Сожители. Опыт кокетливого детектива - Константин Кропоткин

И сели.

Вначале доехали, вылезли, ахнули, пригласили, вошли, захлопотали – и сели, наконец.

И мысленно посадили.

Погоня с треволнениями меня сильно утомила. За рулем я не был, но к дому подъехал таким, какими бывают, наверное, только дальнобойщики после многодневной езды без продыха – я был выжат, как лимон.

А там нас люди ждали. Сеня и Ваня, сидя на скамейке у подъезда, что-то бурно обсуждали.

Не зная, должно быть, что на них смотрят, они не выглядели неразлучниками: один вдруг подрос и расширился, другой усох как-то; один выговаривал что-то другому, грозил ему будто, если судить по лицу – и можно было бы даже сообразить, кто в их доме хозяин. Но Кирыч нажал на тормоз, мы выбрались из машины, – и встречал нас уже знакомый двухголовый монолит. Сеня-Ваня. Без всякого зазора.

– А мы думали, что тебя в тюрьму посадили, – вставая, сказали они и синхронно повели мощными плечами, – Тебя так внезапно увезли, что мы сразу поняли, что дело неладно, – они подняли бумажные пакеты, которые тоже тут были.

– Ага, а меня не посадили, – весело ответил Марк, – У меня ориентация не та.

– Ориентировка, – сказал Кирыч.

Мы прошли в дом. Вирус при виде гостей заволновался – ткнулся поочередно носом во все незнакомые штаны. Чихнул и разочарованно отступил. Не вызывали попугаи у него никаких теплых чувств.

– А где вы Лизу потеряли? – спросил я, стаскивая ботинки, а параллельно соображая, что у нас имеется в холодильнике, и не сбегать ли в магазин.

– Кого? Ах, эта?… – Сеня и Ваня изобразили презрительные скобки – концы губ поехали вниз, из чего следовало, что трансвеститки в роскошных поминальных нарядах в их табели о рангах занимают положение столь незавидное, что не стоят даже упоминания.

В лучшем случае, презрительных скобок.

– Ушла, – сказал один, – Или уехала, – предположил другой, – Давайте помянем, – они протянули пакеты.

А там была еда. Пока мы переживали приключения, Сеня и Ваня с пользой проводили время.

И сели, наконец. Заговорили про то, кого следует посадить.

Были огурцы соленые; помидоры кислые; капуста квашеная; курицы было четыре, жареных, в промасленной бумаге; минеральная вода была; кока-кола; апельсиновый сок из пакета.

Сидя у стола, Вирус брезгливо пофыркивал. Казенные курицы его не привлекали.

Мы сидели на кухне. Могли бы и в гостиную выйти, накрыть на большом столе (не все ж там всякому барахлу валяться), но предпочли кухню – уютней как-то, спокойней.

– Тема со своим Володей дерется, вы как думаете? – спросил я после какой-то рюмки водки, когда на тарелках валялись только обглоданные курьи кости.

– Спорят, конечно, если у них серьезно все, – сказали Сеня с Ваней. Свой домашний мордобой они называют «спорами».

– Вот бы хорошо, если б до крови, – сказал я.

– Какой ты кровожадный, – сказал Кирыч.

– Да, и я надеюсь, что Тема сильнее Володи. Должен же кто-то набить ему рожу.

– А я против насилия в семье, – сказал Марк, – Это разжигает в доме атмосферу, – попугаи благонравно молчали.

– Ну, должно же хоть что-то у них разжигаться, – сказал я Марку, – Дружил с тобой, ел-пил-гулял, а как помочь, так морду в сторону.

– Боба был на работе, ему нельзя было, – сказал Марк.

– Работа – одно, дом – другое, – поддержал Кирыч.

– То-то, я смотрю, ты всяким «эс-ве» звонишь, как прижмет, – напомнил я.

– Вы бы видели, какой Боба был красный, когда мы сидели, не глядел на меня вообще, – вспоминая, Марк опять захихикал.

– Стеснялся, – сказал Кирыч.

– Вот! – я торествующе поднял палец, – Он стеснялся. Как по дачам таскаться, как барахтаться со всеми подряд, – я поглядел на неразлучников, а им было хоть бы хны, – так можно, а тут его, видите ли, стеснение одолело. Эта жизненная позиция не кажется мне правильной.

– Какая есть, – сказал Кирыч, – обошлось и ладно. Хватит об этом.

Дело было на кухне. Нам полагался задушевный разговор.

– А он хотел в отпуск поехать, – вздохнул Марк, – Андрей так хотел поехать к морю. Он не видел моря, а так хотел…..

– А мы решили полететь в Новую Зеландию, – сказали Сеня с Ваней, – Там погода, как в Европе. И ландшафты тоже.

– Зачем лететь так далеко, чтобы получить копию того, что под боком? – спросил я.

– Мы первым классом полетим, – Сеня с Ваней были упоены, – А помнишь, мы в Эдинбург летали?! Помнишь? – спросил один у другого, – Икра, – сказал второй, – Стюардесса нам целую банку принесла. И бутылку шампанского.

