Упади семь раз - Лия Лин

– Ань, отцепись, не до тебя! Спроси у Надьки. Она у нас спец по этому делу.

– Понятненько, – пробормотала Анька. – Как твою жизнь спасать – я всегда пожалуйста! А когда твоя лучшая подруга помирает – «отцепись». У Лятрекши можно не спрашивать, после неё выпивки не остается. Сходи за пивом, а? Ну позязяста!

– Ага, и на меня пару бутылок возьми, – вдруг прокаркал чей-то голос, в котором с трудом узнавались Надькины ноты.

– Ну вы, девушки, совсем офонарели! – вяло пыталась я сопротивляться.

– Лейка, ну ты же практически не пила. Тебе проще всех…

Надька, присев на кровать к Аньке, прикурила сигаретку.

– …А у нас «в головке бо-бо, в ротике ка-ка, денежки тютю, муж гав-гав».

– Ну, положим, у тебя-то муж всегда «гав-гав», – огрызнулась я, понимая, что за пивом всё-таки придется идти мне. – А если в меня опять бросят камень?

После пяти минут перебранки я все же поплелась в круглосуточный подвальный магазин. Как же тяжело ноги двигать… А ещё придется шагать вниз десять ступенек по неудобной лестнице, без перил.

Проклиная всё на свете, я подошла к спуску в подвал. Надо быть поаккуратнее, теперь мне есть, и ходить, и жить – за двоих. Вдруг резкий толчок в спину заставил меня побежать по ступенькам, резво перебирая ногами. Ну всё, сейчас меня можно будет соскребать из-под вывески магазина… И тут дверь распахнулась, я упала в объятия… Матвея.

– Ну ты, Лейка, ваще даёшь! – Матвей еле устоял на ногах. – Хотя мне даже нравится.

Оглянувшись, я успела увидеть силуэт мужчины в чёрной майке и джинсах, который удалялся в сторону моего дома. И заорала, тыча пальцем вслед незнакомцу:

– Матвей, это он меня сейчас толкнул! А вчера бросал камни!

Мужчина ускорил шаг и завернул за угол. Матвей непонимающе посмотрел на меня. Сил бежать за подонком не было.

– Слушай, я сейчас пиво куплю, и ты проводи меня домой, хорошо? Там тебя Надька со вчерашнего вечера дождаться не может, – сказала я соседу.

– Лейка, ну зачем ты так? – покраснел Матвей. – Знаешь, ты… я… ты мне…

– Ох, да на фига тебе старая кошёлка с тремя довесками? Правда, Надька ещё более древняя, – не удержалась я от шпильки в адрес подруги. – Зато она худая и гламурная. А вообще ты же молодой красивый парень, будет и на твоей улице праздник. Ладно, пойдём за лекарством для страждущих, а то помрут там обе. Мне трупов уже как-то достаточно…

Я резко осеклась. Матвей с любопытством посмотрел на меня, но промолчал.

После магазина мы неторопливо направились домой. Сосед заботливо забрал у меня пакеты, предложив помочь донести их до квартиры. Вот интересно, ради меня или ради Надьки старается?

– Здравствуйте! – Дочка бабки Ады как-то неприятно улыбнулась мне возле почтовых ящиков. Не улыбка – оскал прямо.

– Добрый день. – Я непроизвольно вспомнила свои мучения в июле.

– Лия, загляни ко мне. Я под кроватью мамы, когда делала уборку, ключ нашла. Провалился между подушек на пол. Твой, наверное?

– Ой, а я ищу его повсюду! Думала, подруги потеряли.

Я попросила Матвея занести болящим подругам пакеты с пивом, а сама пошла за соседкой в знакомую квартиру, где совсем недавно ухаживала за больной старухой. Аделаида Ильинична встретила меня с восторгом:

– Линейка! Вот радость! Ну, расскажи, как ты? Детки ещё за городом?

– Да, спасибо, всё в порядке. – Я улыбалась, смирившись с «Линейкой» и остальными причудами бабки. – А ваше здоровье как?

– Без особых перемен, – возле старушки по-прежнему лежали «витафон», шарики для пинг-понга и самодельная сумочка с зубными протезами.

Мы мило поболтали. Ада вспомнила Андре – недобрым словом. Ключ оказался и правда мой. Завалился под кровать. Вот ведь как бывает.

Посмеялись над моей рассеянностью. И расстались бы на этой доброй ноте, если бы дочка Ады как бы между делом не сказала:

– Представь, Лия, у мамы куда-то пропали любимые золотые серёжки. С рубинами. Она ещё в пятидесятые годы их покупала. Тогда все украшения делали массивные, крупные. Не представляю, как они могли затеряться. Всегда лежали на трюмо, в вазочке, на самом видном месте.

– Линейка-то тут при чём? – Аделаида Ильинична одёрнула дочку.

– А вдруг она натыкалась на них, когда у нас бывала? – испытующе посмотрела на меня та.

Я растерянно пожала плечами.

– Нет, нигде не встречались.

