Секты, сектантство, сектанты - Анатолий Белов

Учение о том, что все зло в мире проистекает от сатаны, объективно мешает увидеть истинные причины человеческих бедствий и страданий, аморализма, разного рода отрицательных явлений в жизни, а значит, препятствует устранению этих причин, фактически увековечивая зло. К сожалению, этого не понимают верующие, находящиеся под влиянием религиозных догм, разделяющие ту веру, которую преподносят им духовные наставники.

Сектантские проповедники в гораздо большей степени, чем православные и католики, акцептируют внимание на «кознях дьявола». Это особенно проявляется у «Свидетелей Иеговы» и адвентистов, у которых вся история рассматривается как извечная борьба между богом и сатаной. Адвентисты седьмого дня исходят из концепции Е. Уайт, которая писала: «Человеку при его сотворении были дарованы благородные телесные дары и качества. Он был совершенным существом и жил в гармонии с богом. Его мысли были чисты, его цели святы. Непослушание дало этим силам и свойствам другое направление, и вместо истинной любви появились себялюбие и эгоизм. Через грехопадение человек до того ослабел, что он был не в состоянии с помощью собственной силы сопротивляться греху. Он сделался пленником сатаны и остался бы навсегда таковым, если бы бог в своей любви не вступился за него в качестве посредника».

Своеобразно излагает представление об «извечном конфликте» между богом и дьяволом один из идеологов иеговизма И. Рутерфорд. В своем писании «Арфа божья» он заявляет, будто сатана является… сыном божьим. В представлении иеговистов бог Иегова имел двух сыновей: Иисуса Христа и сатану. Последний будто бы не пожелал подчиниться отцу, вырвался из-под его власти и стал творить зло, сумев привлечь на свою сторону немало людей, поддавшихся на его искушения. Между богом Иеговой и его последователями, с одной стороны, и между сатаной и сатанистами — с другой, идет непримиримая борьба, которая в конечном счете окончится победой Иеговы.

Исходя из этой концепции, «Свидетели Иеговы» должны рассматривать весь мир, лежащий за пределами их организации, порождением сатаны. Сатанинскими считаются и существующие на земле государства, и формы их правления, и государственные институты, и люди, не входящие в состав иеговистских общин. Членам церкви внушается враждебность по отношению к инаковерующим и тем более неверующим. «Любовь к ближнему» касается лишь самих «Свидетелей Иеговы».

На примере иеговистского учения можно видеть, как представления о боге и сатане трансформируются в откровенно антигуманную доктрину, разъединяющую людей, формирующую чувство взаимного недоверия, враждебности к ближним.

В меньшей степени это видно у адвентистов седьмого дня, которые, хотя и считают себя «избранным народом», не призывают к открытой вражде с «миром». Но объективно их учение о «кознях сатаны» требует относиться ко всему, что не укладывается в рамки созданных ими схем, как к «соблазнам лукавого». Если у человека появились какие-то сомнения, он должен задуматься над тем, не происки ли это сатаны. Если кто-то попытался мыслить самостоятельно, он тоже должен с опаской посмотреть на себя: это скорее всего от сатаны. Если человек совершил какой-то поступок, идущий вразрез с уставными требованиями, предписаниями руководителей общины, здесь тоже нужно видеть руку сатаны. Сатана, по представлениям адвентистов, «проявляет свою силу в несчастных случаях, в бедствиях на воде и суше, в странных опустошающих пожарах, ураганах, ужасных бурях на океанах, наводнениях, угрожающих морских приливах, землетрясениях и в тысячах других форм и видов. Он собирает свою жатву, и голод и бедствие следуют за ним: он заражает воздух смертельной заразой, и тысячи погибают от этого».

Противоречивость учения о сатане заключается, помимо прочего, в том, что с одной стороны все зло на Земле объявляется исходящим от дьявола (но тогда нельзя обвинять людей в грехах, ибо они бессильны что-либо сделать, чтобы противостоять сатане), а с другой, считается, что человек все же должен нести ответственность за свои прегрешения: он обладает свободой воли, а значит и правом выбора. Иными словами, если он грешит, то только по своей вине. От него и только от него зависит, поддаться искушению сатаны или нет.

Однако адвентистские идеологи, детализируя свое учение, подчеркивают, что бороться с искушениями верующие в состоянии лишь в том случае, если они прибегнут к божьей помощи.

