Солдат столетия - Илья Старинов

Были моменты, когда я был не согласен с прочитанным. Он терпеливо наставлял: "Читай архивы и работай в архивах. Без знания настоящих истоков будешь все время заблуждаться, колебаться будешь занимать ошибочную позицию. Только изучение достоверных материалов рождает убеждение. Поэтому надо читать и Деникина, и всех, других. Вот когда будет полная гамма информации, тогда… Это не значит, что выйдешь на правильное суждение, нет, но, по крайней мере, будут правильные предпосылки".

(На счету у Ильи Григорьевича немало знаменитых операций. Взять хотя бы взрыв эшелона в туннеле под Кордовой.

— Да, эшелон был очень тяжелый, шел двойной тягой, два паровоза. Он зацепил, поставленную Ильей Григорьевичем мостовую мину, и начал двигаться в тоннель. Партизаны в этот момент забросали зажигательными минами эшелон, и он, уже входя в тоннель, горел. Батальон охраны начал закрывать входные отверстия. Закроют, через несколько часов откроют, пожар продолжается. И так в течение пяти суток. Эффективность акции была настолько высокой, что не только испанские газеты, но и во французских газетах о ней писали, и в английских, и в американских. Операция получила очень широкую известность. Если бы, допустим, это сделала авиация, и хотя бы на одни сутки прекратила движение по железной дороге, я уверяю вас, что все летчики, которые участвовали, командиры этих экипажей стали бы героями.

— Почему же ему не дали Героя Советского Союза?

— Насколько я знаю, его много раз представляли к Герою Советского Союза. Впервые за Испанию. Но наших волонтеров направляли туда под вымышленными именами, и он там был как Рудольфо. И предавать широкой гласности наших советников по тем временам было нельзя. Даже о простейших вещах можно было писать уже только спустя 20–25 лет, в хрущевскую оттепель. А до этого особенно распространяться, что он был старшим советником, что общался…

Малиновский, который станет министром обороны Советского Союза, Малино его псевдоним. Они общались. Берзин. Кого ни возьми, они все друг друга знали, и поэтому у них, как это всегда бывает, сохранились особые товарищеские отношения, хотя они и занимали разные положения в обществе и военной иерархии. Но, тем не менее, боевая дружба, она всегда оставалась. Если Илья Григорьевич хотел попасть на прием, он всегда мог попасть, но этим не пользовался.

Опыт испанской, партизанской войны, на мой взгляд, мог бы быть перенесен на партизанское движение в Советском Союзе. Но то, что предлагал Илья Григорьевич, встречало, как правило, у военных, у Верховного главнокомандующего, даже на уровне армии резко отрицательное отношение, не воспринимали они эти операции. Хотя он старался их согласовать с проблемами армии, корпуса, фронта.

— Да.

— Из-за чего это могло происходить?

— Вы, наверное, знакомы с книгой "Малая война. Партизанство и диверсии" М. Дробова. Одна из лучших монографий по партизанской борьбе, по истории партизанской войны конца XIX и первой четверти XX века. Было очень много ярких командиров, которые вышли из партизан. Но судьба их всех трагична. Особенно характерна в этом отношении судьба командующего Западным фронтом Павлова. Илья Григорьевич уделяет ему внимания много, потому что он тоже был в Испании. И он прошел до командующего фронтом или особым Западным округом (буквально все должности в течение года. Но он их не мог освоить. Много в руководстве, высшем эшелоне армии было людей, которые не представляли себе специфики армейской службы, они не имели опыта.

А в книгах по партизанскому движению, которые были написаны, упоминались и Троцкий, и Тухачевский, и Путно, и, кого бы мы ни взяли, все они оказались в определенный период, в 1937-м году, а то и раньше, врагами народа. Поэтому все эти учебники уничтожались. Они хороши были по содержанию, но там цитировались выражения, излагались мнения и позиции этих людей. Значит, эти книги должны были быть уничтожены. Поэтому командиров, которые имели и могли использовать опыт партизанской борьбы, их, по сути дела, не осталось. А это профессия. Профессия, которая требует и знания, и опыта. И случилось так, что перед началом Великой Отечественной войны, при организации партизанского движения, если мне не изменяет память, то из тех, кто имел опыт Гражданской войны и войны в Испании, нашлось что-то около 30 человек. Все остальные погибли.

Фрунзе сказал, что если от роты остается один солдат, то погибает целая рота, если от отряда партизан остается один партизан, то образуется новый партизанский отряд. Развивал ли он это положение в своих работах на кафедре или во время войны? сказал, что если от роты остается один солдат, то погибает целая рота, если от отряда партизан остается один партизан, то образуется новый партизанский отряд. Развивал ли он это положение в своих работах на кафедре или во время войны?

— Безусловно. И общаясь с людьми, и работая с архивами. У него такое, такое исследовательское качество: с каждым вернувшимся из тыла командиром группы и даже рядовым участником он обязательно находил возможность побеседовать. Что способствует достижению успеха, что мешает, какие условия, как должна быть изменена экипировка, какие документы необходимы для действия? Он живо интересовался тем, что происходило в тылу противника с заброшенными туда группами. И поэтому он хорошо знал практику. И даже доказывал, хотя это было небезопасно, что не все командиры и не все войска (окруженцы), — должны выходить из тыла.

По его теории, окруженец должен создавать партизанский отряд, выходить на связь и разрушать коммуникации противника. Армия сдается не потому, что уменьшилась ее численность, а потому что нет боеприпасов и нечего кушать. И это он отлично понимал. Вот возьмем Брестскую крепость. Сколько времени стояла. Почему? Были боеприпасы, и было что кушать. И во всех своих работах он подчеркивал ошибочность положение, что все, кто остался в тылу — это изменники родины. И поэтому Дамоклов меч висел над теми, кто не по своей воле попал в окружение, потому что немец был хорошо моторизирован, хорошо подготовлен. И люди честные, боровшиеся до последнего дыхания, попадая в окружение, становились изгоями. Эта политика, конечно, повлияла на начальный этап партизанской войны. Каждый старался выйти любыми силами, и раненного товарища на себе нести, чтобы доказать, что я вышел, и с немцами, кроме боя другого общения не имел. Это сложные, трагичные моменты нашей истории.

У Фрунзе наоборот даже было. Мы же отошли от ленинско-фрунзенского строительства вооруженных сил советской республики. наоборот даже было. Мы же отошли от ленинско-фрунзенского строительства вооруженных сил советской республики.