Уровень 2 - Глеб Леонидович Кащеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снежана взглянула на него и удивилась: на обычно нагловатом Семене лица не было, как будто он привидение увидел.
– Да. У нас отцы разные, а мать одна. Мой папа умер, когда я еще грудничком был, – ничуть не смутившись ответил Алекс. – Да вы садитесь, кушайте.
– А мама с вами живет? – спросила Надя, оглядывая небольшое жилище.
– Нет. Она тоже погибла. Несчастный случай. Мы вдвоем друг у друга остались. Отец Ксанки… уехал давно. Она с ним почти не видится.
– Ой. Простите. Не знала, – смутилась Надя, но Алекс только улыбнулся и рукой махнул:
– Ничего. Это все давно было. Мы уже… свыклись с этим.
– А тут у вас умирают? – просил Семен.
– В смысле? – хозяин дома по-настоящему удивился.
– Ну у нас была мысль, что мы в царство мертвых попали, а значит тут умереть то нельзя. Ты меня сейчас прямо обрадовал.
– А, не, умереть можно. Еще как, – рассмеялся Алекс, – Ксанка, хватит суетиться. Сядь, с нами посиди.
Сестра покорно подошла и присела на скамейку подальше от гостей. С первого взгляда могло показаться, что она слушается тирана-брата, но по тому, как стрельнули черные глаза из-под густых ресниц, было ясно, что она Алексу много чего выскажет. После. Когда чужаки уйдут.
Снежана отметила, что Семен так и сидит с полной глиняной миской картошки, почти не притронувшись к еде и во все глаза смотрит на молодую хозяйку. Мертвая бледность с него сошла, зато теперь уши стали пунцовые настолько, что чуть ли не светятся в полумраке.
Не мудрено: Ксанка, конечно, красавица. Такими ресницами как взмахнет, так ветер поднимется и любого околдует. Только с Семеном что-то не то творится. Он не просто на миловидную девицу залюбовался. Интересно, сколько ей лет? Снежане показалось, что они с хозяйкой ровесницы, но с восточными девушками тут очень легко ошибиться.
– Но и про царство мертвых вы тоже не так уж неправы, – неожиданно добавил Алекс.
Дана поперхнулась и закашлялась.
– Это как? – настороженно спросила Надя.
– После того как я познакомился с тем местом, где вы обитаете, тоже решил, что наш город – мир неприкаянных или потерянных. К нам сюда попадают те, кто в той вашей жизни… ну не знаю… лишними были. Что-то там у вас с ними случается, что на той стороне они пропадают, теряются, а тут на берегу нашей речки Смородинки появляются, ничего не помня о том, что с ними случилось.
– И что, обратно никто не пытался сбежать? – угрюмо уточнила Надя.
– Да нет отсюда ходу обратно, в старую жизнь. По правде сказать, здесь это никого не огорчает, потому что из появившиеся тут вообще ту жизнь вспоминать не хотят, а родившиеся дети ничего о той стороне и не ведают. Эрлик вот говорит, что наш мир что-то вроде второго шанса, чтобы человек определился куда ему дальше. Только вот большинство им так и не пользуются. Доживают тихо, да и исчезают бесследно. Я и Мастера, и Эрлика мучал вопросами куда дальше их души деваются, но они тоже не знают. Может те, кто тут умер, на какой-то другой слой переходят, куда отсюда не попасть.
– Слой? – нахмурился Илья.
– Да… это место, если вы еще не поняли, устроено как слоеный пирог вокруг башни. Вы сейчас по одному слою прошлись, а тут их миллионы. При желании, можно хоть к древним римлянам, хоть к первобытным людям добраться, если руки не отсохнут лебедку качать.
В комнате повисла тишина. Все даже ложками по тарелке стучать перестали.
Алекс понял, что требуется пояснение.
– Башня. Она как стержень, на который слои нанизываются. Ну знаете, как детская игрушка-пирамидка. Одно колечко на другое. Как один слой заполнился, цивилизация в том, другом мире, меняется настолько, что люди новеньких с той стороны уже не примут и не поймут, да и им с местными жить некомфортно будет, так тут же следующий слой появляется, а предыдущие сдвигаются вниз. Сейчас мы пока на самом верхнем, и люди с той стороны, к нам попадают. Случится что на Земле, что быт и мышление людей сильно поменяется, так тут же появится следующий культурный слой и уже туда люди приходить будут, а в наш только через башню смогут спуститься. Такое, кстати, тоже бывает. Человек и там у вас как бы не в своем веке живет, и здесь, в городе, ему поэтому некомфортно в своем слое. Тогда можно попросить Мастера времени, и тот на нужный уровень переправит: туда, где человеку жить хорошо будет. Ну как хорошо… лучше, чем на остальных. А в остальном у нас все, как и у вас. Люди рожают детей, старятся, умирают. И куда потом их души улетают, тоже никому не ведомо.
– Фиговое какое-то царство мертвых, – подытожил Семен, не отводя взгляд от Ксанки, – если все равно сдохнуть можно.
– Ну какое есть, – виновато улыбнулся Алекс.
– Ты говоришь, что отсюда хода нет назад, а сам то одежду как-то добыл, – заметил Илья. У вас тут контрабанда с того света что ли налажена?
– Да нет, – отмахнулся Алекс, – это меня Мастер за компанию в ваш мир брал. Ну… учил. Он единственный может покидать это место. А для меня там все в новинку было – я же здесь родился. Интересно – жуть! Вот я там и купил… ну одолжил… – тут Алекс немного смутился, а его сестра неожиданно хихикнула:
– Ну да. Одолжил. Без возврата, – и стрельнула глазами по гостям, невольно встретившись взглядом с Семеном.
Ее брат от этих слов густо покраснел.
– Ну чего ты сразу…
Семен тоже отчего то смутился, опустил взгляд и принялся ожесточенно поглощать картошку из тарелки.
– То есть самостоятельно к нам в мир ты попасть не можешь? – уточнил Илья.
– Не могу. Как с той стороны сюда обратно входить мне Мастер на всякий случай объяснил, если вдруг потеряюсь, а вот чтобы отсюда дверь создать и открыть нужны его способности.
Сидевший рядом со Снежаной Дин, тихо растеряно прошептал, глядя в пустоту перед собой:
– Неужели я все-таки видел будущее?
– А с мастером что случилось? – буркнул Семен, не отрываясь от тарелки.
Алекс резко погрустнел:
– Не знаю. Я нашел его в башне мертвым, с раной в груди. По-моему, от ножа, хотя я особо не ковырялся, да и не понимаю я в этом ничего. Удар был точно в сердце. Он сразу умер.
Парня передернуло от воспоминания.
– Крови много было? – уточнила Дана.
– Да, он весь в крови был.
– А на полу?
Алекс задумался:
– Нет вроде. Я потом пол вымыл… но там совсем чуть измазано было.
– А зачем же ты улики то замывал? – удивился Семен.
– Что замывал? А… следы…
