Гибельный клинок - Гай Хейли

— Сэр! Командующий следует священным текстам Тактики Империалис!

— Со всем уважением, комиссар Ван Баст, Тактика Империалис — гигантский труд, ни один человек не может изучить ее всю, а мы, воины Императора, изучаем лишь самые ее начала. И основные уроки Тактики, касающиеся зеленокожих, очень… просты. Тактика не проясняет нам всю сложность поведения орков и их разделения на кланы, — сказал Спадусский. — И недостаточное знание наших благословенных текстов — ошибка, которую, увы, я слишком часто замечаю у моих коллег офицеров.

Смущенный адъютант с энтузиазмом закивал и попытался вмешаться в разговор. Спадусский отвернулся, подчеркнуто игнорируя его.

Банник внимательно слушал, но не вмешивался. Критика Спадусским капитан-генерала была уже достаточно опасной, но это почти еретическое утверждение насчет священной Тактики Империалис, главного источника знаний имперских воинов — это уже слишком. Лицо комиссара помрачнело. Банник не знал, как работает Комиссариат во Флоте, но он точно никогда не посмел бы говорить нечто подобное в присутствии политического офицера. Спадусский, однако, был или слишком смелым, или слишком пьяным, или слишком глупым. Последнее, впрочем, вряд ли.

— Мы все здесь сильно рискуем, — продолжал флотский офицер. — Вокс-связи между орбитой и поверхностью нет. Искандриан должен был бы находиться на борту моего корабля, «Сияющей Славы Терры», руководя войсками оттуда и не подвергаясь опасности лично, но из-за проклятой магнитосферы ему приходится сидеть здесь, в этом… сухопутном корабле, — снисходительно сказал он, — уязвимом и со слишком малочисленной командой. Впрочем, нельзя сказать, что в космосе намного безопаснее. Мы потеряли четыре крейсера из-за внезапных атак орков только за последний месяц. Они прячутся в астероидных поясах и атакуют, когда мы меньше всего этого ожидаем.

— Значит, вы должны быть бдительнее, — сказал комиссар.

Спадусский наклонился вперед.

— Слушайте, мы знаем эту разновидность зеленокожих. Я сражался с ними раньше, у Валхаллы, более пятидесяти лет назад. Эти Кровавые Топоры умеют нападать внезапно, но такого, как здесь, даже я не видел. Тут происходит что-то странное. Мы орков не видим, но они нас видят, клянусь Золотым Троном! И то, что мы продолжаем сражаться с ними по-старому, как будто ждем, что они с радостью будут бросаться на наши пушки, не очень-то помогает делу. Астропаты на борту кораблей говорят, что в варпе появилось… что-то новое.

— Может быть и так, — ответил комиссар, — но Император дарует нам победу.

— Дарует? — усмехнулся флотский офицер, — или нам все-таки самим придется приложить усилия и пошевелить мозгами?

— Будьте осторожнее в выражениях, сэр, — предупредил комиссар, слегка постучав ладонью по столу, его лицо стало еще более суровым.

Спадусский примирительно поднял руки.

— Я лишь предостерегаю от впадения в благодушие и самодовольство. Вера — воистину крепчайшая броня, и для меня она как вторая кожа. Если бы не направляющий свет нашего всемилостивого Владыки, мой корабль никуда не смог бы полететь, и это благо — наименьшее из всего, что Он творит для нас. А сейчас извините меня, я должен подготовить доклад.

Когда Спадусский встал, псайкер-примарис, сидевший на несколько футов дальше, потянулся через стол и схватил флотского офицера за руку. Пронзительные глаза псайкера сияли сверхъестественной энергией, какой нельзя было увидеть во взгляде обычного человека. Псайкер был одет в роскошный костюм, импланты, вставленные в череп, торчали из волос. Он излучал ауру могущества, но его лицо было бледным и словно восковым, сияющие глаза запали глубоко в глазницы, и это впечатление усиливалось высоким пси-воротником. «Сильный человек, сжигаемый своим же колдовским огнем», подумал Банник и вспомнил имя псайкера — Мальдон. Псайкер дружески улыбался. Лицо комиссара напряглось, когда он заметил приближение сильного колдуна. Хотя они и были санкционированы, и владели тем же даром, что и сам Император, хотя и в несравненно меньшем объеме, псайкеры не имели ни той же воли, ни той же чистоты. Космодесантник тоже смотрел на псайкера с нескрываемым подозрением.

Мальдон, однако, не обращал ни малейшего внимания ни на того, ни на другого.

— Господа! Все эти разговоры о трудностях и проблемах! Не стоит ли поговорить о чем-то более приятном? Увы, машины Адептус Механикус не справляются с условиями здесь на Калидаре, но я уверяю вас, что с помощью Императора мы, Схоластика Псайкана, восполним этот недостаток. С радостью объявляю вам, что сорок четыре моих коллеги с полным штабом помощников и дополнительным полухором астропатов уже направляются на Калидар. Не так ли?

