В том мире света больше - Иван Липунцов

Арри загоревшимися глазами разглядывала вино в бокале. Выпила залпом и чуть не выплюнула все обратно. Первый раз отведала, да еще и все вылакала одним глотком. Придется учить и этому.

— Не пей как моряк, — сделал замечание Крисп.

— Угу, — пробормотала Арри.

Когда сидеть уже было тяжело, и забивать желудок приходилось через силу, Крисп откинулся на спинку стула. Поерзал, поднялся и плюхнулся в кресло. Слишком он уж полюбил мягкие кресла. Арри сидела дальше, заливая в себя все больше и больше вина. Лицо ее покраснело, взгляд стал томным, а сама начала покачиваться из стороны в сторону.

— Не переусердствуй с вином, завтра будет плохо, — предупредил Крисп.

— Все… хорошо, не волнуйся, папочка. — И засмеялась так, что слезы из глаз пошли.

За дверью послышались шаги. Крисп резко встал, схватил нож со стола, в другую руку взял «лепесток». Дверь распахнулась.

— Дядя! — пропищала вошедшая Йони.

На голове ее золотой венок. Волосы волной. Лицо выражало недовольство. Платье злато-серебряное. Руки в боки. За спиной суровый седой рыцарь. Вроде его звали Гонгеном.

— Ты почему не явился на семейный ужин? Арри! А ты почему? — пищала Йони. — Вы пропустили и семейный завтрак, и ужин, и обед, и завтрак, и обед!

— Простите, Ваше Высочество — пробубнил в поклоне Гонген. — Я всячески пытался остановить ее… э… императорское высочество.

— Не вмешивайся, Гонги! — топнула.

Гонген раскрыл широко глаза, когда увидел в руке Криспа нож.

— Все в порядке, ваше высочество? — спросил, смотря исподлобья.

— Не ждал гостей. — Положил нож на стол.

— Сестренка! — промурлыкала Арри, встала, шатаясь, и обняла княжну.

— Фу, почему от тебя пахнет как от папы? — пискнула Йони, пытаясь отвертеться от объятий.

— Это называется ви-но, — по слогам произнесла Арри.

— Хватит! — вырвалась великая княжна.

Отряхнулась.

— Слушайте меня! В следующий раз я должна увидеть вас на семейном завтраке! Все! — Топнула ногой и пригрозила пальцем.

«Точная копия матери».

Йони развернулась и вышла.

— Идем, Гонги, — пискнула маленькая княжна.

— Еще раз приносим свои извинения, ваше высочество. — Закрыл дверь.

Крисп снова плюхнулся в кресло.

— Мой папа — князь, — промурлыкала Арри, свалившись в свое кресло. — А я кто? Принцесса или княжна?

— Пьяная девка.

— Точно!

Спустя несколько мгновений Арри уснула. Крисп поворчал, встал, взял ее на руки, положил на кровать. Тихо выругался, потому что забыл отодвинуть одеяло. Схватил ноги, а свободной рукой вынул мягкую ткань и накрыл ею Арри. Снова выругался. Забыл про обувь. Откинул одеяло, снял обувь, поставил рядом, небрежно закинул одеяло обратно на сопящее тельце. Обошел кровать, снял уже свою обувь, снял одеяние, бросил в кресло и плюхнулся на кровать. Но перед этим подложил нож себе под подушку.

— М-м-м, какое прелестное дитя. — Белая рука скользнула по щеке Арри.

— Опять ты! — процедил Крисп.

Он стоял в нескольких шагах от белой женщины. Она нежно проводила ладонью по щеке девочки, играясь с пшеничными волосами. Ее взор приковался к Арри.

— Сгинь! — Сжал кулаки Крисп, чувствуя, что не может пошевелиться.

— Ты видишь в ней меня? — Провела пальцем по своей груди. — Или видишь в ней нашу дочь?

— Оставь меня в покое! — прокричал Крисп.

— Нет, нет, нет. Мы связаны, не эти ли слова вылетали из твоих уст? — Дернулась и гневно взглянула на него.

— Убирайся! Тебя больше нет!

— Лжец!

Криспа повело в сторону.

— Лже-ец! — На этот раз ее голос отбросил его на несколько метров.

Он ударился о стену. Затылок издал глухой звук. Все вокруг расплылось. Крисп на коленях прополз к тумбе и попытался подняться.

— Лжец! — Очередная волна.

Комната почернела от копоти. Всюду падали камни. Крисп поднял голову, и перед ним грохнулась толстая горящая балка. Встал на одно колено, уперевшись рукой о ту же тумбу.

В стене дыра. Все вокруг залито закатным светом. Вещи в комнате обуглены. Крисп подошел к дыре и увидел полыхающий город. Горящие точки — корабли — сияли в море. Слева тьма. Огромное черное пятно, состоящее из людей, тянущееся с лесов со стороны Топи. Справа тоже тьма, освещенная закатным солнцем, кишащая на древней сопке.

— Что же, мать вашу, произошло? — прошептал Крисп, осматривая все вокруг.

— Судьба предателя, судьба героя, судьба ненавистника любви, судьба погибели, судьба спасителя.

Белая женщина стояла сзади. Крисп схватился за меч и рубанул по ней. Рассек лишь воздух. Следующий удар был наотмашь. Вьюна стояла у обгоревшей кровати. Белые волосы, черная одежда до щиколоток. В ее руке сверкала длинная сабля.

Клинки пошли в пляс. Засверкали искры. Каждый удар Вьюна отбивала и наносила по два в ответ. Крисп пыхтел, кричал, рычал, двигался быстро, как только можно — все без толку.

Скрежет стали. Клинки скрестились. Лица замерли на расстоянии в несколько дюймов друг от друга.

— Почему ты не оставишь меня в покое? Почему ты не сдохнешь? — взмолился Крисп; но это походило на рычание.

— Ответ в тебе.

Ее дыхание обожгло холодом. Крисп скривился и отступил. От последующего удара повезло увернуться — споткнулся об обгорелый стул. Упал и завопил, схватившись за поясницу. Острый угол кровати безжалостно впился в плоть.

Женщина медленно подходила. Остановилась. Взглянула в огромную дыру в стене. Закатный свет серебрил ее волосы и румянил бледное лицо.

— Время вышло.

Она вытянула руку, сжала в кулак. Черный дым вспыхнул вокруг нее. Следом такой же появился вокруг Криспа. Он его оторвал от пола. Взмах руки, похожий на бросок, заставил почувствовать сильный бьющий в лицо ветер. Перед глазами встали горящие улицы города и множество трупов. Крисп летел вниз и кричал.

Земля.

Тьма.

Весточка

Теплая и мягкая перина, запах цветов, тусклый серый свет в окне. Небо, как бывало часто в последнее время, закуталось в белесое одеяло. На улице тишина, лишенная людской суеты. Некому шуметь среди садов, кроме птиц и деревьев.

Гонген потянулся, почесал облепившую горло и щеки небритость, размял шею и окончательно встал с кровати. Застелил ее, тут же нацепил на себя доспехи, опоясался мечом, пошел к богато украшенной раковине с зеркалом. Бритва лежала у приоткрытой фортки. Сталь обожгла холодом руку. Несколько раз оправил лезвие на ремешке. Появляться небритым недозволенно на завтрак. Одна отрада осталась у Гонгена: императрица разрешила оставить усы и узкую бороденку на подбородке.