Шанс даётся дважды (СИ) - Вебер Агата

Омрачало это радостное для меня событие только то, что  Алан со своим другом определили, что у малого опухоль начала активно расти. Я пыталась лечить своим даром Глеба, как меня во снах учила бабуля. Но скорей всего из-за беременности у меня ничего не получалось. Владимир Антонович сказал, что нам надо выбрать, где лечить сына: либо Израиль, либо Германия.

Давид снова подхватил меня на руки. И понес в ванную, где нас накрыло страстью. Он стал меня утешать, а я завелась не на шутку. И нас повело. Моя кожа покрывалась мурашками. Мои руки поглаживали такие тугие мышцы любимого. Мне хотелось большего. Вот это меня туда-сюда эмоционально качает.

– Девочка моя, - между поцелуями в шею говорил Давид. - Как же я тебя люблю. И нашу малышку тоже. - Он снова и снова дарил нежность своими прикосновениями, поцелуями, словами и взглядом, от которого внутри все трепетало от счастья. Он поглаживал мой еле заметный животик, а я расплывалась лужицей от его ласк. Как это было не похоже на мою первую беременность. И то, как вел себя со мной Святослав. В сердце поселилась горечь. Но сильные руки Давида разгоняли мои страхи. А его губы ловили каждый мой стон и вселяли в меня уверенности. Мы не одни. Мой любимый мужчина, он рядом. Я целовала его в ответ. В голове крутилась песня “Нежность”. Как же сладко. Я любима. Он мой. Я его. Рядом. Оказывается вот она, любовь.

– И я люблю тебя, спасибо тебе , что ты подарил мне счастье. - Я целовала его всего и мне было мало, но... - Пойдем детей накормим. А то прибегут ещё и увидят наш растрёпанный вид. - Мы поправили друг на друге одежду и прошли в кухню. Стали накрывать на стол. Но для меня это стало тяжким испытанием. Так как Давид все время меня  целовал: то в шею, то в в губы. И всё время улыбался. Я и сама смогла наконец расслабиться.

 – Зови нашу мелочь. Кушать будем, - сказал я любимому.

– А что у нас на обед?

– Как что, милый? Блюдо из грузинской кухни.

– Хачапури? Чахохбили? Лобио? Ты же знаешь, что я это люблю. Почти национальные блюда.

– Неа, сладкий мой, - и тихонько ему сказала. - Анекдоты же знаешь? Здесь прям в тему.

–  И какой анекдот?

– Блюдо называется жричёдали.

– Стрекоза ты моя любимая. Люблю тебя.

– Милый, прекращай. Нас могут дети увидеть.

– Хорошо, уговорила, любимая.

– Мам, пап, Глебу плохо стало. - На кухню влетела перепуганная Кристина.

Мы вместе побежали в комнату, где играли дети. Попросила Давида открыть окно, а сама взялась расстёгивать рубашку сыночка. Обрадовалась даже что на нём не футболка. Как бы я её сейчас рвала? Перевернула его на бок.

   Давид уже звонил Владимиру. И просил его приехать. У нас была с ним договоренность, что при подобных случаях он к нам приедет.

 А я в ступор словно опять впала. Меня трясло. Сыночка потряхивало. Давид обнял меня, приговаривал:

– Родная моя, всё хорошо. Антонович уже в пути.

– Страшно. Сердце моё словно останавливается. Переживать такое раз за разом больно, - говорила, а сама еле-еле сдерживала слёзы.

– Дыши, милая. Мы вместе. Ты теперь не одна. Не забывай об этом.

Кристина села в уголке и смотрела испуганно. Надо бы переспросить, почему она так себя ведёт. И в таких случаях становится испуганным зверьком. Неужели Лекс или Альмира её били? Темнота накрывала сознание. Перед взором стояла пелена из слёз.

Прошло какое-то время, Владимир Антонович приехал. Я была уже в таком отчаяние, что хотелось сесть рядом с Кристиной. И вместе с ней поиграть в игру “я в домике”.

– Доченька, иди ко мне, - я позвала мелочь. Мой воробышек встрепенулся. Она подошла ко мне, забралась на коленки и обняла меня крепко-крепко. А я прижала её к себе, наблюдая за Владимиром Антоновичем. Давид не отходил от меня. Поглаживал мои плечи. “Всё у нас будет хорошо”, - шептала больше я себе, но также, чтобы успокоить малышку. Только где лечить сына? И тут же мои мысли озвучивает Владимир.