— Именно так, — подтвердил астропат со своего места. Его пустые глазницы темными провалами зияли под зеленым капюшоном его одеяния.

— Там, где могущество Омниссии бессильно, — продолжал псайкер-примарис, — воля и мудрость Императора восторжествуют! Когда новые души своей песнью вознесут хвалу Императору, мы опутаем весь Калидар сплошной психосетью, положим конец проблемам со связью, так мучившим нас, и искореним это странное явление, помогающее оркам. Господа! — воскликнул Мальдон, и беседа за столом несколько утихла. Банник посмотрел на Кортейна, сидевшего в двенадцати местах от него. Кортейн едва заметно пожал плечами.

— За победу! — воскликнул псайкер.

Послышались приглушенные возгласы «слушайте!», «слушайте!». Беседа за столом возобновилась.

Псайкер не садился.

— … так мучившим нас, и искореним это странное явление, помогающее оркам. Господа! — повторил Мальдон, его рука дернулась вверх. — За победу!

На его шее и голове вздулись вены, лицо покраснело, словно от тяжкого усилия.

— Что это за фокусы? — прошептал Спадусский, выдернув свою руку из руки псайкера и отступив в сторону.

— За… по… бе… — псайкер дернулся, словно парализованный, вино пролилось из его кубка. Его рука вцепилась в кубок с такой силой, что хрусталь раскололся, осколки вонзились в плоть. Кровь и вино полились на стол, забрызгав приборы. Глаза Мальдона страшно закатились в глазницах.

— …ааа… ааа… за по… за побеееееее….

Мальдона трясло так сильно, что черты его лица словно расплывались, его голос превратился в жуткий хрип. С его пальцев и нагрудника брызнули зеленые искры, толстый пси-воротник на его шее вдруг с грохотом взорвался, осыпав присутствующих осколками хрусталя. Внезапно сидевший поблизости астропат закричал, корчась в судорогах, не в силах двинуться; другой санкционированный псайкер взвыл, кровь хлынула из его рта и носа, и он рухнул лицом в тарелку.

Мальдон медленно поднялся в воздух, вокруг него сиял вихрь зеленых искр, псайкер воспарил над столом, охваченный волнами колдовской энергии. Присутствующие вскочили из-за стола, доставая мечи и пистолеты, но разряды варп-энергии перескакивали на оружие, и его обладатели с проклятьями бросали его.

Мальдон повис в воздухе в центре зала под высоким сводчатым потолком, медленно паря по кругу. Его лицо пылало зеленым огнем, черная жижа текла по щекам из глаз, запекавшихся в глазницах. Раздался треск ломающихся костей, и нижняя челюсть псайкера повисла, широко открывшись. Дергая челюстями в пародии на нормальную речь, сгорающий в психошторме человек заговорил.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся он. Голос был не Мальдона, а какой-то низкий, гортанный и нечеловеческий. — Я вижу вас, я вижу вас всех! Спасения нет! Этот мир принадлежит зеленокожим! А вы все уже мертвецы! Все! — рука псайкера поднялась, указывая на присутствующих в зале. — Я приду за вами!

Мальдон жутко захрипел, его сломанная челюсть упала на грудь, вывалился дергающийся язык. Зеленый огонь вырвался из его глотки, тело содрогнулось в конвульсиях, со страшным треском сломался позвоночник.

Голова псайкера взорвалась, обрызгав зал кусками мозга и осколками костей черепа. Зеленое пламя погасло. Извергнув фонтан крови, обезглавленный труп псайкера-примарис рухнул на стол, разбивая приборы.

Взвыли сирены. Вдруг «Левиафан» содрогнулся от мощного взрыва, офицеры, не устояв на ногах, полетели на палубу. С потолка обрушилась люстра, из вентиляционных люков повалил дым. Включилось зеленое аварийное освещение, придавая залу какой-то призрачный вид. Послышались новые взрывы, менее сильные. За дверями большого зала раздались крики и топот ног по металлической палубе.

— Внимание, внимание! — загремел голос из вокс-динамика. — Всему экипажу занять места по боевому расписанию! Мы атакованы, повторяю, мы атакованы!

Банник бежал за Спадусским по коридорам «Левиафана», по пути ушибив бедро, а корпус респиратора колотился по спине кирасы. Всем офицерам, присутствовавшим на праздничном ужине, было приказано вернуться на свои посты. Многие из них направились прямо на командную палубу огромного сухопутного корабля, чтобы оттуда отдать приказания подчиненным им частям. Кортейн ушел с ними. Полдюжины или около того младших офицеров, которые должны были находиться вместе со своими солдатами, направились к выходам кратчайшими путями через различные служебные коридоры и ремонтные люки. Похоже, никто не знал, где именно на борту «Левиафана» были орки. Предполагалось, что если офицеры разделятся и пойдут разными путями, то хотя бы некоторым из них удастся выбраться с «Левиафана». Спадусский намеревался добраться до поста связи и попытаться связаться со своим кораблем. Банник решил последовать за ним и по пути искать выход.