На дальних мирах (сборник) - Роберт Сильверберг

Но, отдавая ему должное, я не намеревался уступать. Нет планеты Ваззеназз-XIII, и во всей Галактике только один человеческий род — на Земле. Нужна была по-настоящему серьезная причина, чтобы я обеспечил попавшему в беду землянину бесплатный проезд домой.

Я не знал тогда, что еще до исхода дня у меня появится такая причина. Вместе с полным коробом неприятностей.

Первый предвестник беды возник после ланча в образе каллерианина. Я завернул уже трех новых урсиноидов, нанял какое-то мыслящее растеньице с Майцена и отказал чешуйчатому псевдоармадилу из созвездия Дельфина. Едва этот опечаленный армадил выкатился, как ко мне без доклада ворвался каллерианин.

Огромный даже для своего вида — примерно девяти футов ростом и с тонну весом,— он прочно расставил свои три ноги, вытянул в каллерианском приветствии массивные руки и гаркнул:

— Я Валло Хираал, полноправный гражданин Каллера-четыре. Вы немедленно подпишете со мной контракт.

— Садитесь, полноправный гражданин Хираал. Я привык сам принимать решения.

— Вы обеспечите мне контракт!

— Может, все-таки присядете?

Он угрюмо отозвался:

— Я постою.

— Как угодно.

В моем столе имелись некоторые замаскированные приспособления: с иными собеседниками без этого не обойтись. Я сжал пальцами спуск разбрызгивателя, просто на всякий случай.

Каллерианин стоял неподвижно. Все они волосатые создания, а этот был весь покрыт жесткой, густой шерстью, точно голубым ковром. Только сквозь две дырочки в сплошном меховом покрывале злобно горели глаза. На посетителе был национальный наряд: короткая юбочка, пояс и неизменный у этого народа бластер.

Я сказал:

— Вы должны понять, полноправный гражданин Хираал, нашему институту не требуется больше нескольких представителей одного вида. В частности, каллериане нам сейчас не нужны, потому что...

— Вы возьмете меня, или у вас будут неприятности!

Я развернул перед ним инвентарную опись, в которой значилось уже четверо каллериан, то есть больше чем достаточно.

Глаза-бусинки сверкнули еще ярче.

— Да, у вас четверо представителей клана Вердрокх! И ни одного из клана Герсдринн! Три года я ждал случая отомстить за такое оскорбление благородного клана Герсдринн!

При слове «месть» я приготовился окатить каллерианина липкой пеной, едва он схватится за свой бластер. Но он только проревел:

— Я дал страшную клятву, землянин! Возьми меня на Землю, пусть у тебя будет один Герсдринн, не то жди беды!

Как всякий честный жулик, я человек принципиальный, и один из моих основных принципов — не позволять себя запугать.

— Глубоко сожалею, что непреднамеренно нанес обиду вашему клану, гражданин Хираал. Примите мои извинения!

Он молча пялился на меня. Я продолжал:

— Прошу вас верить, что я заглажу эту обиду при первой возможности. Сейчас мы не в силах ничего сделать. Но я отдам предпочтение клану Герсдринн, как только вакансия...

— Нет. Вы примете меня сейчас.

— Это невозможно, гражданин Хираал. Наш бюджет...

— Вы пожалеете! Я пойду на крайние меры!

— Угрозами вы ничего не добьетесь, гражданин Хираал. Даю слово связаться с вами, как только в нашем предприятии будет место для еще одного каллерианина. А сейчас, прошу вас... там ведь еще другие ждут...

По-вашему, быть экспонатом в зверинце оскорбительно, но у большинства внеземных форм это считается честью. И мы никогда не могли бьггь уверены, что контракт с данным экзотом не окажется обидой для каких-то его соплеменников.

Я нажал на кнопку сигнала тревоги, вмонтированную в стол, и Очинлек и Ладлоу одновременно возникли в дверях справа и слева от меня. С льстивыми уговорами они вывели громадного каллерианина. Он, хоть и продолжал честить нас на все корки, физического сопротивления не оказал, не то от взмаха его лапищи мои охранники пролетели бы до другого города.

Я отер пот со лба и хотел просигналить Стеббинсу, чтобы он вызвал следующего. Но прежде чем я дотянулся до кнопки, дверь с шумом распахнулась, и стремглав вбежал крохотный экзот, преследуемый разгневанным Стеббинсом.

— А ну пошел вон!

— Стеббинс? — мягко произнес я.

— Простите, мистер Корриган. Я только на секунду отвернулся, как он уже...

— Пожалуйста, пожалуйста! — умоляюще пропищал малыш.— Мне необходимо побеседовать с вами, уважаемый сэр!

