Девяностые приближаются (СИ) - Иванов Дмитрий

– Сигара раскуривается на некотором удалении от пламени зажигалки или спички, без прямого контакта с огнём… Для оценки аромата самой сигары полезным будет понюхать срез сигары, он может дать интересные ноты, которые и в дыме-то читаться не будут. Важно именно понюхать табак, а не глубоко втягивать воздух носом… держать её вертикально пеплом вниз…

Смотрю, и Николаевич и Толян к моим словам тоже прислушиваются. Я не курильщик, но была в моё время такая штука как интернет… Кстати, он вот-вот должен зародиться!

Народ ещё собирается, но уже запустили всех в выставочный зал. Осматриваюсь, краем глаза замечая туалет, надо будет сходить. Кругом много стендов с фотографиями красот Венгрии, есть и военные фото, и целый цикл по истории страны. Четкого регламента нет, можно ходить и осматривать стенды и стены, которые тоже украшены подборками фото. В основном зале выставки на большом экране под бодрый голос диктора показывают слайды. Сейчас я вижу фото с вьетнамской войны. Печальное зрелище, разрушенные города, искалеченные люди. Хожу по залу, не вступая ни с кем в диалог, озабоченный индеец отстал, и то хорошо. В зале тепло и приходится снять курточку, а затем и свитер, и держать их в руках. Остался в рубашке, купленной перед поездкой в нашем деревенском магазине. Она с короткими рукавами, и я уже поймал пару взглядов девушек на мои бицепсы. Вдруг ко мне подошёл молодой мужчина, лет тридцати пяти – зализанные волосы, обтягивающие брючки, брови выщипанные??? Это что за … как бы сказать культурнее. Что за пидор?

– Мой друг, я фотограф, меня зовут Микаэль, у тебя очень хороший типаж, я бы хотел снять пару снимков с тобой, – сказал он на хорошем английском. – Тут, этажом выше, есть моя мастерская, это займёт десять минут.

Типчик потянул меня за руку! Как я удержался, чтобы не втащить ему – сам не пойму, плечо уже пошло вперёд. Это что за нах?

– Толя помоги ему, если это возможно, Микаэль отличный фотограф и тут есть его работы, – услышал я голос Виктора Семёновича, ошивающегося вблизи.

И ты, Брут!

– Да не хочу я, – искренне возражаю я.

– Анатолий, те фото из Вьетнама, которые ты смотрел только что, сделал Микаэль, и поверь, сайгоновцы не устилали перед ним ковёр, он был ранен там, проверенный товарищ! – удивил меня Виктор Николаевич.

Какой Вьётнам? Он был чёрти сколько назад! Стоп, сейчас восемьдесят пятый и война там закончилась лет десять назад всего. Так что мог быть. Но как же неохота оставаться наедине с этим «проверенным товарищем».

– Если надо, я могу заплатить! – вдруг предложил удивлённый моим отказом Микаэль.

– Нет! Никаких оплат! Можете ему какой сувенир подарить на память, – быстро возразил шеф.

Плетусь за спиной Микаэля, стараясь не смотреть на обтянутые брюками части тела ниже спины. Кабинет и правда был его личный. Странно, вроде, швед по имени, а работает в Будапеште. Вижу те же фото из Вьетнама и ещё другие, сделанные позже. На них страна восстанавливается после войны, чистые улицы, новые дома, счастливые люди.

– Жаль, что их на выставку не поместили, – искренне говорю я.

Микаэль где-то из своих шкафов вытащил макет автомата и серпасто-молоткастый флаг.

– Нужен медведь и балалайка! Без них сниматься не буду! – шучу я, уже поняв, что приставать ко мне не будут.

– О! «Балалайке», – возбудился фотограф, коряво выговорив название инструмента, и полез опять в шкаф.

– Это гусли! – узнал я инструмент, давай лучше с автоматом, – предложил я.

