Город пахнет тобою - Imanka

 Я наконец-то открыла квартиру и оказалась в тишине. Сползла в коридоре по стене. В глазах стояли слезы. Это все ты виноват, Каулитц…

 Штефан разбудил меня… утром следующего дня. Спросил, какие планы на сегодня и нужны ли мне деньги. Планов у меня было громадье, деньги после вчерашней поездки остались, я пожелала ему хорошего дня… разделась и забралась под одеяло. Надо же, легла вчера полежать на пять минут, а вырубилась на полдня и всю ночь, даже не слышала, как домой вернулся хозяин, что он ходил в моей комнате и накрыл пледом. Не хочу никуда идти. Не могу. Физически.

 Я выключаю телевизор, я пишу тебе письмо

 Про то, что больше не могу смотреть на дерьмо,

 Про то, что больше нет сил,

 Про то, что я почти запил, но не забыл тебя.

 Про то, что телефон звонил, хотел, чтобы я встал,

 Оделся и пошел, а точнее, побежал,

 Но только я его послал,

 Сказал, что болен и устал, и эту ночь не спал.

 Я жду ответа, больше надежд нету.

 Скоро ль кончится лето? Это...

 Сходить что ли в магазин и купить себе вина? Может тогда отпустит и в каждой русской песне, что загнаны у меня в плеер, мне не будет мерещиться тайный смысл и посыл к нему. Ведь как-то же люди избавляются от воспоминаний? Только вот как? Или все-таки напиться? Просто напиться и забыться. Провалиться в сон. В пустоту. Господи, ну отстань же ты от меня наконец-то! Я не хочу о тебе думать, не хочу тебя вспоминать, не хочу ничего знать о тебе. Пожалуйста, дай мне спокойно сдохнуть в своей пустоте.

 А хочешь, я выучусь шить?

 А может, и вышивать?

 А хочешь, я выучусь жить,

 И будем жить-поживать?

 Уедем отсюда прочь,

 Оставим здесь свою тень.

 И ночь у нас будет ночь,

 И день у нас будет день!

 Чертов плеер! Я в бешенстве вырвала наушники из ушей и со всей силы швырнула его об стену. Не хочу больше ничего слышать про Каулитца! Пусть катится ко всем чертям! Я не буду для него ни шить, ни выживать. Я прекрасно обойдусь без него! Я смогу. Я сильная. Надо доползти до кухни и поискать бутылку вина. Кажется, у Штефана что-то было из алкоголя. Хочу отключиться. Хотя бы на время.

 Виски оказалось слишком крепким для меня. Я честно сделала три больших глотка и через минуту словила «вертолет». Трындец… Напилась в чужом доме до поросячьего визга. Вцепилась за столешницу, чтобы не свалиться с барного стула на мраморный пол. Видели б меня сейчас знакомые… Родриго бы его убил. Просто вот взял бы и вытряхнул душу из костлявого тела. Позвоню ему. Пускай приезжает и забирает меня отсюда. Не хочу. Мне здесь дышать нечем, душит что-то… Я посмотрела на телефон. Набрала номер. «Абонент не абонент» сообщили мне по-испански и по-английски. Черт, когда же кончится задница у этой черной лошади? Послать что ли Биллу какую-нибудь гадость? Ему все равно, а мне приятно. Набрала большими буквами «Грязная шлюха». Сделала еще глоток виски. В дверь позвонили. Я недовольно отмахнулась, пытаясь набрать его номер. Это не я блядь и содержанка, это ты паршивый кобель. Меня не было всего три дня, ты заливал мне в уши, как скучаешь и любишь, а сам тусовался с телками и притащил одну из них домой. Это ты подонок! Это все ты виноват! Да кому же там неймется?!

 По стеночке дошла до входной двери. Открыла. Передо мной стоял какой-то дядька в униформе.

 — Фрау, — сконфуженно отвел он взгляд. Я посмотрела на себя и тоже покраснела — стринги и короткий топик, найденный мною в шкафу, больше похожий на лифчик для занятий спортом. Черт… Надо ногти на ногах в порядок привести, облупились все, стыдоба-то какая.