— Не его очередь,— запротестовал Стеббинс — Там не меньше пятидесяти впереди него.

— Ладно,— сказал я устало.— Раз он уже здесь, я приму его. А вообще надо быть внимательнее, Стеббинс.

Стеббинс вышел с опущенной головой.

Экзот имел жалкий вид. Это был похожий на белку стортулианин ростом около трех футов. Его мех, которому полагалось быть глянцево-черным, посерел и потускнел; печальные глаза слезились; хвост повис. И как ни старался он повышать голос, я слышал лишь слабое хныканье.

— Покорнейше прошу прощения, достопочтенный сэр. Я со Стортула-двенадцать, и я истратил все до последнего гроша, чтобы попасть на Хрин и обратиться к вашей милости.

Я сказал:

— Лучше я сразу сообщу вам, что стортулиан у нас полный комплект. Мы имеем особей как мужского, так и женского пола и...

— Это мне известно. Женская особь — случайно не Тайресс?

Я заглянул в инвентарную опись.

— Да, это ее имя.

У маленького экзота вырвался душераздирающий стон:

— Это она! Она!

— Боюсь, у нас нет места для...

— Вы меня не совсем поняли. Тайресс... Она... была... моей собственной, навеки связанной со мной супругой, моим утешением и моей радостью, моей жизнью и моей любовью.

— Странно. Три года назад, когда мы заключали с ней контракт, она сказала, что не замужем. Здесь так и написано.

— Она солгала! Она покинула мою норку, завороженная мечтой о Земле. А наши священные обычаи не дозволяют мне жениться снова. Я обречен на одиночество до конца жизни. Я увядаю, я чахну от тоски по ней. Вы должны взять меня на Землю!

— Но...

— Мне необходимо увидеть ее и этого ее бесчестного любовника. Я должен урезонить ее. Землянин, неужели вы не понимаете, что я должен вновь пробудить в ней пыл? Я должен привезти ее назад!

Лицо мое сделалось каменным.

— Значит, вы вовсе не намерены работать у нас — вам надо просто попасть на Землю?

— Да, да! Найдите кого-нибудь другого с нашей планеты, если вам надо! Верните мне мою жену, землянин! Неужели у вас нет сердца?

Сердце у меня есть, но второй мой принцип — не поддаваться сантиментам. Мне было жаль это создание с его семейными невзгодами, но я не собирался из-за какой-то там инопланетной белки жертвовать своей выгодой, а уж о том, чтобы возить кого-то за свой счет, и говорить нечего!

Я сказал:

— Не представляю, что мы можем сделать. Закон категорически запрещает провоз на Землю инопланетян, кроме как для научных целей. И могу ли я, заведомо зная, что ваша цель не связана с наукой, поступиться своей совестью?

— Но...

— Конечно нет,— не давая ему опомниться, продолжал я.— Возможно, если бы вы просто попросили меня о контракте, я из жалости пошел бы вам навстречу. Однако вам зачем-то понадобилось изливать мне свою душу.

— Я думал, моя искренность тронет вас.

— Она меня тронула. Но ведь сейчас вы, по существу, толкаете меня на преступное мошенничество. Нет, дружище, на это я пойти не могу. Мне слишком дорога моя репутация,— с чувством заключил я.

— Так вы мне отказываете?

— Сердце мое разрывается, но взять вас я не могу.

— Тогда, может быть, вы отошлете назад мою жену?

В контракте всегда имеется оговорка, позволяющая мне отделаться от нежелательного экзота. Для этого достаточно заявить, что он не представляет больше научного интереса. Правительство тут же вернет его на родную планету. Но я не собирался проделывать это недостойный трюк с нашей стортулианкой.

Я сказал:

— Я спрошу ее, хочет ли она вернуться назад. Но не стану отсылать насильно. Может быть, ей лучше на Земле. .

Он весь съежился и, едва сдерживая слезы, поплелся к двери, безвольно, как тряпка. Под конец он уныло сказал:

— Итак, надежды нет. Все пропало. Я никогда больше не увижу радость моего сердца. Всего хорошего, землянин!

Он так разжалобил меня, что я и сам едва не заплакал. Некоторая совесть у меня есть, и мне было не по себе от предчувствия, что это создание из-за меня покончит самоубийством.

Следующие пятьдесят претендентов не причинили нам хлопот. Затем жизнь снова начала осложняться.

Девятерых из пятидесяти мы приняли. Остальные по той или иной причине не подошли и достаточно спокойно это восприняли. Общий итог за день приближался к двум дюжинам.

Я начал уже забывать и возмущенного каллерианина, и историю с неверной стортулианкой, когда ко мне снова неожиданно явился так называемый Илдвар Горб с несуществующего Ваззеназза-XIII.