Дом без выхода - Олег Рой

— Завтра можешь? Лучше бы в первой половине дня.

— Погодь, в склерознике посмотрю, что-то у меня на завтра было… Старый стал, ничего в башке не держится! Ага, завтра с утра могу, только не с ранья. С одиннадцати до полудня устроит?

— Ладно, в одиннадцать. Можно на Осеннем бульваре? Там на углу кафешка есть…

…"Встреть я его на улице, пожалуй, не узнала бы", — подумала Виолетта, разглядывая приближающегося к ее столику мужчину. Игнатьев сильно сдал, потолстел, обрюзг. Он был в штатском, в довольно приличном костюме, но пиджак и брюки стали ему маловаты. Лицо одутловатое, под глазами — мешки. "Пьет, — заключила Виолетта и с удовлетворением констатировала про себя: — Нет, все-таки правильно я тогда сделала, что рассталась с ним".

Павел неуклюже протиснулся между столиками, наклонившись, чмокнул Виолетту в щеку и грузно опустился на стул, жалобно скрипнувший под его массивным телом.

— Привет! А ты совсем не меняешься. Все такая же!

— Какая? — кокетливо поинтересовалась Виолетта, подперев щеки кулаками.

— Хитроглазая, — усмехнулся Игнатьев, окинув ее взглядом, и добавил: — Девчонка.

Этот эпитет понравился Виолетте куда больше, чем напыщенные словеса Клавдия.

— Да и ты не стареешь, — попыталась она вернуть комплимент, но Павел только махнул здоровенной ладонью — мол, не трепи языком, сам про себя все знаю.

Подскочил юркий смазливый официант, но Игнатьев даже не стал брать у него меню.

— Два кофе! — приказал он. — И для барышни что-нибудь, безе — крем-брюле.

Парнишка удивленно вытаращился сперва на него, потом на «барышню», но переспрашивать не стал.

Виолетте совсем не хотелось кофе, она бы лучше выпила соку. Однако возражать не стала.

— Ну давай вываливай, что там у тебя! — сказал Павел, как только официант удалился. — У меня времени всего двадцать пять минут. Ты же не просто так сюда пришла, не на меня полюбоваться.

— Откуда ты знаешь? — кокетливо спросила Виолетта. — Может, за этим и пришла.

— Да любоваться особенно не на что, — усмехнулся офицер. — Зрелище средней паршивости. Давай излагай, не тяни кота за яйца.

— Пашенька, мне нужно инсценировать ДТП, — ангельским голоском попросила Виолетта.

Огромная рука Игнатьева, опустившаяся было в карман, очевидно за сигаретами, замерла на полпути.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Видишь ли, Паша, тут такое дело… — На лице Виолетты появилось проникновенное выражение, именно так выглядят женщины, когда смотрят латиноамериканские телесериалы. — Одна моя подруга замужем за очень богатым бизнесменом. Но она полюбила другого и хочет уехать с ним за границу. А муж — настоящий Отелло! — не только не дает ей развода, но совсем голову от ревности потерял, запер ее дома, грозится разыскать и убить ее любимого… Словом, кошмар. Вот мы и придумали: надо устроить так, будто она погибла в автокатастрофе.

— И как ты себе это представляешь? — Он закурил.

Появился официант, поставил на стол две дымящиеся чашечки и креманку с тающим мороженым, испуганно взглянул на Игнатьева и тут же исчез.

— Скажи, Паша, бывает, что машина, попав в аварию, загорается? — поинтересовалась Виолетта, втыкая ложечку в пышную бледно-золотистую массу.

— Бывает. Правда чаще в кино, чем в жизни. И что?

— Надо разыграть аварию, поджечь ее машину. И там найдут обгорелый труп женщины. — Она поднесла ложечку ко рту и попробовала мороженое.

Действительно, крем-брюле.

— Ну совсем офигели бабы! — почесал коротко стриженный затылок Игнатьев. — А труп-то где собираетесь брать? Убьете, что ль, кого-нибудь для пользы дела?

— Да нет же, успокойся. Труп мы одолжим в крематории. Ты же помнишь, у меня был друг, заведовал кладбищем, остались знакомства… — Виолетта положила несколько ложечек мороженого в чашку. Получилось кофе-гляссе.

— Понятно. Одолжите, значит. — Павел отпил кофе. В его огромной ручище крошечная чашечка смотрелась несколько комично.

— И так, на чем я остановилась? — невозмутимо продолжала Виолетта. — Машина обгорит, внутри будет труп. Естественно, происшествие зарегистрируют, вызовут мужа, который будет ее разыскивать, опознает машину, какие-то вещи, возможно паспорт…

— Подожди-подожди! Какой паспорт? Если все сгорело, то как мог уцелеть паспорт? — Он курил, держа сигарету между большим и указательным пальцами.