– Не знаю, как у вас, а мой, привыкший к нищете, организм, ни принял бы столько роскоши, – я тяпнул еще рюмашку, загрыз помидорной кислятиной.

Кухня была. Еда была. Водка была. И повод был. Страшный повод. А разговор был трескуч, он был ни о чем. Почему мы там много, так часто говорим ни о чем? К чему это сотрясение воздуха?

– Вы как думаете, кто убийца? – спросил я.

Затихли.

На меня посмотрели так, словно это я нанес бедному Андрюшке тридцать два ножевых. Неудобный был вопрос, он никому здесь не нравился. Вирус и тот носом задергал.

– Это вообще-то всех вас касается, – сказал я.

– С чего бы?! Мы ничего не делали! – запротестовали неразлучники.

– А неважно, – сказал я, – Мы все были с ним знакомы, а значит все, – я обвел присутствующих глазами, – абсолютно все автоматически попадаем под подозрение.

– Наша совесть чиста! Это возмутительно, как ты можешь такое говорить! – все негодовали попугаи.

«Хочешь я укушу их за ляжки?» – взгляд Вируса, сидевшего возле моей ноги, можно было понять и так. Он глядел на меня с надеждой.

– Тише, – попросил Кирыч, – Надо подумать.

– Да, о чем здесь думать? О чем думать здесь? Здесь не о чем думать!

– А что если они Марка не просто так отпустили, – сказал я.

– А зачем они меня не отпустили просто так? – переспросил Марк не совсем внятно.

– А что, если они установили за тобой слежку, чтобы ты привел их прямо в логово извращенцев. Ты проверил одежду, у тебя нет с собой жучков?

Марк испугано охлопал себя.

– Нет… кажется….

– А вот, – с чувством продолжил я, – Придут сейчас, да всю компашку и повяжут. У них там под много дел нераскрытых – сразу все можно и повесить.

– Киря! – Марк жалобно вытаращил глаза, – Ну, чего он ерунду какую-то говорит?

Кирыч только руки развел.

– А что такого особенного в моем сценарии? – спросил я со всей возможной непринужденностью, – Мы – очень удобные преступники. Ведем развратую жизнь, которая несовместима с обликом истинного патриота своей родины.

– А мы ее разве ведем? – спросил Кирыч.

– Да, зачем мы ее ведем? – спросил Марк.

– Ну, в газетах же пишут, – сказал я, – Им там виднее.

– А знаете, – заговорили Сеня с Ваней, – Мы подумали и решили, что это она и сделала. Или он, Короче, «оно. «Леди-ин-ред». Нам Володя рассказал, – голоса их превратились в свист, – Транссуха у них по документам проходит. Состоит на учете. Там с ней все ясно.

– А прежде вам с проститутом все было ясно, – напомнил я, – Вы же буквально сегодня утверждали, что это он – убийца. Зачем бедной Лизе убивать Андрея?

– А ты вспомни, как транссуха про его наследство говорила?! У нее такие были глаза! Вспомни! У нее там в каждом глазе было по доллару.

– Да, что у Андрея было брать-то? Тряпки? – спросил Кирыч, – Кому они нужны?

– А Лиза говорила, что он – талант, – сказал Марк.

– Вот-вот! – затоковали Сеня с Ваней, – Вы когда уехали, она стала звонить кому-то. Говорила еще про музейные ценности, что надо их экспертам показать. Мы своими ушами слышали.

Я подумал, что, наверное, не стану сейчас говорить, что Лиза и в дурке была, и вмазать может любому по первое число.

– Вот именно, – гулили неразлучники, – Не пойми кто, не баба, не мужик, а чучело.

Или все-таки сказать? засомневался я, глядя в лоснящиеся сытые лица, в глазенки-пуговицы, на эти волосики, рубашечки, колечки….

Им тоже нужна удобная жертва. Им тоже нужен изгой, чтобы повесить на него всех собак.

Почему людям вечно нужен кто-то крайний? Паршивая овца, козел отпущения….

– Какая-то сказка про репку, – сказал я, – Бабка бьет внучку, внучка бьет жучку. Что-то вы, ребятки, усиленно стрелки переводите, – я постучал пальцем по столу, – не в пушку ли у вас рыльце? Ну-ка, говорите, где вы были в ту роковую ночь?

Умолкли. Если бы я смотрел кино про убийство портняжки, то в этом месте непременно вообразил бы, что они-то и кокнули бедного несчастного человека – очень уж ненадежный был у Сени с Ваней вид.

– Дома мы были! Дома! – закричали они затем, – Все подтвердят! У нас есть доказательства! Мы смотрели телевизор! Фильм мы смотрели! Передачу! Про Новую Зеландию!

Вирус зафырчал, переводя взгляд с одного хозяина на другого: «давайте я их за ляжку укушу, давайте!» – молил он. Курица из магазина его не взволновала, а вот тушки крикливых гостей он явно готов был отведать.