Легенды Пустоши - Виктор Глумов

— Даже лучше, — закивал, насколько позволяла кожаная петля, мутант. — Махать руками не надо. Уставать почти не будешь. Сам понимаешь — такой секрет стоит больше, чем моя жизнь. Надо будет еще и доплатить.

— У меня в самоходе есть лишняя горючка, — светлея лицом, сообщил Брен. — Если ею тебя облить и поджечь — выйдет отличный костер.

— Хорошо, просто жизнь, — быстро сказал мутант. — Я не вру, слушай: нам потребуется двадцать шкурок, оставшихся после линьки ползунов. Это несложно добыть.

— Чего их добывать? — фыркнул Брен. — Вон в холмовейнике полно. Кстати, они наверняка неплохо горят!

— Толстая проволока, улиточный клей, самые длинные кости пылевых сурков… — Мутант говорил все более хриплым голосом и вдруг засипел, мелко тряся головой. — За… ды… хаюсь!

— Ладно, — буркнул Брен, перерезая веревку на его шее и одним движением переворачивая мутанта на спину. — Дыши, бесово отродье. Но только попробуй заорать. Сразу нож в горло — и летать будешь уже только в преисподней.

— Воды бы еще, — закатывая глаза и позволяя связать свои тонкие руки, попросил мутант. — Не бойся, не обману. Ты большую часть секрета узнал. Уже завтра сможешь сделать крылья и осуществить заветную мечту. Подумай: глоток воды за возможность летать!

Мутант угадал. Последние недели Брен действительно только и думал о небе. И за рецепт крыльев, которыми не надо махать, был готов расщедриться даже на воду. Смущала необходимость сотрудничать с богомерзкой тварюгой, но достижение любой цели требует жертв. И хотя наставник Рубин вряд ли одобрил бы такое отступление от правил, монахам-одиночкам всегда приходилось самостоятельно принимать решения по многим вопросам. И далеко не каждый раз они строго следовали уставу Ордена.

— Дай слово, что не станешь орать, — потребовал монах. — У нас с тобой полюбовное дело выходит. Тебе — жизнь. Мне — рассказ о крыльях.

— Честное пречестное слово даю! — горячо заверил его мутант.

Брен в сомнении почесал густую бороду, повернулся и пошел к замаскированному среди развалин самоходу. Маленькая одноместная машина легко помещалась за грудой камней, а засыпанная песком, не менее легко выбиралась из него, стоило завести движок да посильнее качнуть рычаг подачи топлива.

Тонкий вибрирующий вопль раздался за спиной как раз в тот момент, когда Брен вытащил из сундучка под сиденьем кожаную флягу с водой. Этот звук монаху был знаком очень хорошо. Серьезные расхождения в наречиях не мешали почти всем мутантам звать на помощь именно таким универсальным способом. И несмотря на то что между связанной тварью и лагерем его приятелей были холмовейник и глубокая впадина, Брен не сомневался, что уже через несколько минут явится подмога. Словно желая лишить монаха последней надежды, мутант заверещал еще громче, и почти сразу издалека донеслись возбужденные вопли его сородичей.

Брен коротко ругнулся, приняв на себя грех сквернословия, и начал вытаскивать патронные сумки с подготовленными боеприпасами. Затем напился, проверил, хорошо ли снимается с креплений на самоходе тяжелый длинный нож с расширенным лезвием на конце, повесил через плечо чехол для трехзарядного ружья. Само ружье, завернутое в тряпки, было закопано рядом с передним колесом, и когда Брен вытащил его, зарядил и убрал в чехол за спину, дьявольские вопли мутантов раздавались уже гораздо ближе.

Но и монаху оставалось только оседлать свой четырехколесный самоход. Движок взревел не хуже самого громогласного мутанта и выбросил столб черного дыма. Брен дернул за рычаг, надежная машина с ревом вырвалась из песчаного плена. Окутанный столбом пыли, дыма и облаком разлетающегося песка, монах промчался мимо связанного мутанта, притормозив лишь для того, чтобы бросить ему на морду свой тяжелый плащ. Мутант снова попробовал заорать, но быстро затих: под плотной тканью, покрытой вараньей кожей, даже дышать было непросто.

Пригнувшись к рулю, Брен промчался вдоль подножия холмовейника, взлетел на пологий склон соседней высокой дюны и остановился, чтобы оценить ситуацию. В чадном дыму и клубах иловой пыли он был заметен, наверное, даже из Киева. Почти одновременно вершина холмовейника украсилась двумя дюжинами самых разных мутантов, своими уродствами похожих на страдальцев из дома последнего милосердия, что, однако, не мешало им активно двигаться и размахивать устрашающего вида оружием. Заметив одинокого монаха на самоходе, мутанты завопили на разные голоса и устремились вниз по склону, не обратив внимания на слабо подергивающийся темный монашеский плащ на песке.