— Ну, значит, не паспорт. — Виолетта была сама покладистость. — Значит, еще что-нибудь, кольцо золотое, например, золото не горит. И муж опознает машину, а в трупе, соответственно, свою жену.

— Летка, да фигню ты городишь! Первая же экспертиза…

Виолетта пристально посмотрела на него:

— А вот экспертиз не надо, Павлик. Я за этим к тебе и обращаюсь, чтобы не было экспертиз.

— Идиотская затея. Только бабы до такого могли додуматься! — Игнатьев с силой расплющил бычок в пепельнице.

Виолетта кротко на него взглянула:

— Пашенька, помнишь семьдесят третий год?

Павел пожал плечами:

— Ну вроде помню.

— И что тогда было?

— Да много чего было. Мы с тобой расстались, например.

— Не забыл. — У Виолетты потеплело на душе. — А скажи, Паша, помнишь, что ты обещал мне перед расставанием?

— Ну? — нехотя отозвался Игнатьев.

— Ты сказал, что я всегда смогу к тебе обратиться, когда ты мне понадобишься.

— Разве я тебе не помогал? И когда этого твоего кладбищенского хахаля убили, и когда у Эдуарда возникли проблемы…

— Да, Паша, именно так все и было. Но теперь твоя помощь нужна мне не меньше, чем тогда, а может, и больше.

Павел промолчал, бросил взгляд на часы, и Виолетта заспешила:

— Я не тороплю тебя с ответом, подумай, взвесь. Прежде всего, подумай над тем, сколько это может стоить: моя подруга женщина небедная и за такую услугу готова хорошо заплатить, скупиться не станет. Тебе что, деньги не нужны?

— Деньги, понятное дело, всегда нужны. — Игнатьев полез было за новой сигаретой, но передумал. — Знаешь, так и быть, я, пожалуй, покумекаю над твоей идейкой. Может, это и не такая уж дурь, как кажется… Тебе куда звонить?

— Лучше я сама позвоню. Я теперь живу не дома, так что…

— Ладно, тогда вот тебе служебный. — Павел покопался в карманах, вытащил помятую визитку. — Домой не звони, кастрюля моя не любит, когда мне бабцы звонят.

— Ты женился? — У Виолетты округлились глаза. Но Павел обреченно махнул рукой, и она не стала развивать эту тему. Он еще раз взглянул на часы и поднялся из-за стола.

— Все, пора мне. На вот, расплачивайся сама. — Он бросил на стол сложенную сотню. — На той неделе звони.

— Паша, мне бы поскорее…

— Ладно, тогда в понедельник. — И обернулся уже, чтобы уйти, но вдруг задержался, поглядел прямо в глаза и сказал точь-в-точь старухиными словами: — Дура ты, Летка, что тогда от меня ушла. Ох дура!

Клиника Белецкого находилась в сорока с лишним километрах от Москвы. Во времена их нежной дружбы Виолетта нередко в ней бывала, до сих пор отлично помнила, как туда проехать, и без труда добралась бы сама, будь их с Анной «старушка» на ходу. Но машину опять отдали в автосервис, и Виолетта оказалась перед сложной дилеммой — брать такси или добираться общественным транспортом. Подумав, она все-таки остановилась на первом варианте. Это, конечно, влетит в копеечку, но сама мысль о том, что ей придется целый час ехать в электричке, а потом столько же трястись в набитом деревенском автобусе, которого к тому же неизвестно сколько придется прождать, привела ее в ужас.

— Ничего, еще немного, и все мои затраты компенсируются с лихвой! — пообещала она Старухе, набирая номер заказа такси.

Доехали быстро, память ее не подвела. Конечно, за те семь лет, что минули с момента ее последнего визита в эти края, многое изменилось — вдоль дороги чуть не на каждом шагу появились яркие пятна магазинов и палаток, то там, то здесь мелькали выглядывавшие из-за заборов крыши «новорусских» коттеджей (как правило, безвкусных и на удивление однотипных), а радующие глаз старенькие деревенские домики в три окна, с верандами и вечными яблоневыми садами, совсем обветшали и пришли в запустение.

— Вот сюда сверните, — указывала Виолетта. — На перекрестке направо.

— Надо же, какая здесь дорога хорошая пошла! — недоумевал таксист. — Асфальт гладкий, точно вчера проложили, хоть на коньках катайся.

— Мы подъезжаем. Теперь все время прямо. Видите впереди ограду?

— Это тюрьма, что ли? — удивился водитель, оглядывая высокие стены, массивные ворота и вооруженных охранников.

— Частная клиника. — Виолетта взглянула на часы.

— То-то я смотрю — больно фильдеперсово для тюрьмы. Для нариков, что ли, больница?

— Почти что. Психушка. — Виолетта сделала последнюю затяжку и выбросила окурок в окно.