– Вам  надо поторопиться с решением, где будет лечиться Глеб, - сказал он, делая тому укол. - Сейчас он проспит до утра. И вам не стоит так сильно переживать. Давайте думайте быстрее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я думаю, что лучше в Германии, - сказал Давид.

– Хорошо, тогда пойду и буду готовить нужные документы. Проводи меня, Давид.

О чём они разговаривали, я не вникала. Всё мое внимание было приковано к Глебу. Я сидела с сыночком и гладила его ручку. Кристина всё также сидела рядом со мной и тихо всхлипывала. Что ж тебе пришлось пережить, маленькая, спрашивала я себя в который раз. Услышала, как Давиду позвонили. Он взял трубку и ушёл на кухню, чтобы поговорить.

– Девочка моя, мне надо отъехать ненадолго, - обеспокоенно произнёс Давид и поцеловал меня в макушку. -  Вы же без меня справитесь?

– Иди, милый, за нас не переживай. С нами всё будет хорошо. - Я в ответ смазано погладила его по щетине и при этом почувствовала, что руки меня слабо слушались. Словно онемели. Но ничего, сейчас отпустит.

– Если что, звони. Он поцеловал меня, но без страсти. А с такой нежностью, что опять подступили слёзы. Он потрепал Кристи по волосам. - Пока, мелкая. Береги маму. - Она кивнула и прижалась ко мне ещё сильнее.

Давид

Это когда-нибудь закончится? Задал себе совершенно риторический вопрос. Я сел в машину и завёл двигатель. Решил, что Мишу вызывать не стану. Хотя после аварии я редко сажусь за руль. Отделался тогда легким испугом. Да переломом ребер в некоторых местах.

Я не сказал моей девочке, что меня вызвал отец к себе. Не хотел её расстраивать. Своих переживаний хватает. Да и вернусь скоро, она и не заметит моего отсутствия.

Давно я не был в ресторане отца. Открыв стеклянную дверь, захотелось присвистнуть. Ну даёт. Да тут шикарно. Столы из дуба. Зная отца, уверен из натурального. Стулья и диванчики перетянуты кожей. Неужели не из дерматина?

Подошёл к бару. Спросил:

– Где я могу найти Заура Тамерлановича?

– Вы его сын? - Я кивнул в ответ.

– Пройдемте в его кабинет.

Передо мной открыли дверь. И я сразу натолкнулся на суровый взгляд отца. Моя пятая точка сразу почувствовала, что разговор будет серьезный. Служащий закрыл за мной дверь и мне резко стало неуютно в гнетущей атмосфере ограниченного пространства. Осмотрелся. Отец сидел в кресле. Словно вершитель судеб. Я усмехнулся.

– Садись, - произнес Заур Тамерланович. При этом он хмурился. Ну что, отец, давай высказывайся. Послушаю. Зачем звал. Сыграем, надеюсь, теперь на моем поле. И я не сдамся. – Как дела? Как бизнес?.. Семья?

– Ты меня за этим позвал? Поболтать? Тебе же и так всё обо мне доносят. - присел на стул напротив отца.

– Ну, допустим. И всё же мне нужно с тобой решить несколько вопросов. Я хотел предложить тебе вести мои рестораны. И рыбоперерабатывающий завод тебе отдать, – сказал мне отец.

– Нет, отец, я не согласен. Я не буду этим заниматься. - Я сжал руки под столом, успокаивая своих демонов. Которым сейчас хотелось вцепится в горло отца.

– Твой клуб сгорел. Разве у тебя есть ещё доходы?

– Хм, я смотрю тебе доносят, да не всё. У меня есть предприятие - моя строительная фирма. Не знал, да? Она работает, как часы. А клуб... Это так, для себя, своего рода отдушина. Клуб я решил не отстраивать. А купил новое здание. Сейчас как раз раздумываю над новым названием.

Отец смотрел на меня. Я на него. Повеяло холодом.

– Сладкий, а ты что здесь делаешь? - Ко мне на колени плюхнулась Стелла, бывшая работница моего клуба. С которой у нас иногда был секс. Всё так же размалёванная. Духи её были настолько приторные, что хотелось на воздух.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Э, а ты? - Слов других не находилось.

– А я с твоим папочкой. Скоро стану тебе мамочкой. Ну, ты разве не рад? - Улыбка у Стеллы была такая, что пиранья позавидует.

– Стелла, ты что творишь? Иди сюда быстро, - Сказал мой отец. При этом было непонятно, кого он хочет придушить меня или эту вульгарную особу.