Брен сунул руку за теплый ребристый радиатор, нащупал регулятор подачи топлива, повернул его, обеспечивая движку бензиновое питание на грани с обжорством, и схватился за рычаг скорости. Толпа мутантов уже почти спустилась со склона холмовейника. Раздались редкие выстрелы, вокруг засвистела картечь. Брен дернул за рычаг и отпустил педаль тормоза.

Со стороны могло показаться, что с вершины дюны выстрелил большой самопал. Машина плюнула огнем, окуталась огромным облаком дыма и рванула вперед, едва не сбросив водителя. Фонтан из песка и мелких камней из-под колес поднялся в небо, как после скважинного взрыва. Вцепившись в руль, Брен почти лежал на своем самоходе, несущемся вниз по склону дюны.

Вихрем преодолев расстояние до соседнего холма, образованного бетонной крошкой от развалившегося здесь некогда здания, Брен снова притормозил, спрыгнул на землю, неторопливо вытащил из чехла ружье и присел за самоходом, используя сиденье как упор для рук. Самодельная трехстволка била на три сотни шагов, а до появившихся на гребне дюны мутантов было не больше двух сотен.

Выбрав в качестве первой цели толстого мутанта в обрывках шкуры панцирника, Брен вознес короткую молитву, упер приклад, обитый мягкой шкуркой пылевого сурка, в плечо, опустил мушку чуть ниже пояса широкой фигуры, размахивающей двумя кривыми топорами, и потянул за спусковую петлю. Оглушительный выстрел и мощная отдача заставили монаха привычно поморщиться. На склоне дюны толстый мутант еще некоторое время по инерции бежал вперед, потом выронил оба топора, ощупал толстыми пальцами рваную дыру в груди, широко разинул рот и рухнул, обливаясь кровью.

Мутанты взвыли так, словно большая свинцовая пуля попала в грудь каждому из них. Рассыпанным горохом вразнобой зачастили ответные выстрелы. Дурные твари и в спокойном состоянии были стрелками никудышними, а на бегу да в ярости вряд ли сумели бы попасть даже в танкер. Но искушать судьбу не стоило.

Быстро сунув ружье в чехол, Брен прыгнул в седло самохода и дернул за рычаг. Четырехколесная машина с ревом устремилась на просторы Пустоши. Позади, с яростью потрясая оружием, мчались почти все мутанты, которых Брен накануне вечером разглядывал в лагере с вершины холмовейника. Добыча заглотила наживку и для этого даже не понадобилось использовать убитого заранее мутанта. Теперь главное было не дать монстрам отказаться от мысли о преследовании и мести. Для этого краник подачи топлива следовало прикрутить, а самому разыграть небольшой спектакль.

Заметив, что, поднимаясь на склон следующей дюны, самоходная повозка резко замедлила ход и дальше покатилась судорожными рывками, мутанты перестали вопить и двинулись по хорошо видимым следам колесной машины. Спрятать такие следы в пустыне невозможно. А любой неисправный транспорт рано или поздно остановится. И тогда его хозяину не уйти от погони.

Спрятавшись в яме, заполненной легким сухим илом, Брен отчетливо слышал возбужденные переговоры мутантов, когда те проходили мимо. Теперь им предстояло долго идти, прежде чем в самоходе закончится топливо и он остановится где-то посреди Пустоши. Мутанты осмотрят машину, поймут, что ехала она исключительно благодаря привязанному ремешком рычагу скорости, и рванут обратно, когда сообразят, что их просто обманули.

Подождав еще немного, Брен вылез из ямы, снял с лица тряпку-фильтр и осмотрелся. Солнце прошло половину пути от зенита до горизонта, и это давало надежду, что богомерзкие твари появятся вблизи своего лагеря ближе к ночи. Уставшие и злые. Теперь следовало позаботиться о том, чтобы там их ждала чрезвычайно теплая встреча.

Бурдюк с топливом Брен оставил в яме. Кое-какие инструменты и запас воды, предусмотрительно извлеченный из багажника под сиденьем, — тоже. Это все можно будет забрать потом, когда он пойдет по следам своего самохода, чтобы вернуться в Киев для доклада отцу Рубину. А вот ружье в чехле, патроны, однозарядный пистоль и тесак с расширенным на конце лезвием Брен взял с собой. Самым тяжелым предметом оказался мешок с порохом, но Брена не тяготил даже он. Ведь охотник на мутантов всегда должен быть во всеоружии.

К лагерю он подходил с подветренной стороны — у многих богомерзких тварей весьма острое обоняние. Сколько охранников могло остаться в лагере, он не знал. Но не особенно беспокоился на этот счет. Проведя четыре сезона в Пустоши, истребив больше трех сотен мутантов, Брен давно уверовал в то, что Всевышний оберегает его.