«Наша единственная надежда в деле победы над грехом и искушением — только в боге. Если мы постоянно находимся в единении с богом, то это сохранит нас от всякого развращения».

Свое представление у сектантов о счастье. Оно не выходит за рамки религиозного миропонимания, ибо истинное счастье верующего человека, в понимании приверженцев любой религии, состоит в достижении им царства божьего. К этому якобы и следует направлять все свои помыслы; что бы ни делал человек в жизни, ему надлежит свои поступки, свое поведение соизмерять лишь с тем, будут ли они способствовать достижению райского блаженства. «Если суждена человеку блаженная жизнь, — писал один из проповедников адвентизма, — то она возможна и осуществима лишь только в царстве Христовом».

Говорить о подлинном счастье в земной жизни вряд ли можно, ибо «человек, великий в своей скорби и маленький в радости, является гостем на этой скорбной земле»[112]. Согласно баптистской концепции, земная жизнь не имеет самостоятельной ценности, она дана людям лишь для подготовки к грядущей вечной жизни. Современный баптистский автор пишет: «Человек принадлежит к двум мирам: видимому и невидимому. Телом он — гражданин земли, духом — небожитель. Его земное гражданство временно, небесное же жительство вечно. И в свете этого наша жизнь под солнцем есть не что иное как подготовка к вечной жизни»[113]. Но если земная жизнь временна, то, конечно, не может быть и речи о достижении в ней полнокровного счастья.

Ныне сектантские проповедники заявляют, что они будто бы не отрицают земных радостей для своих чад. На страницах «Братского вестника» можно прочитать, что «господь делает человека ревностным в исполнении всех его обязанностей, упорядочивает его жизнь, дает душе человека мир; делает его способным к радостной жизни и смерти»[114].

Но вся радость жизни, оказывается, заключена в подготовке к вечной жизни в царстве божьем, не более того. Что бы ни делал человек, он всегда должен видеть перед собой образ господа. Когда современные баптистские проповедники говорят о труде человеческом, они непременно оговаривают, что «всякий труд человека на земле должен быть выполнен не как для людей, а как для господа, И этот труд приносит глубокое удовлетворение»[115].

Христианская концепция, в какой бы интерпретации она ни выступала, обесценивает в глазах верующих земную жизнь, отрицает значение для человека ценностей земных, которые так же преходящи, как и само существование человека в этом бренном мире. «Наступит время, когда упразднятся все земные сокровища и останется только царствие божие и правда его», — заявляют евангельские христиане-баптисты[116].

Данной концепцией определяется и нравственный идеал баптистов, а также последователей других протестантских течений, которые мы рассматриваем как сектантские. Адвентисты седьмого дня выдвигают учение о «моральном обновлении» человека, евангельские христиане-баптисты и пятидесятники учат о путях нравственного самосовершенствования. По-своему трактуют самосовершенствование «Свидетели Иеговы», которые говорят о путях к спасению на «стезях божьих». Собственно, нравственный идеал во всех случаях связывается с богом. В данном случае нравственным идеалом для верующих служит образ евангельского Христа. Для его достижения необходимо «обновить сердце» свое, следовать заветам и заповедям Иисуса, подражать ему во всем. Только таким образом можно в какой-то степени приобщиться к нравственному идеалу.

В своих рассуждениях верующие довольно часто говорят о том, что их привлекает и кротость Христа, и его терпение, смирение и доброта. Многие из членов сектантских объединений заявляют, что стараются подражать Иисусу, насколько возможно простым смертным подражать божеству. А проповедники не устают призывать к тому, чтобы верующие шли по жизни, избирая для себя «путь Христа», связанный со страданиями, с разного рода невзгодами, которые им надлежит преодолевать. Однако в то же время они подчеркивают, что идти «путем Христа» вовсе не означает уход к аскетизму. В ряде материалов, помещенных в баптистском журнале «Братский вестник», отмечено, что Иисусу было не чуждо все человеческое, он-де всегда жил жизнью народа, переживал с ними все радости, любил природу, в общем отнюдь не был аскетом. Примерно так же интерпретируют образ евангельского Христа и последователи других протестантских течений. Здесь мы имеем дело с обычной модернизацией традиционного христианского представления о «сыне божьем».