Остановка последнего вагона - Кирилл Гольцов

— Вот она, на, держи.

Маша стянула с шеи, оставив лёгкую красноту на щеке, верёвку с капсулой и судорожным движением протянула мне. — Теперь у тебя их даже две. Не знаю, хорошо это или плохо — ведь раньше я непременно передала бы её другому человеку, новому для меня, но не для них. Но мне это нравится. Помни, я буду держать кулаки, пусть и где-то далеко, но за твою победу!

— Даже не знаю, что сказать.

Я начал поддерживать девушку, клонящуюся всё больше вперёд, но она, кашляя, отстранилась и упёрлась в меня своим воспалённым взглядом.

— И ещё цифры, они… — снова кашель, начавший напоминать спазмы, которыми Маша захлёбывалась и тряслась всем телом. — Скажу… горло болит… сам увидишь…

Она чуть нагнулась и начала стягивать узкую юбку. А я тут же подумал, что сексуальный контакт в подобных условиях и учитывая самочувствие девушки был бы крайне нежелателен. Хотя, несомненно, если бы нечто такое произошло в офисе, то я мог и не устоять против столь откровенного проявления желания. Вообще-то, особенно со всеми этими причудами, если вдуматься, Маша была весьма и ничего.

— Сейчас, там…

Широкие белые трусики девушки несколько разочаровывали, а характерный хруст однозначно говорил о том, что у неё, скорее всего, ещё и месячные. Нет, при таком раскладе я не видел никакой романтики, а, пожалуй, совсем наоборот. Или, может быть, это всего лишь прокладки на каждый день? Однако Маша не торопилась обнажаться, а лишь полезла рукой в трусики и извлекла оттуда густо вымазанный красно-коричневой массой палец, о природе чего мне не хотелось даже и задумываться. Полуобернувшись и продолжая надрывно кашлять, она начала выводить на стене цифры, и только тут я вспомнил, что одной капсулы недостаточно, мысленно попытавшись повторить про себя то, что сказала мне девушка на набережной. В первый момент память почему-то упорно отказывалась извлекать их из своих глубин, что сильно испугало, но уже в следующее мгновение я прошептал:

— Три, семь, один, четыре.

И тут же почувствовал холодок и ощущение, что меня обманули. В самом деле, всё, столь драматично устроенное Машей, вполне могло оказаться обыкновенным спектаклем, чтобы вынудить сделать меня что-то подобное. А теперь, когда она знает цифры, остаётся только забрать капсулу и выбросить меня из игры. Впрочем, я тут же сам себе напомнил о тенях и призрачной девочке, которые, мне это было совершенно очевидно, были сейчас на моей стороне и, конечно, вряд ли позволили бы подобные развлечения. Хотя, разумеется, в жизни бывает всякое, особенно когда дело касается чего-то явно потустороннего.

— Вот, помни… всё…

С надрывом произнесла Маша и ловко ухватила меня испачканной рукой за шею.

В первое мгновение я непроизвольно с отвращением дёрнулся, но потом сообразил, что эдак она меня всего вымажет, что будет весьма неуместным в аэропорту и точно привлечёт лишнее внимание. Поэтому я постарался расслабиться и, повинуясь движению кисти девушки, нагнулся к растрескавшемуся кафелю стены, где неровно было выведено — 2 6 2 4. Последняя цифра оканчивалась длинным мазком вниз, словно подводя черту всему произошедшему, и в следующее мгновение Маша стала смазывать надпись ладонями с некрасиво растопыренными пальцами, начав неприятно подвывать.

— Я всё запомнил, не волнуйся. Чем мне тебе помочь? — сказал я, но девушка меня неожиданно резко оттолкнула, пару раз дёрнула дверь, потом щёлкнул замок и Маша, подтаскивая одну из ног и чем-то теперь напоминая зомби из фильмов ужасов, побрела к выходу. Тут что-то мелькнуло в большом зеркале напротив, и я снова увидел свою призрачную девочку. Она отрицательно качала головой и показывала мне жестами, чтобы я не шёл за Машей, которая, привалившись к косяку двери, пробормотала:

— Меня не будет, когда вы взлетите, а сейчас я иду подальше отсюда.

Вдруг вокруг неё всё потемнело, и длинные зловещие тени накрыли образ девушки, словно уже вычёркивая из жизни и перенося в другую реальность. Казалось, что из воздуха соткалась другая дверь — совсем не та, в которую Маша вошла несколько минут назад, а ведущая по совершенно другому пути — мрачному и неотвратимому. Звуки отдалились и погрузили всё вокруг в торжественную и нереально-глубокую тишину. Пространство стало словно сужаться, раскручиваться и всасываться куда-то за дверь, образуя гигантскую спираль из света и теней, которая, кажется, могла ненароком затронуть и меня. Это напугало, но не успел я сделать и пару шагов назад, как Маша снова закашлялась, словно разорвав эту зловещую магию и вернув реальность на место, а потом медленно скрылась в коридоре. Больше я девушки не видел, но часто вспоминал о ней впоследствии, особенно почему-то, когда смотрел жирные женские пальцы. Это неизменно ассоциировалось у меня с выводимыми девушкой цифрами и предвкушением чего-то нехорошего и неотвратимого.

