни – La Lupa, «волчица Рима», впервые появившаяся в фильмах неореализма конца 1940-х – типаж итальянской женщины, которую никак нельзя назвать кроткой и покорной. Итальянки Маньяни страстны, храбры, сильны и даже иногда жестоки. Джульетта Мазина – актриса, которая стала женой Федерико Феллини, сыграла свою, возможно, самую великую роль трагически непонятой озорной проститутки в оскароносном фильме мужа «Ночи Кабирии» (Le notti di Cabiria). Роскошная Софи Лорен, карьера которой начала набирать ход, когда карьера Маньяни достигла пика, добавила в образ итальянки еще одну черту – открытую чувственность[56]. В 1951 году, за два года до основания в Соединенных Штатах журнала Playboy, Лорен снималась в обнаженном виде во французской версии фильма с необычным названием «Это был он… Да! Да!» (Era lui, sì, sì!). И в последующие 20 лет итальянские звезды Джина Лоллобриджида, Сильвана Мангано, Моника Витти и Клаудия Кардинале входили в большое кино, целуясь, обнимаясь и оставляя по пути немало одежды.

Годы холодной войны также сопровождались улучшением положения итальянских женщин. Но оно было ограниченным. В 1950 году работодателям запретили увольнять матерей в первые 12 месяцев после рождения первенца, а в 1963 году им запретили увольнение женщин по причине замужества. Но еще более важным шагом стало то, что после введения в 1962 году обязательного обучения до 14 лет впервые в истории Италии множество девочек были допущены к получению среднего образования.

Более радикальным реформам пришлось подождать до окончания студенческих волнений 1968 года и социального катаклизма, который они спровоцировали по всей Европе. Одним из его последствий стало появление в Италии чрезвычайно активного феминистского движения. Первоначально оно позиционировало себя как близкое новым левым. Но очень скоро борцы за права женщин обнаружили, что многие молодые революционные социалисты были такими же maschilista[57], как их отцы и деды. У многих феминисток Италии стало формироваться мнение, что марксизм и его философские основы не то чтобы неважны, но однозначно не подходят для достижения их целей. Уже в 1970 году в Manifesto di rivolta femminile было заявлено: «Мы подвергаем сомнению социализм и диктатуру пролетариата». В том же году одна из авторов манифеста, Карла Лонци, опубликовала брошюру, названную «Мы плюем на Гегеля» (Sputiamo su Hegel).

Глядя на Италию сегодня, трудно поверить, что это та же самая страна, которая однажды дала начало такой задиристой разновидности феминизма. Общественные дебаты по вопросам пола и языка, которые годы назад проходили в других странах, в Италии едва начались. Замужние итальянские женщины всегда сохраняли свои фамилии – это правда. Но большинство названий влиятельных должностей или профессий все еще имеются только в мужском роде. Женщина-адвокат, которая в Испании была бы abogada, остается avvocato в Италии. То же самое верно для некоторых других профессий: нет общепринятых женских эквивалентов для notaio (нотариус), ingegnere (инженер) или architetto (архитектор). Одно из немногих исключений – dottoressa; так называют выпускниц медицинских учебных заведений, оно используется и женщинами, ставшими врачами. Термин «avvocatessa» также существует, но большинство женщин-адвокатов избегают его, потому что чувствуют, что особая женская версия имеет такие же, скорее всего, уничижительные коннотации, как и английское слово actress.

Одним словом, ситуация запутанная. И в политике это особенно заметно. До недавнего времени те немногие женщины, которым удавалось войти в Кабинет, были известны как ministri, и о них писали и говорили именно так. Иногда люди пытались совместить несовместимое, обращаясь к женщине-министру как la ministro. Но когда женщин в правительстве стало больше, слово ministra начало возникать и в печати, и в устной речи. Однако даже сейчас сайт итальянского правительства продолжает использовать слово ministro, когда пишет о тех, кто возглавляет министерства иностранных дел, обороны, экономического развития, образования и здравоохранения, несмотря на то что это женщины.

Включите телевизор, и рано или поздно вы увидите эстрадный концерт или викторину, где женщины выступают в роли, которая считается не приемлемой во многих других странах с 1970-х. У телеведущей почти наверняка будет пышная прическа, блестящая помада и наряд, который демонстрирует больше, чем прикрывает. В ряде случаев в передаче будут участвовать только так называемые vallette или veline, роль которых исключительно декоративна. Самое большее, что от них требуется, – сделать несколько танцевальных па или держать табличку, на которой написан ответ на вопрос викторины или сумма, выигранная участником. Часто их задача заключается в том, чтобы просто стоять в сторонке, выглядеть мило и рассеянно улыбаться. Первые veline появились в 1988 году в Striscia la notizia, сатирической программе-расследовании на одном из каналов Сильвио Берлускони. В их обязанности входило представлять сообщения прессы (veline, на журналистском сленге), которые заинтересовали программу, и соблазнительно наклоняться к столу ведущего (мужчины)[58]. Striscia la notizia до сих пор входит в программную сетку Mediaset и пользуется большой популярностью; конкурсный набор veline (одна должна быть блондинкой, а другая брюнеткой) для каждого нового сезона – главное событие в календаре каждой честолюбивой итальянской актрисы шоу-бизнеса[59].