Николай II. Расстрелянная корона. Книга 2 - Александр Тамоников

Ровно в десять часов он вошел в рабочий кабинет императора.

Николай встретил князя приветливо, как и обычно, но было в нем что-то такое, чего раньше Покровский не замечал. Какие-то мысли явно не давали покоя монарху, который умел управлять эмоциями.

– Представляю, Алексей Евгеньевич, какие чувства вы испытываете ко мне. Я обещал, что вы будете сопровождать меня в поездках на фронт, и вновь забыл о своих особых порученцах почти на полгода, не так ли?

– Никак нет.

Николай улыбнулся:

– Так, князь, так! И на фронт не пустил, и в столице оставил не у дел. Когда надобность в инспекциях отпала, признаюсь, была мысль послать вашу группу на один из фронтов.

– Почему же вы не сделали это?

– Наверное, потому, что где-то подсознательно понимал, что вы пригодитесь здесь. Так оно и вышло.

– Что-то произошло?

– Да. Но вы не стойте, присаживайтесь. На меня не смотрите, я насиделся за рабочим столом.

Покровский устроился на диване.

Император продолжил:

– Хочу сразу предупредить, князь, разговор наш строго конфиденциальный. О нем не должен знать никто, за исключением тех лиц, которым вы доверяете, как самому себе, если без них вам в дальнейшем не обойтись.

– Как я понимаю, мне предстоит выполнить не самое обычное поручение?

– Да, но по порядку. Два дня назад мне было доставлено тайное письмо германского кайзера.

Покровский не смог скрыть удивления:

– Вы имеете в виду Вильгельма?

– А вы знаете другого кайзера? – с улыбкой осведомился император.

– Извините, сморозил глупость.

– Ничего. Да, я получил тайное послание Вильгельма Второго, в котором он предлагает обсудить вопросы наших дальнейших взаимоотношений. Не только личных, которые прекратились по известным причинам, но и государственных. В нынешнем положении встречаться мы не можем ни открыто, ни тайно. Поэтому кайзер предложил общение через доверенных лиц, настаивая на соблюдении секретности переговоров. Я долго думал, что бы это все значило, надо ли мне принять предложение, и решил, что стоит. Хотя бы для того, чтобы узнать, почему вдруг глава враждебной державы пошел на подобный шаг. Очевидно, что для выполнения этой миссии я не могу привлечь ни сотрудников дипломатического ведомства, ни даже людей из моего ближайшего окружения. Они все на виду. У меня нет уверенности в том, что тайная миссия останется таковой. Вы понимаете, что я имею в виду.

– Понимаю, ваше величество.

– Поэтому я решил доверить ее вам!

– Благодарю за доверие. Можете не сомневаться, секретная информация на сторону не уйдет.

– А я и не сомневаюсь, иначе не выбрал бы вас. Но давайте к делу. Вильгельм предложил направить на встречу, как я уже говорил, наших доверенных лиц. С немецкой стороны это барон Генрих фон Вейсе. В Берлине кайзер представлял его мне. Барон не занимает каких-либо ответственных должностей, но очень близок Вильгельму. С моей стороны на встречу отправитесь вы и один из ваших офицеров. Кто конкретно, определите сами. Вейсе прекрасно говорит по-русски, но будет нелишним, чтобы тот офицер, которого вы выберете, в совершенстве владел бы немецким. У вас есть такой?

– Так точно. Да и я тоже владею немецким.

– Ну и хорошо. Встреча запланирована на завтра, в пятнадцать часов, у острова Херсен в нейтральных водах. Почему в море? Не знаю. Это пожелание кайзера. Исходя из вышесказанного, вам и вашему офицеру сегодня вечером следует убыть в Петергоф. Там у пристани вас встретит капитан-лейтенант Слепцов. Он же будет управлять катером, в экипаж которого входят еще моторист и матрос. Катер и доставит вас к острову в назначенное время. Туда же подойдет немецкая яхта «Юрген». Вы перейдете на нее и встретитесь с бароном. После возвращения сразу же ко мне!

– Даже если это будет поздним вечером?

– До двадцати двух. Если позже, то подъезжайте утром, к десяти часам, но обязательно уведомите полковника Григорьева о возвращении.

– Извините, но кто такой полковник Григорьев?

– Вы не знаете? Впрочем, он во дворце недавно. Павел Владимирович Григорьев сейчас исполняет обязанности помощника начальника охраны резиденции. Он доставляет мне почту и ведет дела по приему заявлений от лиц, желающих встречи со мной. Полковник знает о вашей миссии. Естественно, только в той части, в которой должен. Никакой конкретики, лишь то, что я отправляю вас в войска с особым заданием. Кстати, выехать на встречу вы должны в штатском, как и офицер, сопровождающий вас. Вопросы ко мне есть, Алексей Евгеньевич?