 Я смотрела на товарища, не решаясь открыть рот.

 — Фрау, — видимо справился он со смущением. — Мы из газовой службы, надо проверить ваше газовое оборудование.

 — Простите, — махнула я рукой, едва не свалившись от этого жеста. — Мужа нет дома. В другой день.

 — Фрау… — нахмурился дядька, не желая убираться вон. — С вами все в порядке? Вам нужна помощь?

 — Какая вам, хрен, разница, а? — скривилась я раздраженно. — Что вы лезете все ко мне? Проваливайте! У меня все отлично. Неужели не видно?

 Я захлопнула дверь. Мерзкий Билл Каулитц! Как же я тебя ненавижу! Из зеркала на меня смотрела тощая девчонка с выступающими ребрами и ввалившимся животом. Бухенвальдский пончик, блин… Кожа такая тонкая, что пирсинг в пупке скоро прорвет ее собственным весом. Зрачок сужен в точку, взгляд пьянющий. Сальные волосы торчат в разные стороны. Лицо красное, заревано и опухло. Я еще и уродина. Зашибись, лысенький. Я бы тоже себя бросила. Ненавижу тебя, Каулитц. Не-на-ви-жу! Я двинула кулаками по зеркалу и осела на пол, сжавшись в комок. Слезы текли сами собой. Ненавижу себя… Подскажите, как мне сдохнуть?

 — Судя по тому, сколько ты выпила и как тебя развезло, ты дилетант.

 Штефан подхватил меня на руки и понес с ванную. Зря я уселась на пол. Подняться с моим «вертолетом» я так и не смогла. Пришлось сидеть в коридоре и ждать пока алкоголь немного отпустит ноги. Вместо этого пришел Штефан. Посмотрел на меня, вздохнул. Оценил нанесенный мною ущерб стратегическому запасу алкоголя, усмехнулся и вот потащил меня на руках в ванную. Интересно зачем?

 — Ты хочешь меня трахнуть? — мрачно спросила я почти не заплетающимся языком.

 Штефан рассмеялся.

 — Прекрати меня смешить, а то уроню.

 Я обиделась.

 — А зачем ты меня сюда приволок? Я не верю в добрых дядь.

 Он аккуратно положил меня в ванну и включил теплый душ. Начал поливать сверху.

 — А ты б бросила на улице маленькую девчонку, у которой рвет крышу из-за несчастной любви? Алкоголь — это не выход. Всё пройдет, Мари…

 — Не называй меня Мари… — тихо-тихо.

 — Так больно?

 Кивнула.

 — Не буду. Да и толку-то тебя трахать? Никакого удовольствия не получишь. Ты либо бревном лежать будешь, либо о нем думать. Ну и что это за кайф? И потом, я сомневаюсь, что ты сейчас готова к сексу. Не насиловать же тебя в самом деле.

 — Прости…

 — Давай приводи себя в порядок, пойдем погуляем. Деньги твои получим. Я специально ради этого домой пораньше приехал.

 — Мне белье надо купить еще… и смывку для лака. Ногти черте как выглядят.

 Штефан широко улыбнулся.

 — Вот так лучше. И лак для ногтей тебе купим, и белье, и чего хочешь.

 — Веревку с мылом.

 — Кстати, насчет мыла! Давай, раздевайся, мойся и пошли! Я тебя в такой магазин отведу, мммм…

 Но деньги мы получить не успели — банк закрылся перед самым нашим носом. Штефан хмыкнул, пожал плечами и потащил меня по магазинам. И вскоре мой гардероб обогатился на черную блузку, черные джинсы, черные туфельки и черное белье. Черный лак с ногтей я решила стереть и намазюкаться вишневым. Потом мы купили тушь для ресниц и дымчатые тени. Штефан настоял, чтобы я там же в магазине надела обновки, накрасилась и стала красивой. Провозившись в примерочной минут пятнадцать, я вышла из кабинки абсолютно другим человеком — самоуверенной стервой, какой была всегда. Никаких теперь слез! Мне нельзя плакать. У меня тушь может потечь.