Где ты теперь? - Мэри Кларк

— Ее цветом интересовались?

— Черный. Я тут подумал, а вдруг это до сих пор любимая машина Мака.

— Что случилось с той, которую купил ему отец?

— Не знаю. Возможно, его сестра нам расскажет.

— Позвони ей, — распорядился Ахерн.

— Еще нет и шести, — напомнил Гейлор.

— Но мы ведь не спим, — сказал Барротт.

— Погоди минутку.— Ахерн поднял руку, — Рой, ты просил Каролин Маккензи отдать тебе записку, которую ее брат оставил в корзинке для пожертвований?

— Она отдала мне ее в тот раз, когда приходила сюда две недели назад, — несколько задиристо ответил Барротт.— А я вернул записку. Это был клочок бумаги с несколькими словами печатными буквами. Я подумал, что бесполезно пытаться что-то исследовать. Во-первых, у нас нет отпечатков пальцев ее брата. Во-вторых, записка прошла через несколько рук: ее дядя священник, еще один служитель церкви, сама Маккензи и ее мать — все держали записку.

— Может, она и бесполезна, но все же я хочу получить на нее ордер, как и на пленку, которую Маккензи тебе тоже не отдала. Сейчас же позвони Каролин и спроси, что случилось с машиной ее брата. Готов предположить, что спустя пару лет они ее продали.

Барротт не мог не признаться самому себе, что испытывает некоторое удовольствие, звоня Каролин в столь ранний час. Ее отказ проиграть запись или отдать ему пленку еще раз убедил детектива, что девушка пытается защитить брата. Ему понравилось, что она сняла трубку после первого звонка — значит, плохо спала «Как и все мы», — подумал он. Барротт кратко изложил суть, и коллеги заметили удивление на его лице — видимо, он услышал что-то интересное.

Повесив трубку, Барротт сказал:

— Она посоветуется с адвокатом. Если он согласится, она готова передать и пленку, и записку. Вы, по всей видимости, слышали, как я заверил ее, что он наверняка согласится.

— А что насчет джипа?

— Ты не поверишь. Его украли из гаража на Саттон-плейс примерно месяцев через восемь после исчезновения Мака.

— Украли! — воскликнул Гейлор.

— А другие машины? — быстро поинтересовался Ахерн.

— Нет других. Это была единственная. Гараж не очень большой. Дежурил один паренек, после полуночи он заснул в своей будке. А проснулся оттого, что на голову ему надели сумку, рот заклеили скотчем, а самого пристегнули наручниками к стулу. К тому времени, как его освободили, джип был угнан.

Все трое переглянулись.

— Если Мак украл собственную машину, то вполне возможно, что он до сих пор на ней ездит, — предположил Гейлор, — Моему тестю его «мерседес» служит уже двадцать лет.

— И если он до сих пор пользуется этим джипом, и если рассказ алкаша подтвердится, то пятьдесят на пятьдесят, что Лизи уехала с Маккензи, а не с Демарко, — мрачно изрек Ларри Ахерн, — Ладно, давайте сейчас раздобудем ордера на изъятие. Возможно, запись, которую Маккензи сделал на уроке драмы, даст нам какую-то зацепку.

45

Говард Альтман прекрасно знал о переменчивой благосклонности своего босса, но первый намек, что дело приняло серьезный оборот, он получил, когда мистер Олсен отказался позавтракать с ним в субботу утром. Альтман успел заметить, что босс пользуется новой ручкой «Монблан», и правильно догадался, что это, скорее всего, подарок Стива Хокни, племянника Олсена.

Стив обхаживает старика, с горечью подумал Говард. С Олсена станется завещать все родственничку. Первым делом Стив уволит Говарда, а потом продаст все дома и прикарманит денежки.

Дом на Девяносто четвертой улице, в котором он жил, был самым маленьким из всей недвижимости Олсена. Четырехэтажное здание, по две квартиры на каждом этаже. Большинство арендаторов прожили там по многу лет. Его квартира единственная располагалась на первом этаже. В скудно обставленной и безукоризненно чистой гостиной над всем доминировал огромный телевизор. Почти все вечера Говард посвящал двум любимым занятиям: смотрел фильмы по телевизору и общался через Интернет с приятелями по всему миру. Их он считал несоизмеримо интереснее тех людей, с которыми сталкивался в повседневной жизни.

Альтман всегда готовил себе превосходный ужин, сервировал его на переносном столике и съедал в гостиной, запивая двумя бокалами вина, пока смотрел кино, затем он выключал телевизор и сразу шел к компьютеру в спальню.