– По заданию нет, есть просьба, даже скорее предложение.

– Слушаю.

– Если на ближайшее время использование всей группы не планируется, то я считаю целесообразным направить свободных офицеров в войска.

– Что ж, не имею ничего против. Пусть отправляются в ставку, где получат назначения.

– Но в нужный момент я должен иметь возможность отозвать их.

– Разве это сложно? Вечером должен подъехать великий князь Николай Николаевич. Я передам ему вашу просьбу. Но думаю, что одного человека надо оставить в Петрограде. Для связи. Неизвестно, что задумал Вильгельм и что будут представлять собой переговоры. Возможно, они затянутся либо информацию по ним вы лично физически не сможете передать мне. На этот случай и пригодится офицер секретной связи, который при необходимости сможет выходить на меня, минуя всевозможные бюрократические препоны.

– Ваше величество, вы не обозначили время прибытия в Петергоф.

– Разве? Вот что значит чрезмерная занятость. Капитан-лейтенант будет ждать вас с восьми утра.

– Больше вопросов нет.

Император подошел к Покровскому:

– Я надеюсь на вас, князь. Пожалуйста, внимательно слушайте представителя кайзера, ведите с ним беседы на любые темы, давайте собственную оценку происходящему. Но обещать вы можете только одно: то, что передадите суть разговора лично мне, гарантируете полную секретность.

Покровский поднялся, козырнул и вышел из кабинета.

В Петрограде князь заехал на квартиру своего заместителя капитана Фролова.

Тот оказался дома, открыл дверь и удивился:

– Вы, Алексей Евгеньевич?

– Как видите, Дмитрий Владимирович, я.

– Признаюсь, не думал, что приедете. Телефонного звонка ждал каждый день, как, конечно же, и все наши офицеры, а вот личного визита… Но что это я? Проходите, пожалуйста.

– В квартире есть посторонние лица?

– Нет.

– Хорошо.

Капитан помог генерал-майору снять шинель, пристроил ее на вешалку.

– Прошу в гостиную. Кофе, чай или немного водки?

– Ни первого, ни второго, ни третьего. Нам предстоит серьезный разговор.

– Неужели государь вспомнил о нас?

– Вспомнил.

– Не прошло и года.

– Дмитрий Владимирович, обсуждать действия императора – дело неблагодарное, а для офицера недопустимое.

– Извините, вырвалось. Но поймите, как невыносимо сидеть в квартире, когда другие офицеры дерутся с противником на фронте. Я из дома в форме стесняюсь выходить. Месяца два назад женщина на набережной высказала такое, что мне пришлось быстро ретироваться.

– И что же она сказала? Хотя можете не отвечать. Нетрудно догадаться.

– У нее неделю назад сын погиб в Галиции, поручик. А я тут прогуливаюсь при параде. Стыдно стало невозможно.

– У каждого своя служба.

– Согласен, но служба как род деятельности, а не досуга.

– Закончим эту тему, Дмитрий Владимирович, поговорим о деле.

– Да, князь. Устраивайтесь.

Покровский присел в кресло у небольшого столика на резных ножках. Место напротив занял капитан Фролов.

– Я внимательно слушаю вас, князь.

– Сразу предупреждаю, капитан, разговор строго конфиденциальный, о нем не должен знать никто.

– Даже наши офицеры?

– Даже они.

– Похоже, дело действительно серьезное.

– Государственной важности.

– Это как раз то, в чем я больше всего нуждаюсь.

– Слушайте внимательно, Дмитрий Владимирович.

– Да, князь.

Покровский слово в слово передал заместителю свой недавний разговор с императором.

Фролов выслушал и проговорил:

– Интересное дельце. Вильгельм посылает тайных послов русскому царю? Что же такое важное он желает довести до государя?

– Это мы и узнаем, потом передадим информацию его величеству.

– Действия немецкого кайзера сильно смахивают на попытку начать сепаратные переговоры. С чего бы? В общем-то, несмотря на первые неудачи, германская армия сохранила свою мощь, а в Пруссии так вообще добилась победы. Неоднозначны результаты наступления на Францию. Вильгельму не хватило самой малости, чтобы захватить Париж. Просчитались немного в германском Генеральном штабе. В большей степени, как считаю лично я, из-за того, что упрямо придерживались явно устаревшего плана Шлиффена. Да и мы некстати вступили в войну. Но военная машина рейха слишком хорошо отлажена, чтобы даже более крупные неудачи могли вывести ее из строя. Германцы еще проявят себя. Думаю, в самое ближайшее время. Союзники у Берлина слабоваты, это да, но сама Германия – противник очень сильный.