Легенда Тристане и Изольде - неизвестен Автор

И оловянным стерженьком

Сквозь эту дверь входила в дом,

17025 Соединялась с золотою

Блестящей ручкою дверною.

Что стерженек, что рукоять

Подобной пары не сыскать.

Металл был выбран неслучайно:

17030 Суть олова - в раскрытье тайны,

Любовной тайны наипаче,

А сущность золота - в удаче.

И были здесь они на месте,

Когда соединялись вместе,

17035 И оба избранных металла

Двойною силой небывалой

Стремленье сердца направляли

Сужали или расширяли,

И удлиняли, если нужно,

17040 И укорачивали дружно.

И каждый раз, когда любовь

Сюда сворачивала вновь,

Чтобы попасть к себе в чертог,

Наш оловянный стерженек

17045 Ее движением одним

Сводил со счастьем золотым.

А высоко над дверью,

Уже в самой пещере

Виднелись три оконца.

17050 Сквозь них сияло солнце.

Они с наружной стороны

Пещеры не были видны.

И словно вестники добра

Впускали яркий свет с утра.

17055 И лился свет веселый

По мраморному полу,

Как будто честь сама сияла

И грот любовный освещала:

Живое счастие земное

17060 Несовместимо с темнотою...

Еще заметить важно мне,

Что находился в стороне

От поселений и дорог

И людных мест любви чертог.

17065 Любви не нравится цвести

Среди проезжего пути.

Она цветет гораздо чаще

Среди непроходимой чащи

И путь к ее чертогу тайный

17070 Всегда опасен чрезвычайно.

Ведь он затерян был в горах,

Где все внушало дикий страх,

Где был опасен каждый шаг,

Где высь рождала звон в ушах,

17075 И где на каждом перевале

Вас пропасти подстерегали.

Чтоб среди скал не заблудиться

И в бездну чтоб не провалиться,

Остерегайтесь отойти

17080 От проторенного пути!

Но счастлив может быть лишь тот,

Кто горы миновав, войдет

Сюда, в глухую эту чащу,

И дом обрящет настоящий.

17085 Здесь он найдет, что сердцу надо

В любви удачу и отраду.

Для глаз, для слуха, для души

Есть все, что надобно, в глуши.

Уйти назад - не станет сил.

17090 Я это знаю. Я там был.

Я тоже прежде, в старину,

Был у своей любви в плену,

И в этих побывал краях,

И здесь охотился в лесах;

17095 Здесь я преследовал добычу,

Гоняясь по горам за дичью.

Но редко достигал я цели,

Хоть дни мои в трудах летели.

Я в счастие уже не верю...

17100 Зато я на пещерной двери

Засовы видел, рукоять,

А в глубине ее - кровать.

Кровать резная из кристалла

Огнями радуги сверкала.

17105 Я подходил к ней то и дело,

Любуясь ею оробело.

Весь гладкий пол я исходил,

И как ни крепок мрамор был,

Он был бы мною весь изрыт,

17110 Когда б не зелень этих плит.

Зеленый цвет непобедим.

Он горд могуществом своим

Не вытравишь - как ни трави!

Из этих плит следов любви.

17115 И много, много раз подряд

На стены обращал я взгляд.

Я свод рассматривал подолгу

И любовался втихомолку

Красою белых стен и свода,

17120 Каких не видывал я сроду.

Звездоподобная корона

Ласкала взор мой восхищенный.

Мне сердце согревало солнце

Сквозь маленькие три оконца ...

17125 Итак, я всем вам доказал,

Что я пещеру эту знал,

Но так любви и не обрел

И мимо счастия прошел ...

Вот здесь, далече от людей,

17130 Тристан с Изольдою своей,

Средь этой местности пустынной.

Лесистой, горной и равнинной.

Предавшись нежному досугу,

Усладой были друг для друга.

17135 И так текли в блаженстве дни.

И были счастливы они.

А утром по росе вдвоем,

Ласкаемые ветерком,

Они бродили по лугам

17140 И льнули травы к их ногам,

И где б они ни проходили

Цветы пестрели в изобилье,

И нежные любви слова

Нашептывала им трава.

17145 И с каждым мигом все чудесней

Переливались птичьи песни.

Они же выбирали путь,

Чтоб у колодца отдохнуть,

И молча шли вдоль ручейка

17150 Их цель была недалека.

Колодец их как будто ждал

И весело водой плескал.

Их радовало все вокруг

Все краски лета, каждый звук.

17155 Кто б их отсюда мог согнать?

Но начинало припекать

К полудню солнце, и они

Спешили спрятаться в тени

Трех лип, что были только рады

17160 Обдать любовников прохладой.