Микаэль настроил свет, фотоаппарат на треноге, древнего вида, и начал свою работу. К нему вскоре присоединился такой же энтузиаст фотографии, но постарше лет на десять. Они в четыре руки наделали за десять минут кучу кадров. Внезапно коллега увидел мои козырные полярные часы и застыл как тушканчик. Даю ему посмотреть, жалко что ли. Вертит в руках, слушает, только что на зуб не пробует, и вдруг снимает свои, непонятно какой фирмы, но золотые или позолоченные, и предлагает обмен. Ага, щас. Оно мне надо – золото ввозить в страну? Замучают потом допросами, а за что и как вы могли? Не тянет это и на обещанный сувенир. Нехотя отказываюсь, часы мужика хороши. Но страждущий не сдаётся, он метнулся из комнаты, наверное, в свою мастерскую и вернулся буквально через минуту с серебристым плейером. Знаменитый Sony WM-2 Walkman! Мужик тычет мне в руки техникой и предлагает обменять. Часы – это вещь, а плейер – это удобно и статус. Что я, часов в СССР не куплю ещё? Эх, была, не была. В нагрузку мне дают наушники, три кассеты и чехол. Разумеется, проверяю работоспособность, и ещё один сюрприз! На кассете Модерн Токинг! Прямо первым треком! Я ещё в этой жизни не слышал их забойный You’re My Heart, You’re My Soul.

– Ну что? – спросил меня Николаевич.

– Вот плеер дали за работу, – сразу признаюсь я.

– Это… это очень дорогой сувенир, – строго говорит шеф.

– Да знаю я, пришлось часы отдать, которые получил за победу на первенстве города по боксу. Полярные! – вздохнул я. – А пусть не думают, что комсомольцы в СССР неблагодарные и жадные! С фотографами я договорился именно о такой версии нашего обмена. Мол, подарили мне за работу, а я взамен отдал часы.

– Анатолий, ты молодец! Не часто я говорю это людям, тем более твоего возраста, но ты молодец. Поступил по-комсомольски, да и Венгрия нам страна дружественная и Микаэль – товарищ с заслугами, а советского человека так просто не купить подачками, – неожиданно с чувством сказал Виктор Николаевич. – Обязательно отмечу твою политическую грамотность. Надёжный ты парень!

«Что это сейчас было? – размышлял я. – Он что –поверил?». Его дело, а так я слушал бы, да слушал хвалебные речи. А ещё и послушаю, что за музончик там, на кассетах!

Глава 26

Глава 26

Ужин в гостинице. Кроме нас тут ещё и ГДРовцы, в том числе знакомая девочка, помешанная на значках. Ирма, так её зовут. Она просекла, что я владею дойч, и прицепилась ко мне как банный лист к… ну пусть будет к спине. Хватит волнений для моей задницы на сегодня, и так Микаэля подозревал во всех грехах смертных, и он, кстати, не оправдан пока. Ирма уже поменялась со мной десятком значков и в настоящее время терзает Мишку, выпытывая у него знания об обмененных с ним значках. Но Мишка, как я, коллекционером не был.

– Так… взял из дома несколько, – промямлил он.

А дома, как оказалось, у него хранились настоящие раритеты, и суровая фройлян с голосом сержанта Ничепорука из моего армейского прошлого, возбудилась так, что пока все значки не выменяла у незадачливого новосибирца, не успокоилась. Судя по азарту в её глазах, она бы ему и дала, если бы Мишка потребовал. Мишка, разумеется, не требовал, во-первых, комсомолец, а во-вторых, страшненькая она. А вот её подружка, тоже коллекционер, но марок, была нами с Мишганом осмотрена и признана годной. Обычная бабская схема – девушка выглядит красивее, если с ней рядом страшная подруга. Поэтому мы и не гнали Ирму из-за стола, ведь уйдёт и её подружка Марта.

– Не знаю откуда, дедовский ещё, – бубнил владелец раритетов про очередной экземпляр, завистливо глядя на меня.

Я в это время давал послушать очередной забойный хит с моего плейера.

– Я возьму в номер послушать? – обольстительно улыбнулась Марта, зная, как она красива, и что ей не будет отказа.

– Только со мной в комплекте! – резко отказал я.

Дашь такой ценную вещь – потом ищи-свищи и вещь и её - заиграет. Шутка, конечно, но сломать может, а жалко! Марта не обиделась, она не поверила, что я отказываю из-за жадности, а решила что это такой очередной подкат – мол, не хочу с ней расставаться. И это тоже. Правда, Мишка ей нравился больше, я это видел по её глазам, я для Марты молод, а Мишка – жених уже.

– О! А этот я помню откуда! Дядя Сева подарил! Он его перед войной получил, – услышал я возглас Мишки.

На ромбовидном знаке был изображен танк и надпись – «За отличное вождение».

– Удостоверенье? – по-русски коряво спросила Ирма, и стальной взгляд её серых глаз говорил, что это очень важно для неё.