Легенды Пустоши - Виктор Глумов

Недовольно фыркнув, Самир снова устремил взгляд вперед.

Как ни старался он идти помедленнее, девочка все равно отставала. Со временем это стало раздражать. Постоянные остановки, ожидание, смотреть, как она еле плетется, с трудом поднимаясь даже на невысокий бархан… Появилась мысль — а не бросить ли ее? Наплевать на награду, избавиться от обузы… В тот момент, когда Самира посетила эта идея, он опять сидел и ждал девочку. На этот раз она нагоняла его особенно долго. И вдруг странное беспокойство заставило его позабыть обо всем, из головы в один миг испарились злость, досада и раздражение. Он вскочил и чувствовал себя так, будто на него опрокинули котел с кипящей водой. Потому что девочки слишком долго не было! Побросав на песок мешки, Самир побежал назад по своим следам. Сердце колотилось в груди, и ему странно было осознавать, что это не от бега.

Девочка лежала без движения. Тревога, никогда ранее не посещавшая Самира, сейчас заполняла его, мешала думать, заставляла мчаться со всех ног к распростертому на песке телу.

Он подхватил девочку, повернул лицом к себе. Бледные, пересохшие губы, ввалившиеся глаза… Он бросился к мешкам. По пути чуть не упал, но не позволил себе выронить драгоценную ношу. Возле мешков уложил ее головой на свои колени, набрал в руку воды и омыл девочке лицо грубой ладонью, а когда она пришла в себя — напоил. Дал ей немного отдохнуть и, пока сидел, заметил, что она так и не выпустила из рук его куртку. Присмотревшись внимательнее, понял, что в куртку что-то завернуто. С любопытством развязал рукава и увидел два клубка ползун-травы, которые он приготовил вчера, но даже не подумал взять с собой. Перевел взгляд на девочку и в знак уважения покачал головой, отдавая должное ее сообразительности.

Когда она пришла в себя, Самир закинул мешки за спину, взял девочку за руку (в другой у нее была куртка с ползун-травой) и зашагал дальше.

Так идти оказалось гораздо удобнее. Он смог наконец подстроиться под ее шаг.

Самир шел и думал о том, как поступки влияют на жизнь. Как много нового он испытал, всего лишь приняв решение. Даже то, что он чувствовал прямо сейчас, затрагивало что-то у него внутри — ощущение маленькой нежной ладошки в своей грубой руке заставляло по-иному биться сердце. И в этот момент Самир впервые в жизни пожалел о том, что не знает слов, которые могли бы это описать.

Ближе к вечеру у них появился неожиданный попутчик — тощий и облезлый пустынный волк. Самир пытался прогнать мутафага, с криком побежав на него, но волк лишь сделал большой крюк и снова вернулся на след.

Мутафаг был старый. Чешуя на его боках слиняла, и из-под нее проглядывала тонкая ссохшаяся кожа. Самир не опасался одинокого хищника, но его постоянное присутствие тяготило и заставляло нервничать. К тому же такие отшельники иногда сбивались в стаи для последней охоты. К счастью, других волков поблизости не наблюдалось.

С наступлением темноты Самир снова выбрал место для привала — в низине между барханами. Пригодилась ползун-трава, которую несла девочка. Он снова развел костер и окружил стоянку огненным барьером. Хоть и небольшое, пламя не подпустит к ним хищников. Как говорили старейшины его клана, боязнь огня досталась мутафагам от далеких предков, со времен до Погибели. Самир не понимал, как может напугать то, чего ты никогда не видел, но считал за лучшее не вдаваться в подробности. Тем более, когда у старейшин не находилось ответов на его вопросы, они приходили в ярость, и тогда Самиру крепко доставалось.

Наевшись и напившись, он устроился поближе к костру и уснул. Посреди ночи его разбудил протяжный вой. Поднявшись, он всмотрелся в темноту, сжимая в руке саблю. Силуэт сидевшего на вершине бархана старого мутафага отчетливо просматривался на фоне звездного неба.

Самир почувствовал, как тоненькие пальчики с тревогой сжались на его ладони.

— Он воет, потому что ему тоскливо. Он умирает. Мы можем не бояться, — сказал он, чтобы успокоить девочку. — Надо спать. Завтра много идти.

В этот раз Самир проснулся первым. Огляделся. Волка нигде не было. Девочка спала рядом, укрывшись курткой по шею. Осторожно двигаясь, чтобы не разбудить ее, Самир дотянулся до костра, отщипнул от куска несгоревшей травы стебелек и вернулся к девчонке.

Вытянув руку, он стал щекотать ей щеки. Одним движением она вырвала у него стебелек, бросила его в сторону и отвернулась, даже не проснувшись.