Здесь снова можно было смело

Усладу обрести для тела,

И лежа под огромной кроной,

Такой пахучей и зеленой,

17165 Они вдыхали, как могли,

В себя все запахи земли.

От дуновенья ветерка

Вздымались волосы слегка.

Волшебная отрада глазу

17170 Цветы - напоминали вазу,

В которую до глубины

Стволы трех лип погружены.

Тристан с Изольдой вспоминали

Порой в задумчивой печали

17175 Преданья старины глубокой,

В которых о тоске жестокой,

Любовью вызванной несчастной,

Лился рассказ живой и страстный:

О муках горестных Филлиды {11}

17180 И о страданиях Библиды {12},

Влюбившейся в родного брата

И в том лишь бывшей виноватой,

О карфагенянке Дидоне {13},

Сидевшей на сидонском {14} троне,

17185 Себя убившей, не жалея,

В тоске по милому Энею.

Так за рассказами они

Нередко коротали дни.

Когда же им надоедали

17190 Любовных повестей печали,

Они скрывались снова в келье

И предавались там веселью,

Забыв о горестях своих

И о преданиях чужих.

17195 Там звуки арфы, звуки пенья

Рождали сладкое волненье

В груди Изольды и Тристана,

Их душ залечивая раны.

Когда он пел, - она играла,

17200 Потом она его сменяла,

И запевала вдохновенно.

Вот так они попеременно

Игре и пенью предавались

И музыкою наслаждались.

17205 И если пел один - другой

По арфе ударял рукой.

И пенье, полное тоски,

И звуки струн из-под руки

Сходились в воздухе и там

17210 Взлетали вместе к небесам.

Торжественные их мотивы

Так были сладостно-красивы,

Что прочно вписан их талант

В "La fossiur' a la gent amant",

17215 Как ни была пещера эта

Описана или воспета,

Все стало правдой лишь тогда,

Когда забросило сюда

Тристана и его подругу.

17220 Без этих двух бывало туго

Хозяйке этого гнездовья,

Которая звалась любовью.

Ведь никогда никто доселе

Не приближался близко к цели

17225 Средь игр любовных и утех,

Но наша пара - ближе всех.

Любви так чисто, как они,

Не предавались искони.

Они не ведали иного

17230 Резона, кроме сердца зова.

А развлечений здесь немало

Природа им предоставляла.

Им очень нравилось вдвоем

Окрестность объезжать верхом.

17235 И взяв с собою арбалеты

Нередко с самого рассвета

Они охотились в горах,

На птичек нагоняя страх.

Но самым лучшим развлеченьем

17240 Была охота за оленем.

У них был верный пес Хиндан {15}.

Недолго бился с ним Тристан,

Чтоб отучить его от лая,

Умней собаки я не знаю.

17245 Прошло немного дней, и вот

Как бы воды набравши в рот,

Наш пес охотится за дичью,

Подкрадывается к добыче.

Сквозь лес густой и сквозь туман

17250 Беззвучно мчится наш Хиндан.

Однако же, на самом деле,

Гнать зверя не было их целью,

И от охотников в отличье

Им не нужна была добыча,

17255 Но за охотою они

В веселье коротали дни.

Мчась по лесу с любимым псом

И позабывши обо всем,

И предаваясь с упоеньем

17260 Опасностям и развлеченьям,

В охоте видели они,

Хоть, впрочем, не они одни,

Источник радости, веселья.

Так в счастии их дни летели.

[Бегство Тристана]

И снова счастлив наш король {16},

И в радость превратилась боль.

Король справляет торжество:

17725 Изольда снова у него!

И, став опять его женой,

Но только телом, не душой,

Не ведает она влеченья,

Ни нежности, ни уваженья

17730 К тому, кого любить должна

Господней волею жена.

Но там, где он царил - повсюду

Ей поклонялись, словно чуду.

Он этот общий идеал

17735 Cо всеми вместе разделял.

Ее любил он беззаветно,

Как будто страсть была ответной.

Так слепнет даже самый зоркий

Согласно старой поговорке:

17740 "Куда ни глянь, ни посмотри

Снаружи или изнутри

Слепая страсть до полной тьмы

Сердца доводит и умы".

И с очевидностью борясь,

17745 Король как бы лишился глаз.

Он видел все, а между тем

Не видел ничего совсем.

Он знал, что сердцем и умом

Она не с ним - не с королем,

17750 Что неизменно, постоянно

Душой принадлежит Тристану.

И все же, ослепленный страстью,

Не верил он в свое несчастье.

Кто дал нам повод к укоризне?

17755 Кто виноват в бесчестной жизни,

Что породила столько бед?

Изольда разве? Вовсе нет!

Неправы те, кто в озлобленье

Изольду обвинят в измене.

17760 Ни королева, ни Тристан