Сестра моя Ольга - Ирина Комарова

– Безответственный ты человек, Наташка! То, что погода хорошая, это еще не повод среди ночи по улицам шататься!

– Да ладно тебе, какая ночь! Вечер, и даже не поздний еще. И вообще, в чем дело, что случилось? Что вы все так распереживались вдруг?

– А тебе объяснять надо, сама не понимаешь? Наташка, я тут посидел, подумал… я попробую найти людей, с которыми можно по этому делу посоветоваться. В конце концов, приходилось мне и разных милицейских чинов оперировать, кое-кто должен меня помнить. Но я тебя очень прошу, сама ты держись в стороне. Никакой самодеятельности, обещаешь?

– Да какая самодеятельность, – вздохнула Наташа. – Мы с Лешкой, пока шли, тоже поговорили. Точнее, он мне лекцию читал, запугивал по-всякому.

– Молодец, – горячо одобрил Андрей. – И как, качественно запугал? Или мне добавить?

– Не надо. Понимаешь, главная проблема в другом. Я бы, может, и попыталась сунуться к кому-нибудь с вопросами, но не представляю, к кому. Одним словом: куда идти, с кем говорить и о чем спрашивать – совершенно непонятно.

– Вот и хорошо. Я постараюсь подключить профессионалов. Не сомневайся, Наташа, все, что только можно, мы сделаем.

– Ладно. Ты когда вернешься?

– Завтра к вечеру.

– Бедненький. Позвонишь, если грустно станет?

– Ха. Мне, если хочешь знать, уже грустно. А как подумаю, что увижу тебя только через сутки…

– Меньше. Часов через двадцать.

– Все равно. Целых двадцать часов. А я уже по тебе соскучился.

Дашка уже смотрела десятый сон, а Наташа все ворочалась на диване. Хотя и Андрей и Алексей отнеслись к рассказу Игоря очень скептически, сама она поверила сразу. А мужики, они вообще ведут себя как-то странно – вроде бы и в то, что Олю убили, не верят, но в то же время, в один голос, отговаривают ее заниматься расследованием. Это, видите ли, опасно. Неужели непонятно, что тут надо выбрать что-нибудь одно: или никакого убийства не было и тогда можно вести любые расследования – в худшем случае, пошлют подальше, вот и все неприятности. Или убийство, все-таки, было и тогда опасность, действительно существует, и не маленькая. Но она ведь и не собирается ничего такого рискованного делать. Все эти крутые агенты в кино, они чем занимаются? Бегают по крышам, прыгают из автомобилей на полном ходу, вскрывают сейфы с секретными документами… нет, это не для нас, не для простых людей. Вообще-то, Андрей прав, лучше обратиться к специалистам. Будем надеяться, что он сумеет найти подходящего человека.

Да, конечно, глупо пытаться самой найти убийцу Оли. И Андрей запрещает, а ссориться с ним не хочется. Ну ладно, допустим, она согласна не предпринимать никаких активных действий. Но думать-то никто не запрещал! Олю убили за то, что она узнала какую-то тайну. Господи, вот бред-то! Никаких криминальных авторитетов среди ее знакомых отродясь не было, чиновников высокого ранга тоже. Ну к каким, спрашивается, таким великим тайнам могла иметь доступ скромный бухгалтер небольшой фармацевтической фирмы? И где она могла узнать нечто такое, за что потом поплатилась жизнью? Да Оля и не бывала почти нигде – только дома и на работе. Подруги? Не осталось у нее после рождения Дашки никаких подруг. С ними ведь надо встречаться, гулять, праздники праздновать – а на все это не было ни сил, ни времени, ни денег. Единственное место, куда они регулярно ходили в гости, все втроем, это к тетке. Но не там же Оля с преступной аферой столкнулась. Что же получается, на работе? Нелепость какая. «Фармамед» – крохотная фирмочка, меньше двух десятков человек, и оборот копеечный. Закупали лекарства оптом, потом, с разумной наценкой распределяли по аптекам, какие там могли быть тайны? Наташа забегала несколько раз к сестре на работу – там было тихо, мирно и никакими ужасами не пахло. И люди работали очень приличные. На похороны пришли все и венок был «от сотрудников». На Наташу, от фирмы, материальную помощь выписали и от себя еще денег собрали, для Дашки.

А что если сходить туда завтра? Двенадцать лет, конечно, прошло, но может кто остался из старых сотрудников? Андрей, правда запрещал… ой, ну он что запрещал? В опасные дела лезть, убийц ловить? Так она и не собирается. Она просто поговорит со старыми знакомыми, с Олиными сослуживцами. А вдруг они вспомнят что-то интересное? Может был какой-нибудь скандал в фирме – в это время или после? Или слухи какие-нибудь, сплетни? Разумеется, надо сходить! Тому же самому специалисту, с которым Андрей потом договориться, хоть будет с чего работу начинать!