– Ну, может, ещё найдутся… – Соседка опять кинула пронизывающий взгляд в мою сторону. – Но ты подумай, вдруг вспомнишь. Может, где-то видела? Или переложила куда-то случайно?

После намёков дочки Ады я вышла на лестницу в сильном огорчении. Как-то сразу расхотелось подниматься домой. Я, наоборот, спустилась, потопталась у доски объявлений и, чтобы утешиться, поднять себе настроение, решила снова заглянуть в подвальный магазин за вкусненьким. Не для Надин и Аньки, а для себя. Пожалуй, возьму мороженое. Да! Тем более так жарко – платье прилипало к телу, небольшая сумка оттягивала руку свинцовой гирей.

Но моего любимого черносмородинового не оказалось, и я решила сбегать в ларёк напротив. Там подороже, поэтому быстро не раскупают.

Перекрёсток у нас без светофора. Стоишь и по полчаса ждёшь просвета между машинами. Но мне спешить некуда. Всех пропускаю. И справа, и слева. На переходе уже скопился народ. Вот какие же всё-таки водители пошли вредные – ни один пешеходам не уступит! И вдруг меня необъяснимой силой вытолкнуло на проезжую часть. Из-за поворота как раз, словно чёртик из табакерки, вылетел серый автомобиль с тонированными стёклами – и помчался прямо на меня…

Срезал бы, как травинку, но бдительная тётка из толпы сзади схватила меня за сумку и дёрнула на себя. Автомобиль лишь чиркнул по подолу платья. Спасительница возмущённо крикнула вслед быстро удаляющейся машине:

– Совсем с ума посходили. Изверг! Дочка, ты хоть номера запиши, ведь убить мог на такой-то скорости.

Я хлопала глазами от испуга и растерянности. Какие уж тут номера? Даже не заметила, кто вытолкнул меня с проезжей части. Сердце колотилось, я осознала: да, под машину меня именно толкнули. Если бы не эта тётка – дай бог ей здоровья! – лежать бы мне сейчас на асфальте… Люди уже перебежали на ту сторону, а я всё пыталась отдышаться, забыв, куда шла и по какому делу…

Купив-таки мороженое, вернулась домой, собираясь рассказать Аньке с Надин про ключ, который нашёлся; про серёжки и обидные подозрения дочки бабы Ады; и, конечно, про случай на перекрёстке. А подруги накинулись на меня в тёмной прихожей, как две фурии:

– Лейка, где ты болтаешься? В аварийку звони, света нет! Нам даже в инет не выйти.

– А вы на улицу лучше идите погулять…

Я невесело улыбнулась. Да уж, что на улице, что дома – сплошная засада…

7

Как ни виляй, а не миновать Филей.

Я отмокала в прохладной ванне – единственное спасение в такую жару для тела и нервов. Ароматические свечи вызывали блики на кафеле – даже здорово, что свет отключили. Подруги, потягивая пиво на кухне, сетовали на жизнь, отсутствие электричества и какого-либо вкуса у меня. Пиво, видите ли, я им купила дешёвое. Какая чёрная неблагодарность! Нет бы, спасибо сказать, что вообще купила. С риском для жизни. Вот сами и пойдут в магазин в следующий раз. Откуда я знаю, какое пиво они любят.

Голоса подруг монотонно бубнили за стеной. Да, всё-таки звукоизоляция оставляет желать лучшего. Я медленно погружалась в полупрохладную дрёму. Опустив голову в воду, легла в невесомость. Звуки смягчились, отдалились. Тело полностью расслабилось.

«Что происходит?» – вяло подумалось мне. Но в ответ ничего путного в голову не пришло. Из лёгкой дрёмы меня вырвал стук в дверь ванной: Аньке надо было срочно сполоснуться – от духоты и пива она, видите ли, вспотела.

Свет дали только через два часа. Оказалось, небывалая жара стала причиной огромных нагрузок на проводку (везде повключали вентиляторы и кондиционеры), и в результате произошла авария на городской подстанции.

Пока Андре принимала душ, я рассказала Надьке о происшествиях возле подвального магазина и на перекрёстке. Подруга сильно встревожилась:

– Тебя явно «пасут». Камни вчера ведь тоже в тебя кидали.

– Но почему?

– Не знаю. Боюсь, это как-то связано с ненашим Стасом. Или с нашим. – Больше ничего на ум не приходит. Странно: покушения все какие-то… неуклюжие.

– Ничего себе неуклюжие! – рассвирепела я. – Машина очень даже уклюже могла меня переехать. А вот моя тушка неуклюже лежала бы на асфальте, если бы не та тётка, дай ей бог здоровья.

– Но всё выглядит как-то несерьёзно. Если бы тебя хотели по-настоящему замочить, то стреляли бы, а не кидали камни. Воткнули бы под лопатку нож, а не толкали на лестнице или под проходящую машину.

– Да что ты такое говоришь? – Меня от страха пробил пот. – С ума сошла! Кому я нужна? Уж скорее на тебя покушались бы. Записку ведь тебе написали, а три дня давным-давно прошли. Надь, а может, меня с тобой перепутали? – Я отчаянно цеплялась за жизнь.