Самир опешил от такого поворота событий. Еще какое-то время сидел замерев, а потом вдруг почувствовал такую жгучую обиду, что резко вскочил, гаркнул: «Вставать!» — и, отвернувшись, стал рыться в мешке.

Когда они собрались в дорогу, вернулся волк. Только теперь уже не один. Сразу три дряхлых мутафага наблюдали за ними с вершины бархана.

Самир знал, что это дурной признак. Волков больше, и значит, рано или поздно они нападут. Вряд ли днем, скорее всего дождутся ночи. И пусть отшельники не представляли такой серьезной опасности, как молодые, полные сил волки, но ведь и ползун-травы больше не было, чтобы оградить стоянку.

Самир решил, что надо постараться дойти до Буровой к закату, поэтому сразу взял достаточно быстрый темп. Он держал девчонку за руку и тянул за собой. Но даже несмотря на это, она скоро выбилась из сил и еле переставляла ноги.

— Так не пойдет, — сказал Самир, в первую очередь самому себе.

Пришлось остановиться и задуматься, что же предпринять.

Девчонка виновато смотрела ему в глаза и уже буквально висла на его руке от усталости, хотя день только начался.

Пустынные волки разделились и теперь подбирались с разных сторон, видимо посчитав, что добыча измотана. Самир распрямился, оскалил зубы и издал боевой клич своего, теперь уже бывшего, клана. Мутафаги остановились.

Отмерив еды и воды на два дня, Самир с сожалением вывалил остальное на песок.

— Теперь меньше воды. Меньше еды. Поняла?

Девочка кивнула.

— Ладно, садись мне на шею. — Он присел, чтобы она смогла взобраться к нему на плечи.

Сначала идти так было непривычно. Самиру все время казалось, что его ноша вот-вот свалится, но вскоре он понял, что это ему действительно только кажется, а на самом деле девчонка крепко держится и уверенно сидит. Тогда он прибавил ходу.

Мутафаги немного отстали — пировали выброшенной Самиром едой. Он даже подумал, что, возможно, они удовольствуются такой добычей, но после полудня волки появились вновь.

Устав сидеть в одной позе, девочка прилегла Самиру на голову, безвольно свесив руки. Он вздохнул, но стерпел.

Через какое-то время он заметил, как одна ее ладошка вдруг начала медленно двигаться, следом за ней — другая. Маленькие пальчики, слабо шевелились и тянулись к его лицу.

Не понимая, что происходит, мутант хотел отпрянуть, но деваться ему было некуда, поэтому он с опаской ждал, что будет дальше, продолжая при этом идти.

Пальчики принялись ощупывать его лицо, прошлись по глазам, пощекотали уши, залезли в нос, заставив непроизвольно фыркнуть, сжали щеки и стали двигать ими так, что губы подались вперед и зашевелились. Самир напрягся, пребывая в полном недоумении, и только когда почувствовал, что его ноша трясется всем телом, догадался, что она смеется и издевается над ним.

— Ах, ты!.. — взревел он. Стянул девчонку с шеи и зло встряхнул.

Она привычно дунула, прогоняя волосы от лица, и посмотрела на него обиженно и виновато одновременно.

Самир не понимал, куда и почему улетучивается его злость, когда она так на него смотрит, но рассерженным себя уже не чувствовал.

— Пристрелю тебя — думаешь, сможешь так же смотреть?! — спросил он с напускным гневом.

Девчонка отрицательно мотнула головой.

— То-то же!

В ответ — кивок.

Самир запыхтел, еще раз угрожающе оскалил клыки и посадил девчонку обратно. Воспользовавшись остановкой, оглянулся проверить, где мутафаги. Волки тоже остановились и ждали, что предпримет будущая добыча: проявит усталость, что послужит сигналом к нападению, либо отправится дальше, и преследование продолжится.

Самир уверенно пошел вперед.

Неожиданно для самого себя он осознал, что совершенно не думает о награде, которую ему дадут за девчонку. Если гетман не соврал, плата должна быть очень большой. Самир пытался представить, как это будет выглядеть в действительности: мешок с монетами, ящик со слитками серебра… на большее фантазии не хватало. У него никогда не было много добра. Особенно после того как он стал «приманкой». И вот сейчас он с трудом представлял, что можно будет сделать с тем богатством, которое ему посулили. Появлялись мысли о том, чтобы начать разводить манисов или обосноваться у подножия горы Крым, завести жену и хозяйство. Но Самир понимал, что все это не для него. Не представлял он себя владельцем фермы или, например, караванщиком… Хотя… караванщиком, может, и стоит попробовать. Он знает все уловки пустынных грабителей и сумеет придумать, как защититься от них.