Глава двенадцатая

Семеныч посмотрел на часы и раздраженно спросил:

– Долго еще ждать? У меня работы полно, а здесь, как дурак, сижу!

Шеф молча пожал плечами.

– Он что, ничего толком не объяснил?

– Нет. Просто позвонил и сказал, чтобы я срочно нашел тебя. Что неприятности откуда не ждали, и он все объяснит, когда приедет. И голос был какой-то… психованный.

– Значит, действительно что-то серьезное случилось. Обычно он до того спокойный – пушкой не прошибешь.

Дверь распахнулась, в комнату вошел Доктор. Сказал без улыбки:

– Общий салют.

– Что случилось? – не отвечая на приветствие, спросил Семеныч.

Доктор, забыв о своем презрительном отношении к обшарпанным предметам меблировки, подтянул к себе стул, со вздохом опустился на покрытое затяжками сиденье.

– Сейчас. Тут надо сделать небольшое вступление. Лаврову помните?

Шеф удивленно заморгал – он явно не помнил. А Семеныч спросил осторожно:

– Это та самая? Как раз, чтобы решить с ней вопрос, мы на тебя и вышли.

– Да. Вот именно. Я помог вам решить этот вопрос.

– А-а! – лицо Шефа просветлело. – Эта девочка! А какое она может иметь отношение, так сказать, к нашей современности?

– Самое прямое. Дело в том… в общем, вышло так, что я недавно познакомился с ее сестрой. С Наташей.

– Зачем тебе это надо было? – вытаращился на него Шеф.

– Нет-нет, это очень даже правильно, – не согласился Семеныч. – В таких делах личный контроль никогда не мешает. Молодец, Доктор!

– На самом деле, это произошло случайно. И я сразу хочу сказать, что она очень милая, славная женщина, – Доктор хмурился, словно перечислять достоинства Наташи ему было неприятно. – Одна воспитывает племянницу…

– Это все, конечно, хорошо, – перебил его Семеныч. – Но ты говорил о неприятностях. Или я чего-то не понял и ты собрал нас, чтобы рассказать, какое эта лялька на тебя впечатление произвела?

– Неприятности, – совсем помрачнел Доктор. – Есть и неприятности. Помните вы Лавровой деньги предлагали, в долю взять хотели?

– Ну?

– Оказывается, она успела одному кретину рассказать об этом. А он, вчера, рассказал Наташе.

Шеф издал странный, шипящий звук, словно воздух вырвался из шарика, и обмяк в своем кресле. Семеныч, наоборот, подобрался, напряженно выпрямился и спросил:

– А что она?

– Растерялась, – Доктор усмехнулся. – Вроде и сделать что-то надо, а что именно – она не представляет. Совета спрашивала.

– И что ты ей посоветовал?

– То же, что любой разумный человек на моем месте. Двенадцать лет прошло.

– Она не пойдет в милицию? – слабым голосом спросил Шеф.

– Нет. То, что милиция этим делом заниматься не будет, она поняла. Улик никаких нет, доказательств нет, история болезни Лавровой и результаты служебного расследования в архиве имеются – какой смысл мертвое дело ворошить? Тем более, тот мужик, который ей рассказал, сразу предупредил, что никому свои слова повторять не будет и ото всего отопрется.

– Та-а-ак, – протянул Семеныч. – Согласен, в милиции ее, если и выслушают, то в результате, все равно пошлют подальше. А в какое-нибудь сыскное агентство она сгоряча не кинется? Сейчас это модно.

– У нее доходы не те, – уверенно покачал головой Доктор. – Я же говорю, одна племянницу поднимает.

– А если все-таки, наберет денег? Займет, например?

– У кого? Среди ее знакомых «новых русских» нет.

– У тебя попросит.

– Ты о чем, Семеныч? Откуда у медика деньги? Или ты не слыхал о бедственном состоянии российского здравоохранения? От зарплаты до зарплаты перебиваемся, и на том спасибо.

– Ну да, уж ты-то перебиваешься, – подал голос, слегка оживившийся Шеф. – С одного валютного счета за границей, на другой!

– И ты бы открывал, хоть десяток, – холодно парировал Доктор. – Кто тебе мешал?

– Значит, ты уверен, что активных действий со стороны сестры Лавровой можно не опасаться? – уточнил Семеныч, не обращая внимания на перебранку.

– Уверен. Ну, может, подергается она еще, побегает, попереживает. Или даже проявится в фирме, попробует с кем-нибудь поговорить.

– Ни в коем случае! – встрепенулся Шеф.

– Почему? Все равно, ничего для себя полезного, она не узнает. Зато успокоится – сама поймет, что сделать ничего нельзя.

– А по-моему – так отправить ее вслед за сестрицей, – буркнул Шеф. – И всем спокойнее.