Говарду нравилась его квартира, которую он получил благодаря работе. Говарду нравилась его работа, особенно теперь, когда он отвечал за все здания Олсена. «Я заслужил это, — твердил он себе сердито, — Я получил эту работу, потому что достоин. Я могу починить все на свете. Могу сложить стену и разделить одну комнату на две. Могу заменить старую проводку и соорудить шкафчики. Могу красить, клеить обои и циклевать полы. Поэтому Олсен постоянно повышал меня в должности. Но что будет, если он все оставит Стиву?»

Вопрос не давал ему покоя. Он даже не мог сосредоточиться на фильме в DVD-плеере. Как рассорить Олсена с племянником?

А потом ответ пришел сам собой. У него был мастер-ключ ко всем квартирам в доме, где проживал Стив Хокни. Он установит у Стива камеру наблюдения. «Я не раз видел его под кайфом и всегда подозревал, что он балуется наркотиками, — думал Говард.— Если мне удастся это доказать, то дядюшка поставит на нем крест».

Кровь не водица. Может, и так.

Довольный тем, что нашел решение неминуемой проблемы, он выключил телевизор и прошел в спальню. Улыбнулся знакомому гулу, когда включил компьютер.

Ему не терпелось выйти на связь с приятелем из Мумбаи — Сингхом.

46

Ночью я почти не спала, а звонок детектива Барротта, прозвучавший в шесть утра, окончательно добил надежду снова заснуть хотя бы на пару часов.

Почему Барротта заинтересовал джип Мака? — спросила я себя, положив трубку. Я, как обычно, оставила окна спальни открытыми и теперь, встав с постели, прошлепала по комнате, чтобы закрыть их. Солнце успело взойти над Ист-Ривер, обещая погожий день.

Дул холодный ветер, но на этот раз я видела, что метеорологи не ошиблись — будет солнечно и тепло, к полудню температура поднимется до двадцати градусов. Иными словами, отличное утро в конце мая, и это означало, что именно сейчас из города хлынул поток людей, не успевших разъехаться по летним резиденциям вчера вечером. Обитатели Саттон-плейс, не имевшие второго дома в Хэмптонсе, обязательно имели его на Кейпе, Нантакете, Мартас-Винъярд или где-то еще.

Отец никогда не хотел быть привязанным к одному месту отдыха, но до исчезновения Мака мы всегда выезжали из города в августе. Особенно запомнился год, когда мне исполнилось пятнадцать: отец арендовал виллу в Тоскане, в получасе езды от Флоренции. Это был волшебный месяц, тем более что мы тогда были все вместе в последний раз.

Я снова переключилась на настоящее. Зачем Барротту понадобилось расспрашивать меня про машину Мака?

Гараж в нашем доме относительно небольшой. В нем стоят автомобили жильцов, а также есть десять дополнительных мест для гостей. Отец купил джип Маку как раз за неделю до исчезновения брата. Мак оставлял его в гараже в Уэст-Сайде, возле своего дома. Недели через две после его исчезновения отец взял второй ключ и перегнал джип сюда. Я помню, что Мак, совершенно очевидно, ездил на нем в плохую погоду, потому что на боку машины и на коврике водителя были пятна грязи. Отец заплатил пареньку в нашем гараже, чтобы тот вымыл машину. Парень постарался как следует — когда копы решили проверить машину на отпечатки, то не нашли ни одного.

Когда джип украли, отец не сомневался, что авто приглянулось одному из служащих гаража, который и спланировал, как угнать машину. Он всегда полагал, что охранник, которого связали, был соучастником угона, но доказательств не нашлось, а вскоре парень уволился.

Зачем Барротт расспрашивал о джипе Мака?

Этот вопрос преследовал меня неотступно, пока я варила кофе и поджаривала яичницу-болтунью. Свежие газеты лежали у двери, так что за завтраком я их просмотрела. Желтая пресса по-прежнему муссировала исчезновение Лизи Эндрюс, размышляя о причастности к этому делу Мака. Заявление Эрона Клайна, обвинившего Мака в убийстве его матери из желания завладеть пленками с записью, все еще было горячей новостью. На третьей странице я обнаружила фотографию Мака из альбома выпускников, но она была изменена, чтобы показать, как, возможно, он выглядит теперь. Стараясь не расплакаться, я внимательно в нее вгляделась. Лицо Мака стало слегка полнее, волосы надо лбом поредели, улыбка почему-то показалась мне двусмысленной. Я подумала, получает ли Эллиотт те же самые газеты, и если да, то видела ли их мама? Зная ее, я не сомневалась, что она настойчиво потребует показать ей газеты. Я вспомнила слова Эллиотта, произнесенные в офисе Терстона Карвера, — мол, мама всегда считала, что Мака заставил исчезнуть какой-то психологический срыв. Теперь я думала, что, вероятно, она не так далека от истины, и если это так, то мог ли Мак украсть собственный автомобиль? Версия показалась мне такой невероятной, что я невольно затрясла головой и произнесла вслух: — Нет, нет, нет.