Отвернувшись от двери, я увидел своё отражение в зеркале — настороженное и какое-то отрешённое. В ярком свете ламп на меня смотрел какой-то незнакомец с неряшливо измазанным подбородком, и, включив воду, я долго стоял и обмывался, пока не почувствовал себя лучше. Потом несколько раз ополоснул лицо ледяной водой, тщательно вытерся платком, привычно проигнорировав воздушную сушку, и снова взглянул на отражение. Теперь всё было намного лучше, только глаза как-то раскраснелись и помутнели, словно я приболел или долго сидел за компьютером. Не очень приятное зрелище, но объяснимое и обыденное — пожалуй, в душе всё гораздо хуже, но этого, к счастью, не видно со стороны.

Моя призрачная спутница теперь смотрела на меня только из зеркала, постепенно уменьшаясь в размерах и втягиваясь в невидимую, но нереально далёкую точку. Свечение становилось всё бледнее, потом мелькнула крохотная вспышка, и всё пропало, оставив только меня одного с тем, что случилось и ждёт впереди. Произошедшее не прибавило мне уверенности и представлялось отнюдь не самым хорошим предзнаменованием поездки, однако несколько успокаивало здесь то, что тени и призрачная девочка не обманывают и теперь у меня есть целых две капсулы. Даёт ли мне это что-то или наоборот накладывает дополнительную ответственность? Этот вопрос, кажется, становился для меня уже какой-то навязчивой идеей. И почему именно я, а не любой другой из нашей компании, на роль кого, как мне казалось, больше всего подходили Анатолий? Наверное, сейчас невозможно получить никаких ответов, а лишь смиренно ожидать развития событий, робко надеясь, что теперь они принесут лишь только хорошее, так как лимит негатива и страха казался мне с лихвой исчерпанным — во всяком случае, здесь.

Выдохнув и оттолкнувшись от мокрой раковины, я медленно побрёл в сторону двери, и, миновав коридор, снова окунулся в шум и суету зала. Некоторое время я опасливо озирался, вполне обоснованно беспокоясь, что увижу Машу, бьющуюся в истерике где-нибудь посередине скопления зевак, указывающих на меня работникам милиции как на маньяка, доведшего девушку до такого состояния в мужском туалете. Но всё, как ни странно, было тихо. И это не успокоило, а, скорее принималось, как данность и оправдавшиеся надежды на какого-то другого. Сколько прошло времени и не разыскивает ли меня уже повсюду Анатолий с его людьми? Я прибавил шаг и вскоре увидел Лену и остальных, стоящих примерно на том же самом месте. Значит, наверное, всё в порядке — если это определение применимо к происходящему.

— Как вы? Проблемы с желудком? — заботливо спросил Анатолий, внимательно глядя на меня, когда я приблизился. — Извините за откровенность, но вид у вас не очень.

— Да, и на это есть некоторые причины, — чуть хрипло произнёс я и поманил Анатолия чуть в сторону и единым духом выпалил суть произошедшего. — Маша с нами не полетит. Тени забрали у неё капсулу и отдали мне!

— Я что-то подобное, собственно, и предполагал — в последнее время она была не в себе, и не переживайте, пожалуйста, думаю, всё это и к лучшему. Уверен, остальные отнесутся к ситуации с полным пониманием и без каких-либо претензий. В конце концов, не вы же её в туалете убивали, а произошло то, что никак от нас не зависит, — Анатолий сочувственно кивнул и похлопал меня по плечу. — Если хотите, я могу сам сообщить эту новость нашим друзьям, а вы пока постойте здесь.

— Да, был бы очень признателен, — кивнул я, не представляя, что и как говорить в подобной ситуации.

— Покажите мне её.

Анатолий развёл руки, а я немного растерялся.

— Кого? Машу?

— Нет, капсулу.

— А, пожалуйста.

Я оттянул ворот и продемонстрировал оба кулона.

— Цифры вы знаете?

— Да, с этим всё в порядке…

— Вот хорошо. Ладно, подождите меня здесь.

Анатолий неторопливо отошёл, и я с некоторым беспокойством наблюдал, как он что-то говорит обступившим его Лене и Александру. Те несколько раз обернулись в мою сторону, но ничего более. Потом все вместе подошли, и Лена сочувственно взяла меня за руку.