Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин - Чарльз Рууд

Летом неспокойного 1905 года, по мере того как развертывалась революция, у Сытина множились прибыли, росло и крепло все его дело. Время войн и гражданских волнений сослужило хорошую службу издательскому делу, и это, кстати, не ускользнуло от внимания печатников. После короткой январской забастовки сытинцы исправно работали, однако активисты не прекращали организационной деятельности, и результате которой был создан профсоюз. Дело шло к новой стачке, и на этот раз к сытинцам присоединятся печатники «Русского слова». Впрочем, так же поступят почти все рабочие Москвы.

Глава пятая ТЯГОТЫ РЕВОЛЮЦИИ 1905 ГОДА И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Революция 1905 года принесла богатую пищу «Русскому слову» и много тревог его новому владельцу – «Товариществу И.Д. Сытина». Остановки в работе предприятий и транспорта вели к перебоям в снабжении сытинских типографий топливом и материалами, вынуждали сокращать производство и мешали распространению тех изданий, которые все же удавалось выпустить в свет. В ходе декабрьских вооруженных столкновений Сытин понесет куда более крупные убытки от губительного пожара в его новой книжной типографии на Пятницкой.

Кроме того, во время революционных событий окончательно прояснились политические симпатии Сытина и его редакторов, что имело далеко идущие последствия. Правда, многие книги, печатавшиеся в типографии Сытина, отличались безопасной консервативностью, зато много было и таких, авторы которых сочувствовали революции; и властям не приходилось сомневаться в либеральной направленности «Русского слова». Естественным образом власти пришли к выводу, что именно сытинцы задают тон в рабочем движении; и как справедливо, полагали некоторые, что сытинцев и их хозяина наказало и ударило по карману пламя, зажженное декабрьским восстанием.

Как и предсказывали в январе полицейские чины, Москве еще предстояло услышать о рабочих огромного сытинского комбината на Пятницкой, где в начале августа агенты охранки отмечали возобновление деятельности нелегального Союза московских типографских рабочих (СМТР). На сходке 11 августа около четырехсот сытинцев проголосовали за четыре требования союза: установить 9-часовые рабочие смены в обычные дни и 8-часовые – в предпраздничные; выплачивать половину жалованья по болезни, а женщинам предоставлять полностью оплаченный декретный отпуск; провести выборы представителей, не подлежащих увольнению; увеличить заработную плату рабочим, получающим всего 9-20 рублей в месяц, на 30 процентов, 20-30 рублей – на 20 процентов, 30-45 рублей – на 15 процентов, свыше 45 рублей – на 10 процентов.

Депутаты, предъявившие этот список «Товариществу И.Д. Сытина», требовали дать ответ в двухдневный срок[248], однако по просьбе администрации сытинцы согласились подождать до середины сентября. Несколько директоров «Товарищества», включая, по всей вероятности, и председателя Правления Сытина, находились в отъезде, и еще неизвестны были финансовые итоги Нижегородской ярмарки.

Сытин и другие члены Правления сдержали слово и дали ответ 13 сентября. Они удовлетворили требования рабочих примерно на треть, объяснив, что уступки по всем пунктам обойдутся в 100 тысяч рублей, а это фирме не по средствам. Без согласования с владельцами других типографий Правление «Товарищества» установило 9-часовой рабочий день и увеличило пособия по болезни (полное жалованье в течение одной недели, а затем половина жалованья до двух месяцев). Подсчитав, что с учетом прежних повышений заработной платы рабочих с твердым жалованьем они получают на 10 процентов больше своих собратьев в других типографиях и это стоит фирме ежегодно 35 тысяч рублей, Правление пошло еще только на одну уступку – увеличило на 5 процентов почасовую оплату труда наборщиков, которые составляли, очевидно, от 15 до 20 процентов сытинцев.

Все остальные «почасовики» потеряли в заработке из-за сокращения рабочего дня на 10 процентов. Правление отказало женщинам в оплаченном декретном отпуске, а также заявило, что правительственные предписания предусматривают назначение так называемых старшин, исключая тем самым выборы представителей. И наконец, директора «Товарищества» напомнили рабочим, что они и так находятся в привилегированном положении по сравнению с другими, ибо пользуются услугами столовой, библиотеки, бесплатной аптеки и школы рисовальщиков. Объявив о вступлении новых правил в действие с 1 октября, хозяева решили, что дело улажено.

Однако почасовики считали себя обманутыми. Они и так стояли на низшей ступени по уровню заработной платы, образования и квалификации, а теперь их заработки стали еще меньше. Более того, с появлением каждой технической новинки, приобретенной Сытиным и сулившей экономию рабочей силы, будущее представлялось им все безрадостнее. Ничего удивительного, что утром 19 сентября многие из них остались во дворе типографии и отказались работать[249]. В течение дня к ним присоединилось большинство сытинцев. Тогда работающие в типографии члены нелегального СМТР, уловив настроение рабочих, выдвинули от имени поддержавших их сытинцев двадцать требований.

Вновь настаивая на выборах депутатов, не подлежащих увольнению, СМТР добавил, что эти депутаты должны составлять рабочий совет типографии в соответствии с официальным «фабричным уставом» – документом, закрепляющем определенные коллективные права рабочих, которые ограничивают власть администрации. Предполагалось, что этот совет воссоздаст среднее звено трехступенчатой организации московских печатников, созданной к 1903 году, и будет иметь право решающего голоса в вопросах найма и увольнений, здравоохранения и техники безопасности, работы учеников и условий труда[250].

На этот раз, пока администрация рассматривала требования, сытинцы не приступали к работе. Чтобы привлечь на свою сторону больше печатников, члены СМТР вели агитацию в других московских типографиях, в том числе в типографии «Русского слова» на Тверской. 24 сентября сочувствующие наборщики с Тверской присоединились к бастующим, и на директоров «Товарищества» легло новое бремя, понуждавшее их к уступчивости, – приостановка газеты.

Кроме того, члены СМТР призывали к созданию городского совета печатников, причем так много типографий назвали своих депутатов, что власти волей-неволей приняли этот орган всерьез. А посему 23 сентября градоначальник узаконил нарождающийся Московский совет депутатов от типолитографских рабочих, официально разрешив ему собраться двумя днями позже в отведенном для этой цели школьном здании. Отказ, по разумению градоначальника, лишь загнал бы печатников в подполье[251].